Наталия Нестерова - Витязь. Тенета тьмы

Боты обменялись выстрелами — раз, другой… стабильное защитное поле второго корабля отражало прямые попадания яркими бликами — а вот бот Мастера Войны содрогнулся.

Они взлетали. Эала стремительно уменьшалась — и вот уже была видна, точно огромный глобус, практически вся.

Замерцал монитор связи.

— Я больше всего желал тебя убить, — произнес голос Аэктанна. — Убить своими руками. Но мы же договорились. Подумай, отец. Отдай мне… себя. А я скажу координаты. Только зачем они тебе? Кому ты передашь их? Ты сдохнешь здесь. Сейчас.

Фоном поблизости от него спорили два голоса — мужской, убедительный, и писклявый, срывающийся на визг.

— Ради достижения цели… ты был жесток. Я тоже могу. Я быстро учусь. Я, Аэктанн, — неестественно красивое, гладкое, будто пластиковое лицо приблизилось к монитору. — Тебе был к лицу облик дракона… ящера. Оставайся тут. Я дарую Эалу тебе. А космос… Я возьму сам.

Мастер Войны коротко рявкнул — на бот Аэктанна обрушился поток выстрелов. Котову стрелять было нечем, его бортовая пушка опустела… Алинка палила метко, но безуспешно.

— Ты жалок, — снисходительно выговорил Аэктанн. — У меня было время выбрать наиболее исправную корабль. Оставайся, негодный. И думай о том, что не сумел меня остановить. Дай сюда!

Аэктанн повернулся куда-то внутрь корабля.

— Дай, я сказал!

Взмахнула длинная членистая нога, раздался короткий протестующий вскрик — и в пальцах Старшего сына засияла красным небольшая склянка. Тайтингиль ахнул.

— Ты узнал, эльф, да? Жаль, я не смог поквитаться с тобой за мать… впрочем… почему же не успел? У вас нет топлива. Вы упадете. Нет, вы зависнете тут, на орбите, навечно. Счастливо оставаться.

Судя по всему, Аэктанн разбил флакон с драконьей кровью прямо о передающую камеру — поле зрения монитора залило алым, а затем…

Хлопок за пределами неба Эалы, яркая вспышка, словно закрутился дискотечный шар, — и все пропало.

В боте, в котором находился Мастер Войны, Алина, Тайтингиль и Котяра, возникло нехорошее чувство невесомости — желудки переместились было в горло, завис миг молчания…

Затем Мастер Войны взорвался дикой руганью, и, снова вцепившись в рычаги, оживил бот.

— Что нам делать? — взвизгнула Алинка.

— Т-топливо, — мявкнул Котов. — Кончается, да?

— Думай, — сказал Тайтингиль. — Думай, союзник.

Мастер Войны на миг бросил управление, сжал ладонями виски. Широкие рукава платья Ольвы упали вниз.

— Мастер, — вдруг негромко сказала девушка. — Ма-астер…

Она протянула руку и осторожно коснулась кончиками пальцев ворота великолепного одеяния дайны.

На пальцах осталась сверкающая легкая россыпь невесомой пыльцы. Рубиновой, с золотой горячей искрой.

Из глубоких ссадин на тонкой шее звездного воителя текла драконья кровь.

Миг — и Мастер Войны от души полоснул себя когтями, раздирая ткань богатого рукава, рассекая свою плоть так, будто она сделалась бесчувственна вновь. Кровь хлынула на пульт управления; Мастер снова взялся за рычаги, выжимая самые последние граны запасов топлива и энергии…

Котяра сглотнул и вырубился, Алинка осела, обхватив руками голову; Тайтингиль рухнул без сознания, залив доспех кровью из носа.

Что-то еле слышно хлопнуло, и беспокойное сияние, брызжущее всеми цветами спектра, слитого в стремительный круговорот, поглотило изношенный криданский бот.

— Когда ты вернешься, я убью тебя сама.

Ирма прошлась по комнате влево-вправо, схватила пачку сигарет, открыла, достала одну, бросила. Смяла пачку и зашвырнула в вазу. Пиксель встревоженно терся у ног.

— И Лаки. Да что же такое…

Женщина схватила фотографию дочери в модной рамочке со стразами, вгляделась в беззаботно-улыбчивую мордашку. Это было еще до. До Макса, до помолвки и до проклятого инопланетянина. До того, как тот испоганил лучшие экспонаты Ирминого гардероба. До того, как Алинка объявила, что теперь с ним.

Его женщина.

В их понимании это совсем не то, что в нашем. Если русский мужик говорит — моя женщина, значит, он распоряжается ею. Иногда содержит. Но всегда считает, что он сверху.

Если тощий и иссушенный неизвестными солнцами, похожий на девочку аниме инопланетянин, с невероятной легкостью убивающий бандитов голыми руками, говорит — его женщина, выходит так, что он ей принадлежит. Он — ей. И в какой-то момент Ирме даже показалось, что этот вариант будет лучше для ее дочери.

В какой-то момент…

Женщина застонала вслух и снова взвизгнула портрету:

— Вернешься! Убью сама! — упала на диван и разрыдалась.

Художественно убивающие друг друга множественные самурайчики немо смотрели на нее с глянцевой поверхности вазы.

Незапертая после ухода двергов дверь тихо приоткрылась. В холл просочилась Наталья Петровна с пузырьком корвалола наперевес, за ней следовали невозмутимая Семирамида Ивановна и Вадим. Все трое отражали некоторую растрепанность чувств. Глядя в разные стороны, дамы и господин прошествовали к креслам и расположились за невысоким журнальным столиком.

Они явно что-то знали — и такое, о чем не спешили рассказывать.

— Ну? — спросила Ирма.

— Видел их, — сухо ответил Вадим. — Они прошли в портал. Последовать не смог. И дверги не смогли. Девушки там вдвоем, но с машиной и с собакой.

— Лаки… что он может… это же ребенок. Собачий ребенок, Вадим… — Женщина опустила лицо в ладони и наконец заплакала. — Портал… другие миры… эльфинит… Господи, забери меня из этого кошмара…

— Все будет хорошо, деточка, — подсела с одной стороны Наталья Петровна. — Выпей вот… Ну просто глотни водички…

— Откуда вы знаете, как будет? — прекратив всхлипывать, безнадежно сказала Ирма. — Ну откуда? Я вот чувствую, что все нехорошо. Совсем нехорошо.

— Ирма, — вступила профессор психологии. — А как у вас дела с бизнесом? Вы уверены, что сможете себе позволить длительное отсутствие на, так сказать, авансцене событий на время перед родами, после родов? Вы подобрали няню? Потому что, милая моя, что бы ни происходило — жизнь-то идет своим чередом. Игнорировать одного ребенка только потому, что другой оторвался от вашей пуповины и ушел во взрослую жизнь, — неразумно.

— Оторвался от пуповины! — зло сказала Ирма. — Вы это так называете, да? Всегда ценила вашу способность переводить разговор на сторонние темы. Ну да, вы же профессионал!

— Девочка найдется, — склонила седую голову мадам Глаурунг. — Девочка найдется, это так же точно, как то, что внутри вас эльфинит, милочка. Невозможное… с недавних пор стало возможным для нас всех, а не только для Димы Билана… Другой вопрос — что вы сможете предоставить дочери… и себе, когда понадобится. Как у вас с практической позицией? Ведь вы тоже профессионал.