Ричард Адамс - Майя

– Ох, это же Мерисе замена! – догадалась Оккула и, присев на кровать рядом с подругой, раздраженно воскликнула: – Теревинфия, коровища бастаная, бросила девчонку одну, а сама спать отправилась!

– Ш-ш-ш! – испуганно прошептала Майя. – Вдруг сайет тебя услышит?!

– Плевала я на нее! Пусть только появится, я ей все как на духу выложу, ничего не утаю. Знает же, что, если девчонку силой принуждать, никакого толку не будет. Тут осторожно надо, с умом. Даже Домрида это понимала! А Теревинфия о себе возомнила. Вот попортит хозяину имущество, он ее быстро вразумит.

– Знаешь, чем понапрасну возмущаться, лучше успокоим бедняжку, – предложила Майя. – Давай…

– За сайет ее работу сделаем, – оборвала ее Оккула. – Самое оно после пирушки с уртайцами. Ладно, банзи, там у нас вино осталось, еда тоже найдется. Ты посиди с девчонкой, а я что-нибудь быстренько соберу.

– Ты не бойся, что кожа у нее черная, – сказала Майя девушке, как только Оккула вышла за дверь. – Она из дальних краев, там все такие. И сердце у нее доброе. Ну, успокойся, расскажи мне, кто ты и откуда. Как тебя зовут?

– Мильвасена, – тихонько ответила девушка низким, хорошо поставленным голосом, откинулась на подушки и задышала медленно и глубоко.

– А откуда ты родом?

– Из Халькона.

Майя хотела было полюбопытствовать, у кого ее Сенчо купил, но вовремя сообразила, что это только расстроит бедняжку.

– Ты ужинала? – спросила она.

– Да. – Девушка потянулась за полотенцем и утерла слезы. – Спасибо, что заглянули ко мне. Я… Мне… – Она с видимым усилием подавила всхлип. – Простите, что доставила вам лишние хлопоты. Мне ничего не надо, ступайте.

Майя вздрогнула, ошеломленная ее небрежным, уверенным тоном и выбором слов, – так девушки из знатных семей обращались к прислуге. Похоже, Мильвасена пыталась вести себя с достоинством. Жалкие потуги бедняжки вернуть утраченное самообладание вызывали в Майе только сочувствие.

– Нас сейчас трое, – дружелюбно объяснила Майя, решив, что дальнейшие вопросы ни к чему не приведут. – Ты четвертой будешь. Живется здесь неплохо, главное – сайет почтение выказывать, потому что она всем заправляет. Сам верховный советник на нее полагается.

Мильвасена вздрогнула и закусила губу, – похоже, новая рабыня уже подверглась осмотру Сенчо.

– Ничего, вольную ты себе выправишь, – продолжала Майя. – Знаешь, если денег на откуп накопить, то хозяин обязан тебя на свободу отпустить, закон такой. Поэтому с Теревинфией лучше не ссориться, иначе она козни начнет строить. Вот Дифна наша – она чуть старше Оккулы, а уже скоро откуп заплатит. Глядишь, к весне станет шерной.

– Я не желаю становиться шерной, – холодно ответила Мильвасена и закрыла лицо руками, будто огораживаясь от всего, что ее окружало.

Майя встала, подошла к окну и поглядела в дождливую ночь. Вскоре вернулась Оккула с тарелкой еды и флягой вина.

Мильвасена испуганно ахнула.

– Меня даже клопы боятся, не кусают, – проворчала Оккула. – Послушай, детка, – ночь на дворе, ты расстроена, оно и понятно. А потому лучше с нами не спорь, а делай как велят. Мы тебе зла не желаем. Вот, тут хлеб и сыр, а во фляге – вино, я его подогрела. Как поешь, пойдешь с Майей в соседнюю опочивальню, а я здесь переночую.

Девушка хотела возразить, но Оккула оборвала ее:

– Все, сегодня больше никаких разговоров. Я с ног валюсь. – Она вздохнула и, сложив руки на груди, обратилась к Майе: – Банзи, я тебе теплой воды в лохань налила, пойди умойся.

Майя поцеловала ее в щеку и вышла. Чуть погодя Оккула привела в опочивальню Мильвасену и уложила в постель, заботливо подоткнув одеяло. Через несколько минут девушка уснула.

– Ну все, теперь часов десять проспит, не проснется, – прошептала Оккула, протягивая Майе полотенце и помогая ей надеть ночной лиф: его велела носить Теревинфия.

– Как это ты ее так быстро успокоила? – недоуменно спросила Майя.

– Тессика подсыпала, вот она и успокоилась.

– Чего-чего подсыпала? – удивилась Майя. – Зачем это?

– Тессик – сонное зелье, его ортельгийские жрицы делают на Квизо – есть такой остров посреди Тельтеарны. Так вот, в прошлом году мне один дильгаец отсыпал немного. Ага, тот самый, что дымную штуковину подарил. Я и не думала, что пригодится, но на всякий случай узнала, сколько можно давать, чтобы до смерти не усыпить. Только ты смотри никому не проболтайся, банзи. А теперь давай спать, я еле на ногах стою. Все равно нам ночь порознь проводить, не успеешь соскучиться.

На следующее утро Майя проснулась под привычный шорох дождя. Мильвасена еще спала. В женских покоях Огма мыла бассейн. Майя послала ее за завтраком, села у очага и задумалась о странном поведении Байуб-Оталя. Тут в покои вошла Оккула, свежая и нарядная, с позолотой на веках и на ногтях.

– Ох, что-то я заспалась, – воскликнула Майя. – Сенчо же нас раньше полудня не позовет!

– Он сегодня рано проснулся и велел Теревинфии кого-нибудь к себе прислать. Вот я и собралась, а он снова уснул.

Она уселась на скамью, рассеянно поглядела в огонь очага и забарабанила пальцами по деревянной перекладине.

– В чем дело? – спросила Майя.

Оккула молча покачала головой.

– Как по-твоему, я сильная? – наконец спросила она.

– Очень, – кивнула Майя.

– Вот и я считала, что сильная. А теперь мне так дурно, что аж мутит. Ох, лучше б я в Теттите осталась!

– Да что с тобой?

Огма принесла завтрак – яйца всмятку, молоко, масло, фрукты и свежий хлеб. Майя подбежала к столу и с жадностью набросилась на еду.

– Вам поесть принести, госпожа Оккула? – спросила Огма. – Успеете позавтракать, пока верховный советник снова не проснулся.

– Не надо, Огма, ступай, – рассеянно заметила Оккула. – Я тебя позову, если проголодаюсь.

Оккула подошла к столу и села напротив Майи, опустив голову на сложенные руки.

– Я с Дифной поговорила, – вздохнула она.

– Вот счастье-то, – улыбнулась Майя.

– Тебе бы все шутки шутить! – Оккула стукнула кулаком по столу. – Молчала бы лучше, нет у меня настроения твои глупости слушать!

– Прости, – удивленно пролепетала Майя. – Что стряслось?

– Дифна мне объяснила, почему эту хальконскую девчонку к Сенчо привезли. Вот ты знаешь, кто она такая?

– Нет.

– Ее отец – хальконский барон по имени Энка-Мардет, приятель Сантиль-ке-Эркетлиса.

Майя отложила кусок хлеба и недоуменно уставилась на подругу.

– Знаешь, кто такие хельдрилы? – спросила Оккула. – Это знатные землевладельцы в провинциях, приверженцы старого порядка, которые осмеливаются выступать против Леопардов. В Тонильде их много, а в Хальконе – так и вообще все. Самая неспокойная провинция, и Леопарды это знают. Сенчо за Тонильдой давно наблюдает. Эркетлис еще не стар и пользуется огромным влиянием в тех краях. Если он выступит против Леопардов, остальные за ним потянутся, мятеж поднимут. Ты же видела, к Сенчо осведомители приходили – так вот, в основном оттуда.