Михаил Попов - Все игрушки войны (сборник)

В Космосе – мрак и холод! На многих планетах есть еще непобежденные злодеи и разноформенные сволочи.

Поэтому, окинув взглядом звездное небо, не стоит рассчитывать на обилие в нем романтики и особой повсеместной душевности. Да и Космос слишком велик для соблюдения джентльменских соглашений. Это на отдельной планете один правитель вроде как мог обещать другому, потом – нарушить, и все или многие осуждающе шептались. А здесь – обещал в одном конце света, обманул в другом, улетел потом в третий… Ну, кому какое дело, что будут говорить о нем в четвертом конце света?

Обитаемый Космос полон провокаций, манипуляций, спецопераций, которые осуществляются в рамках сохранения его единства. Поэтому смотрите по сторонам – дабы не попасть под раздачу. Даже тестовую, для проверки реакций.

Обнаруженный на чердаке посольства его служащий российского происхождения 60-летний Альфред Маврикеевич Кетнер был убит «в патриотическом порыве». Может, именно он и стал одним из первых жертв Великой войны. Полиция, с трудом выдворившая «разбушевавшихся патриотов» из разграбленного здания, задержала 101 человека. Среди них были рабочие, подмастерья, официанты и люди без профессий.

5 августа в ходе очередной демонстрации было выдвинуто требование объявить «бойкот всему немецкому». Демонстранты разгромили находившуюся на Невском проспекте редакцию газеты «Petersburger Zeitung» и кафе на углу Невского и Садовой улицы, принадлежащее германскому подданному Рейтеру. Из города начали выселять подданных Германской и Австрийской империй…

Через день в газете «Ведомости Петроградского градоначальства» появилось объявления столичного градоначальника: «13 июля обязательным постановлением воспрещены в столице всякие демонстрации и манифестации; однако, проходившие в городе грандиозные патриотические шествия были допускаемы, ввиду совершенно мирного их характера и высокой цели, а между тем в последние дни эти манифестации были омрачены появлением насилия, выразившихся в срывании вывесок, битье стекол и т. д. некоторых предприятий и завершившихся разгромом бывшего германского посольства. В виду этого считаю себя вынужденным напомнить населению столицы об указанном обязательном постановлении воспретить всякие шествия по улицам города. Обращаюсь ко всем жителям города с просьбой не допускать проявления каких-либо враждебных действий по отношению к иностранным подданным…»

Уже в середине августа в петербургских газетах появилась новая рубрика – «Германские зверства», которую писали тысячи вернувшихся с курортов через Швецию российских подданных.

15 августа российские войска вступили в Восточную Пруссию. В этот же день согласно секретной телеграмме петербургского градоначальника были приказано «немедленно освободить всех задержанных за бесчинство и озорство в отношении здания Германского посольства».

В старом центре Манчестера в одном из тихих переулков давно существовала лавка букиниста. Располагалась она на первом этаже старинного дома, причем по слухам, в самом жилище хранилось такое собрание редких книг, что за любую из них ректор местного университета, не задумываясь, отдал бы лучшую из своих парадных мантий. Но даже эти слухи циркулировали среди узкого круга посвященных. И те немногие, кто пытался выяснить истину в разговоре с владельцем лавки, натыкались на непробиваемую стену чуть заметной иронии и мастерского уклонения от прямых ответов. При этом почтеннейший мистер Хайд, эсквайр, оставался неизменно и неподражаемо учтивым.

Его сын Лоуренс окончил университет, но склонности к семейному делу не проявлял, предпочитая физику и химию. Причем не зря старался – сам великий Резерфорд, нобелевский лауреат, взял его в ассистенты. Хайд-старший был этому не рад и продолжал надеяться, что в скором времени наследник вернется к изучению тонкостей фамильного бизнеса.

Сам мистер Хайд был таким знатоком книг, что ему не пришлось прилагать усилия, дабы попасть в попечительский совет университетской библиотеки, напротив – его приглашали на каждое заседание особой открыткой с золотым обрезом, какие отправлялись только самым значимым персонам. Поговаривали, правда, и о том, что уважаемый библиофил на самом деле имеет выраженные ирландские корни и даже состоит в родстве с тем Хайдом, который слывет чудаком и собирает сказки и предания по глухим деревням Коннахта и Лейстера. Но, сейчас, в начале XX века волшебные сказки даже в лучших домах были в большой моде, равно как и сочувствие романтическим ирландским негодяям.

Обычно взахлеб рассказывают о прогрессе, наступившем веке науки и просвещения. Конечно, на планетах всякое бывает. А случается, что перед началом системной колонизации территорию планеты не мешает очистить от части ненужного местного народонаселения. Согласно спецификации грядущих преобразований и террареформирования.

Вывозить лишнее население еще в более далекую галактическую глушь – нецелесообразно по многим причинам. Поэтому оптимальный вариант – оперативного решения вопроса при помощи пока еще правящих местных властей. Но, с учетом ранее развертывавшихся Столетней и Тридцатилетней войн, необходимо процесс ускорить, для чего и требуется использование более передовых технологий, открытие которых вполне естественно в наступивший век науки и прогресса. Не имеющего отношения к последующим печальным событиям, обычно переходящим в геноцид. А затем случается та самая конверсия и даже использование в мирных целях.

Впрочем, вполне возможно, что это были лишь пустые домыслы. Ведь сам мистер Джозеф Хайд никогда не был замечен даже в неподобающих модных разговорах. Казалось, он постоянно живет среди манускриптов и фолиантов, в крайнем случае – первоизданий Шекспира. А что до родства, то в теплое время года, когда закрывался университет, и студенты разъезжались по домам, букинист отправлялся куда-то в Пеннины, где у него, вроде бы, имелась маленькая фамильная усадьба. Ездил он туда и на День всех святых, и на собственные именины. А супруга мистера Хайда, как он рассказывал, жила там все время. Для ее хрупкого здоровья большой город оказался вреден.

Кстати, после одной из таких поездок слухи о его книжной коллекции начали затихать. Один отчаянный студент, дождавшись отъезда букиниста, решил тайно пробраться в его дом, чтобы хоть увидеть мельком легендарную библиотеку. Затею свою юноша осуществил легко, вот только книг не увидел совсем. И вообще, дом внутри был так уныл и пуст, что авантюриста охватил ужас, и он в панике бежал прочь. После чего и проболтался в ближайшем пабе о своих приключениях одному из еще не отбывших на каникулы сокурсников.