Михаил Попов - Все игрушки войны (сборник)

В первые месяцы войны было отпечатано множество красочных лубков и карикатур, на которых российские и мало-российские селяне доблестно «сбивали» и мастерски «захватывали» не только вражеские аэропланы, но и дирижабли.

Кроме того, в начале 1915 года московским издательством Машистова был выпущен плакат «Охота казаков за немецкими аэропланами». Ранее в журнале «Лукоморье» были напечатаны рисунки на подобную тему, в том числе – художника И. А. Владимирова «Подстреленный аэроплан».

Во время войн в империях любят сообщать об успехах и аборигенских частей: Дикая дивизия отбросила противника, Первый нецивилизованный полк вступил в бой, приданные к 7-мому механизированному корпусу лучники начал обстрел позиций неприятеля.

В состав Его Императорского Величества Звездного Конвоя отныне входит отряд меченосцев с планет Столовой горы на бронеящерах. Данное соединение было неоднократно удостоено боевых наград за проявленное мужество и героизм в боях в созвездии Ящерицы.

В ноябре 1915 года в Акмолинской области народная учительница узрела в крестьянской избе цветной патриотический плакат «Дракон заморский и витязь русский». На нем красовался русский витязь, поражающий трехглавого дракона, головы которого представляли германского и австрийского императоров и турецкого султана в их характерных головных уборах. Учительница, как было запротоколировано, публично сказала: «Напрасно Вильгельма рисуют таким, он не такой, а умный, красивый, образованный, из его страны выходят всякие фабриканты…»

В российском тылу ходило множество самых разных слухов, с которыми приходись бороться представителям соответствующих служб. Так 34-летний крестьянин Вятской губернии был осужден на три недели ареста за то, что в августе

1915 года, ходя по своей деревне, утверждал: «У нас Николка сбежал, у нашей державы есть три подземных хода в Германию и один из дворца, может быть, туда уехал на автомобиле. У нашего государя родство с Вильгельмом. Воют по согласию, чтобы выбить народ из боязни, чтобы не было восстания против правительства и царя, но и теперь гостятся…»

Среди самых распространенных были слухи о пудах золота, полученных великим князем Николаем Николаевичем (младшим) за то или иное предательство. Так в ночь на 1 января

1916 года пьяный тамбовский торговец, вскоре арестованный, рассказывал посетителям местного трактира, что (как это фигурирует в деле) «бывший Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич продал Карпаты и Россию за бочку золота и теперь война проиграна…»

Во многих галактических армиях существуют предания о военачальниках, заключивших договора с представителями чужого/враждебного разума против общего врага. Этим объясняется как удачливость полководца, сумевшего неоднократно разгромить превосходящие силы противника, так и атрибуты роскоши, ему сопутствующие и не скрываемые. Обычно к этим устойчивым слухам органично добавляются и легенды о «сами-знае-те-ком» – сотрудниках специальных служб, курирующих деятельность имперской элиты и в том числе – военного командования. В армейских байках командующий почти всегда неразлучен со своей присматривающей «тенью», и может от нее избавиться, лишь нырнув в черную дыру. Демонстрируемая роскошь может быть обычным отвлекающим фактором. Как и разговоры о тайных переговорах разумов недружеских сторон.

Предсказание сбылось. За двумя приятелями прислали машину тот самый автомобиль, который когда-то был мирным и красивым, а теперь пропылился насквозь и обзавелся наращенными бортами из металлических листов, кривовато, но крепко приклепанных по бокам. Ветровое стекло местами потрескалось. Немногословного шофера удалось быстро разговорить, ибо машины он любил, а второго такого собеседника, подобного Арману он едва ли нашел бы на большей части западного фронта. Но подробностей начальственного замысла шофер попросту не ведал.

Зато знал, – и рассказал, ловко объезжая воронки от снарядов, – что все британские подразделения на этом участке фронта велено было передислоцировать по возможности и разместить так, чтобы мирные граждане подобраться к ним могли разве что с очень большим трудом. Поскольку за последние десять дней было восемь случаев, когда какой-нибудь убелённый сединами папаша Дюпон или непризывной еще юнец Жан вдруг хватали ведро с керосином или просто хороший пучок просмоленной пакли и кидались поджигать дома, где находились на постое союзники.

В трех случаях поджигатели не обошли вниманием конюшни, причем позаботились заранее подсыпать лошадям в кормушки какую-то заразную дрянь. И то, что некоторых коней удалось спасти из огня, обернулось вспышкой болезней в уцелевших конюшнях, куда перевели погорельцев. При этом ни один диверсант так и не смог внятно объяснить, что сподвигло его учинить союзникам такой внезапный сеанс friendly fire. Уцелевшие поджигатели – кое-кого пристрелили без всякого трибунала – поначалу все как один твердили о провале в памяти, а потом начинали демонстрировать явные признаки психического расстройства.

Уже по прибытии Арман и Лэрри узнали то, что не разглашалось.

– Все они контрабандисты, – поведал им тот самый контрразведчик, что приезжал за поджигателем, – но это не удивительно. Удивительно то, что среде них почти все наши люди, грех ведь не использовать такой ресурс. Они тут все тайные тропы в болотах и лесах знают.

– И такая массовая перевербовка?..

– Само по себе еще может быть, у нас один сотрудник полсотни немецких дезертиров завербовал. Но что бы вот так заставить человека что-то сделать и забыть, что и почему, главное – почему? – он сделал… Один правда, смог вспомнить, что попался немцам, но ему никаких приказов не давали, поговорили и отпустили. Короче, Лугару, вы пойдете в качестве контрабандиста на ту сторону и непременно попадетесь. А вы, Хайд, будете его вести и страховать.

– Интересно, – хмыкнул Лэрри, – они не допускают мысли, что я могу сойти за француза?

– За мелкого приграничного мошенника ты не сможешь сойти, а не за француза, – отозвался Арман. – Тебя хоть в рубище одень, все равно любой увидит явного аристократа. Но поскольку графы-разбойники в здешних краях давно уже не водятся…

– А, кажется, это было лишь вчера, – меланхолично заметил Лэрри.

– Люди считают, что они – цари природы. А значит – и цари войны. Но война – это стихия, которая сколько ты не рассчитывай и планируй, пройдет по-своему. Война – это же не отдельный эпизод между вроде как мирными событиями.

– Я предпочитаю Зло без технологических примесей!

Разумные по галактическому определению – это те существа, для уничтожения которых нужна официальная причина. Пусть и десять раз лживая и затем неоднократно опровергнутая. А, по определению, неразумные существа не могут требовать никаких объяснений. Нет у них такого права. Но после завершения ликвидации может быть выдано соболезнование.