Брендон Сандерсон - Убийца Войн

– Я видел, как злодей убегал, ваша милость, – доложил тот. – Смотрел в окно.

– Очень своевременно с твоей стороны, – оценил Жаворонок, указывая на третий участок лужайки, достаточно удаленный от других.

Коротышка ушел. Жаворонок вновь повернулся к жрецу, который, очевидно, был за главного.

– Ты сказал, что преступник выпустил безжизненное животное?

– Белку, ваша милость. Мы поймали ее.

– Сходи за ней.

– Ваша милость, она совершенно дикая и… – Он осекся под взглядом Жаворонка и махнул слуге.

– Нет, – возразил Жаворонок. – Не слуга. Ты пойдешь и принесешь ее сам.

Жрец не поверил ушам.

– Да-да, – кивнул бог и помахал ему, чтобы шел прочь. – Я понимаю. Это оскорбляет твое достоинство. Быть может, ты подумываешь о переходе в остризм. Пока же ступай.

Жрец с ворчанием удалился.

– Все остальные ждут здесь, – объявил Жаворонок, обратившись к собственным слугам и жрецам.

У тех был смиренный вид. Наверное, они постепенно привыкали к тому, что он пренебрегал их услугами.

– Шныра, идем, – позвал Жаворонок, направившись к первой отосланной на лужайку группе – двоим охранникам.

Лларимар заспешил, стараясь не отставать от Жаворонка, который широкими шагами приближался к этой паре.

– Теперь, – обратился к ним Жаворонок так, чтобы другие не слышали, – расскажите, что видели.

– Он подошел, ваша милость, прикидываясь безумцем, – сообщил один страж. – Выполз из тьмы, бормоча под нос невнятицу. Но это было притворством, и он вырубил нас обоих, как только приблизился.

– Как? – спросил Жаворонок.

– Обвил мне шею кисточками пробужденного плаща, – сказал один и кивнул на товарища. – А его ударил в живот эфесом меча.

Второй охранник задрал рубаху и продемонстрировал большой синяк на животе. Потом склонил голову набок и показал на шее второй.

– Придушил нас обоих, – заключил первый охранник. – Меня кисточками, а Франу поставил на шею сапог. Это последнее, что мы помним. Когда очухались, его уже след простыл.

– Он придушил тебя, но не убил, – заметил Жаворонок. – Ровно настолько, чтобы ты отключился?

– Именно так, ваша милость, – кивнул страж.

– Будь добр, опиши этого человека.

– Крупный, – ответил тот. – Всклокоченная борода. Не очень длинная, но и не стриженная.

– От него ничем не разило, и грязным он не был, – подхватил второй. – Похоже, ему было плевать, как он выглядит. Волосы длинные, почти до плеч, и щетки давненько не знали.

– Одежда драная, – продолжил первый. – Местами залатана, ничего яркого, но ничего и по-настоящему темного. Она просто… блеклая. Не очень-то халландренская – скажу теперь, когда об этом задумываюсь.

– И он был вооружен? – спросил Жаворонок.

– Мечом, которым ударил меня, – сказал второй охранник. – Здоровая штука. Не дуэльный клинок – скорее, восточный. Прямой и страсть какой длинный. Был спрятан под плащом, а шел этот тип так затейливо, что меча мы не увидели.

– Спасибо, – кивнул Жаворонок. – Останьтесь здесь.

С этими словами он развернулся и пошел ко второй группе.

– Это очень интересно, ваша милость, – заметил Лларимар. – Но я искренне не понимаю смысла.

– Я любопытен, – ответил Жаворонок.

– Прошу прощения, ваша милость, но вы не из любопытных.

Жаворонок продолжил идти. Все свои поступки он совершал в основном бездумно, но ощущая их правильность. Он подошел к следующей компании.

– Значит, это вы увидели преступника в коридоре? – спросил у них Жаворонок.

Мужчины кивнули. Один быстро оглянулся на дворец Милосердной. Лужайка перед ним теперь заполнилась пестрой толпой жрецов и слуг – как хозяйкиных, так и Жаворонка.

– Расскажите, что случилось, – потребовал Жаворонок.

– Мы шли по служебному коридору, – ответил один. – Нас отпустили на вечер, и мы собирались сгонять в городскую таверну, тут неподалеку.

– Потом увидели, что в коридоре кто-то есть, – подхватил другой. – Пришлый, не из наших.

– Опишите его, – велел Жаворонок.

– Здоровый мужик, – сказал один. Остальные кивнули. – В лохмотьях и с бородой. С виду – неряха.

– Нет, – возразил третий. – Одежда старая, но грязным этот человек не был. Просто неопрятным.

– Продолжайте, – кивнул Жаворонок.

– Так больно-то много и не расскажешь, – отозвался один. – Он напал на нас. Набросил пробужденную веревку на беднягу Таффа и мигом связал. Рарив и я побежали за подмогой. Беблин остался.

Жаворонок посмотрел на третьего мужчину.

– Ты остался? Почему?

– Помочь Таффу, конечно, – ответил тот.

«Лжет, – подумал Жаворонок. – Слишком волнуется».

– Серьезно? – произнес он, подступая ближе.

Беблин потупился:

– Ну, в основном. То есть там еще был и меч…

– О, точно, – спохватился другой. – Он бросил в нас меч. Престранная штука.

– Не выхватил? – уточнил Жаворонок. – Он именно бросил его?

Слуги затрясли головами.

– Он запустил им в нас, вместе с ножнами. Беблин его поднял.

– Я думал сразиться с ним, – объяснил Беблин.

– Интересно, – сказал Жаворонок. – Значит, вы двое остались?

– Ага, – поддакнул один. – Когда мы вернулись с подмогой, обойдя стороной эту бешеную белку, то нашли Беблина на полу, без сознания, а бедный Тафф… ну, он лежал по-прежнему связанный, хотя веревка уже не была пробужденной. Его проткнули насквозь.

– Вы видели, как он умер?

– Нет, – сказал Беблин, вскидывая руки, будто защищаясь. Жаворонок заметил, что одна рука у него забинтована. – Преступник вырубил меня, ударил кулаком по башке.

– Но у тебя же был меч, – напомнил Жаворонок.

– Слишком большой, чтобы воспользоваться, – ответил тот, глядя в землю.

– Значит, он запустил в тебя мечом, затем подбежал и ударил?

Слуга кивнул.

– А что у тебя с рукой? – осведомился Жаворонок.

Беблин замялся, спрятав кисть.

– Вывих. Ничего особенного.

– А при запястном вывихе нужен бинт? – удивился Жаворонок. – Ну-ка, покажи.

Мужчина колебался.

– Показывай, сын мой, иначе потеряешь душу, – проговорил Жаворонок, надеясь, что глас его звучит достаточно божественно.

Слуга медленно вытянул руку. Лларимар шагнул вперед и снял повязку.

Кисть была совершенно обесцвеченной, серой.

«Невозможно, – подумал потрясенный Жаворонок. – Пробуждение не делает подобного с живой плотью. Оно не может высосать цвет из живого существа – только из вещи. Из половиц, одежды, мебели».

Слуга отдернул руку.

– Что это? – спросил Жаворонок.

– Не знаю. Я очнулся, и она была такой.

– Ой ли? – бесстрастно осведомился Жаворонок. – И я должен верить, что больше ты не имел к этому ни малейшего отношения? Не сотрудничал с преступником?

Слуга вдруг упал на колени, залившись слезами:

– Прошу, повелитель! Не забирай мою душу. Я не самый хороший человек. Хожу по борделям. Жульничаю в игре.