Михаил Ланцов - Лжедмитрий. Игра за престол [СИ]

Бум! Бум! Бум!

Среди конной лавы стали взрываться маленькие ручные гранаты гренадеров, рота которых стояла в тылу центрального батальона. И, сразу с началом атаки, выдвинулась к его флангам, прикрывая. Полуротами. Пополам. Согласно замыслу Дмитрия.

Залп!

Пищали слаженно выпустили в надвигавшуюся конную лаву свои пули.

Залп!

Отработала вторая линия стрелковой караколи.

И сразу же ее место заняли пикинеры, все как один одетые в трофейные латы да с длинными копьями. А стрелки, нацепив штыки, готовились поддержать их своими ударами.

Бах! Бах! Бах!

Ударили полковые орудия, только уже густыми тучами мелкой ближней картечи.

Бум! Бум! Бум!

Вновь стали рваться ручные гранаты гренадеров, отправленные в полет уже руками. Благо, дистанция позволяла. Что серьезно увеличило их количество.

Залп!

Встретили попытавшихся было сунуться в проход между батальонами кавалеристов гренадеры из мушкетонов.

Беглая беспорядочная стрельба.

Это драгуны ударили из своих штуцеров по просочившимся всадникам противника. Благо, что были фактически конными егерями.

Дмитрий вертел головой, осматривая поле боя.

Ловушка удалась. Помогло незнание Скопиным-Шуйским и его командирами технических и тактических возможностей применяемых Дмитрием приемов и вооружения. Локальное преимущество достигнуто. Но как его реализовать? Не так уж и много у царевича осталось выстрелов к пушкам. А штурмовать эту полосу саней со стрелками за ней – значит подставиться под серьезные потери. Оставить же их в покое означало позволить войскам отойти ближе к Москве и закрепиться там. Может даже пушки какие серьезные подтащат.

Секунда. Вторая. Третья.

Они тянулись крайне медленно и вяло для лихорадочно кипящего мозга царевича.

- Вот он, момент истины! – Выкрикнул Дмитрий. Решение принято. Адреналин уже полетел в кровь ведрами, заводя и ускоряя восприятие реальности. – С нами Бог! Кирасиры! За мной! – Уже натурально заорал царевич и, пришпорив коня, двинулся на левый фланг. Он, хоть и отступал, но казался наименее пострадавшим. А значит требовал добавки.

Михаил Васильевич не пропустил момент, когда его оппонент пришпорил коня и повел за собой в атаку порядка четырех сотен всадников. Рассеянные, деморализованные и изрядно потрепанные поместные ополченцы были неспособны дать им отпор. Не в этой ситуации. Их отступление очевидно превращалось в бегство, чего нельзя было допустить.

- Развернуть немцев! - Крикнул Михаил. – Прикрыть левый фланг пиками!

А сам, увлекая за собой свою свиту всадников в дощатых доспехах, попытался встречно атаковать Дмитрия. Всего полусотня. Крайне мало, чтобы победить. Но достаточно для затруднения натиска. Замедления. Сбивания темпа. А там и с другого фланга подоспеют, наверное. Вон он уже скачут…

Дмитрий несся на своем коне впереди отряда и откровенно мандражировал. В голову лезли дурацкие мысли о судьбе Густава II Адольфа, что погиб самым дурным образом вот так же возглавив атаку своей кавалерии при Люцерне. Но отступать было поздно. Слишком поздно.

Поместная кавалерия бежала, стремясь избежать столкновения с конницей Дмитрия. Но их слабосильные лошадки, утомленные рывком к позициям, изрядно сдавали. Поэтому всадники царевича их быстро настигали….

Михаил Васильевич летел натурально насилуя своего коня шпорами и бледнея. Он прекрасно видел, как Дмитрий, возглавлявший контратаку на фланг развернул своих всадников на него. Это был конец.

Секунда. Вторая. Третья.

Удар копья в грудь!

И он вылетает из седла спиной вперед. Полет. Падение. Темнота.

Ту полусотню, что повел за собой Скопин-Шуйский, кирасиры Дмитрия ссадили играючи. Только вот копья пообломали большей частью. Кого насмерть. У кого просто дух вышибли. Но разбираться было некогда.

Собрав и построив своих всадников, царевич вновь повел их в атаку. Те, что с копьями – в первый ряд. Остальные, выхватив кончар, шли во втором.

- Ура! – Закричал Дмитрий.

- Ура-а-а-а-а! – Эхом отозвалось четыре сотни глоток за его спиной.

А поместная кавалерия правого фланга резко отвернув, стала уходить в сторону Москвы. Следом за своими товарищами. Был ли у них шанс? Наверное, был. После ударов картечью, дробью и пулями там оставалось сотен восемь всадников. Могли задавить массой, численностью. Особенно если левый фланг, увидев эту рубку, повернет назад. Но ни Шеин, выживший в самоубийственной атаке, ни Мстиславский так рисковать не стали.

Дмитрий решил не преследовать их, навязывая бой. Долго, муторно и не результативно. Все-таки кавалерия. Тем более есть шанс нарваться на засаду. Да и сражение еще не выиграно до конца. У противника оставалось около четырех-пяти тысяч стрелецкой пехоты, да пять сотен наемных немцев. Причем последние оттянулись к повозкам и прикрыли их шеренгами копий, защищая от наскока конницы с тыла…

Покрутившись там, царевич решил отойти обратно. Для его кирасир – патовая позиция.

- Берете свои батальоны и обходите с флангов, - хмуро произнес Дмитрий, обращаясь к вызванным к нему командирам левой и правой линии.

Центральная же позиция возобновила обстрел дальней картечью. К ней присоединились и гренадеры, начав закидывать сгрудившихся у саней врагов гранатами из ручных мортир. Точность отвратительная. Зато моральный эффект! На психику давит изумительно. Да и попадает изредка.

Зазвучали барабаны и флейты. Развернутые знамена затрепетали на ветру. И фланговые батальоны, перестроившись в колонны, демонстративно двинулись в обход позиции врагов. А вместе с ними шли и по батарее полковых орудий.

«На санях» это вызвало бурю волнений. Ведь дополнительно с фронта прилетали болезненные удары.

Минуту маршируют стрелки Дмитрия. Вторую. Словно в кино. Шаг к шагу. Равнение держат. А как пересекли с линию саней, так и не выдержали стрельцы. Побежали. Там не требовалось великого ума, чтобы понять, чем грозит окружение.

Дмитрий же небрежно махнул рукой, отпуская оба кирасирских эскадрона в атаку. Да, они не предназначались для преследования и добивания. Но здесь и сейчас прекрасно могли выполнить эту роль. Благо что пехота убегает, а не кавалерия. По идее, это были потенциально его люди. Ну, эти, за санями. Однако в текущей ситуации он не мог допустить укрепления войска Шуйского пехотой. Пусть даже такой. Ибо поместная конница без опоры на пехоты становилась совсем уж легкой целью. А с пехотой, да на хороших позициях, приобретала опасность. Второго шанса врагу он давать не хотел.

Сам же царевич подъехал к позициям «у саней» и с грустным, задумчивым видом уставился на эти кучи трупов…. К горлу подкатил предательским ком, который едва удалось проглотить.