Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства [litres]

– Эти не знаю. Вообще они работорговцы.

– Торговали? – спросил Клоп.

– Нет, мы перегонщики.

– Врут! – выкрикнул кто-то из рабов. – Скупили всех кто подешевле и к оркам вели.

Чустам крутанул в руке меч, направляясь к стоявшим на коленях.

– А можно мне? – раздался все тот же голос от скованных.

Говорил мужик, у которого кисть правой руки отсутствовала. К общей сцепке он был прикован только левой.

– Да не жалко. – Клоп поднял меч торговцев и подкинул рабу. Тот, прижав культей цепь, которой он был прикован, к животу, не дал упасть клинку, ловко подхватив его за рукоять.

– Давайте за мной, – рыкнул он на остальных и пошел к озирающимся на него бывшим хозяевам. – Слабину на цепь дайте.

Часть рабов дружно ринулась за одноруким. Оказывается, они в двух сцепках шли – по восемь человек в каждой.

– Прошу тебя, не надо, – заголосил один из работорговцев, обращаясь ко мне. – Мы можем дать выкуп.

– Встань. – Однорукий смотрел на вопившего с ненавистью. – Встать, сволочь!

Надо отдать должное работорговцу, он не стал умирать как баран, а сделал попытку к бегству, то есть с колен пошел в перекат. Скорость клинка однорукого поражала. С цепью на руке, которую он все еще прижимал культей к животу, он успел нанести рубящий удар по ноге, не дав уйти наказуемому и перерубив сухожилия ноги.

Рабовладелец вскочил на ноги, но тут же упал. Он попробовал еще раз, но вновь нога подвела. Он завалился и пополз на четвереньках.

– За мной, – обернулся однорукий к бедолагам, находившимся с ним в одной связке.

Зрелище было жутковатым – десяток скованных людей догоняют ползущего на четвереньках, причем не ради забавы.

– Наин, дай и нам! – крикнул кто-то.

Сцепка рабов окружала полумесяцем ползущего.

– Толикам, перехвати наших и выведи их чуть дальше по дороге, ни к чему Огарику видеть, – попросил я, направляясь к тому, что с болтом в спине.

Подойдя, положил самострел и проверил пульс – мертв как труп. Уцепившись двумя руками за конец болта, выдернул его – нечего разбазаривать имущество. Перевернув убитого, убедился в своей правоте. То же самое лицо, пусть и постаревшее, которое улыбалось мне, когда он встречал вышедшего из леса маленького мальчика, что-то лопоча на местном.

– Земля круглая, – произнес я по-русски.

– Хромой, – окликнул меня Чустам. – А ты знаешь, что существует закон, предписывающий подданным империи говорить на имперском.

– А я не подданный этой империи.

– Тоже верно.

– Ага, не подданный – вещь, – усмехнулся Клоп одиноко.

Упрекать его в неуместной шутке я не стал, тем более что он сам это понял. Рабы тем временем возвращались на прежнее место. Проверять пульс у их жертвы не было смысла.

– Ты тоже можешь побежать, – предложил я второму работорговцу, держа арбалет.

Тот лишь хмуро посмотрел на меня.

– Встань, – прорычал однорукий, подойдя к нему.

Тот не шелохнулся.

– Вставай, тварь, и прими клинок как человек.

Похоже, работорговец, в отличие от своего напарника, выбрал иной путь попытки спасения своей жизни – играть на жалости. В этом мире, когда сдавались в плен, вместо того чтобы поднимать руки, становились на колени, но признавших поражение, так же как и у нас, не принято было убивать.

– Первый раз вижу благородного раба, – прокомментировал Липкий. – Хотя нет, второй. Горна тут еще видел.

Однорукий взглянул на Липкого и вдруг очень артистично крутанул клинок, разгоняя, и нанес режуще-рубящий удар по шее рабовладельца, тем самым почти снеся ему голову. И это левой рукой! Тело повалилось набок, и в этот момент клинок вышел из разреза. Труп мягко опустился на дорогу. Голова слегка ушла в сторону от тела, противно оголив кровоточащий разрез. У меня пошли рвотные позывы.

– Красивый мах. Воевал? – поинтересовался Чустам.

– Показушник.

Чустам одобрительно кивнул.

– Клоп, распрягай двуколку. Чустам, дай мужикам топор, пусть сами освобождаются. – Мне хотелось побыстрей уехать.

– Там на двуколке инструмент для расковки, – сказал однорукий.

– Липкий.

– Сделаем. – Вор вальяжно, вразвалочку пошел к арбе.

Я бы ухмыльнулся, но меня все еще мутило.

– Большой, осмотри, что на двуколке, часть продуктов оставь им.

– Могу спросить, кто вы? – поинтересовался однорукий.

– Освободители рабов, – усмехнулся Чустам.

– Рабы мы, – ответил я однорукому, – такие же рабы, как и вы. С собой не берем, и так запаздываем, – памятуя прошлое освобождение, собственно мое, предупредил я порывы идти с нами. – Но предупреждаю, мы тут одного либалзона потрепали неподалеку, да и имперским на хвост наступили, так что бегите как можно дальше отсюда.

– А что, неплохая бы команда вышла. – Липкий, улыбаясь, подвел мне кобылу и кинул кувалдочку и две заостренные пластины рабам. – Однорукий, хромой и немой.

Я закинул ногу в железное стремя. Железное! Однозначно перевяжу на Звезданутого.

– Ну вот если догонит, то с нами будет, – опять не вовремя сострил Клоп, имея в виду полный комплект лошадей, то есть резко возросший скоростной потенциал нашей команды.

– Большой?! – крикнул я.

Тот поднял руку, мол, все хорошо – телегу осмотрел.

Во второй руке у него поместилась целая связка мешков.

– Осмотреть бы. – Липкий кивнул на трупы.

– Согласен. Клоп, Чустам, прощупаем? – Ну не царское дело лазать по карманам, вернее, поясам.

Если честно, то боялся, что вырвет. Как-то уж очень подействовала на меня почти отрубленная голова.

– Оставьте пару мечей бедолагам, – попросил я.

– Да тут всего три, – ответил Клоп.

– У нас хватает.

Никто возражать не стал.

– Мм… – замычал немой, тряся какой-то сумкой в руках.

– Что?

Гигант подбежал ко мне, показывая содержимое. В сумке были аккуратно свернутые в трубочки свитки – документы на рабов. Запустив руку в сумку, я нащупал и медальоны.

– Чустам, надо найти и на этих, – я кивнул на трупы, – документы.

– Сделаем.

Работали наши быстро – понимали, что мы на дороге, вскоре все наиболее ценное было собрано. Я не знал, что делать с документами на рабов. Вроде бы как отдать бедолагам – с нашими печатями все равно не совпадают, с другой стороны – кто присматриваться будет? То есть самим пригодятся. В итоге я отобрал шесть бумаг – по количеству черных печатей у нас. К бумагам подобрал парные медальоны, а остальное кинул Клопу:

– Отдай рабам.

– Что значит «показушник»? – спросил я Чустама, когда мы направлялись к Ларку и Огарику.

– В круг выходил с мечом – знать развлекать.

– Понятно. – Аналог нашему слову «гладиатор» я знал, на местном это «раб для боев», а вот с гладиаторским сленгом я еще не сталкивался. – Туда рабов выводят или кто захочет? – на всякий случай решил прояснить для себя определение.