Джон Фланаган - Ледяная земля

Раб покачал головой, не поднимая взгляда, – все говорило о его вине. Борса был уверен, что он видел или слышал, как мальчишка сбегал из барака, но ничего не предпринял. Борса сердито потряс головой и бросил стоявшему рядом стражнику:

– Высечь его. – И затем удалился.

И часа не прошло, как поступило известие о пропавшей лодке. Обрезанный канат поведал простую историю. Двое сбежавших рабов, одна пропавшая лодка. Вывод напрашивался сам собой. Борса подумал о том, каковы шансы выжить в Бурепенном море в маленькой лодке в это время года. Особенно если не уплывать далеко от берега.

Беглецы, как это ни противоречиво, имели больше шансов выжить в открытом море. У суши, влекомые порывистым ветром и мощными волнами, они разобьются о скалистый берег, не успев проплыть и десяти километров.

– Ну и скатертью дорожка, – пробормотал он, а потом отдал приказ вернуть дозорных, которые обшаривали горные тропы к северу от Халласхольма.

Позднее тем же днем Эрак услышал, как двое рабов тихо переговариваются о двух пленных аралуинцах, которые умыкнули лодку и сбежали. Около полудня вернулись поисковые группы; мужчины были рады оказаться в тепле после нескольких часов, проведенных по колено в снегу и на пронизывающем ветру, поднявшемся с рассветом.

На сердце у Эрака полегчало. Теперь беглецам ничего не угрожает до самой весны. Если, конечно, они сумеют найти хижину в лесу и не замерзнут насмерть по пути, подумал ярл, помрачнев.

Жизнь в замке Монсомбр приобрела некоторую размеренность.

Депарнье виделся со своими гостями лишь тогда, когда ему самому было удобно: обычно за вечерней трапезой один-два раза в неделю. К этим встречам он готовился по-особенному, а именно изобретал все новые способы поиздеваться над Холтом и вывести его на чистую воду.

Почти все остальное время аралуинцы проводили в своих комнатах в башне, ежедневно им позволялось несколько часов упражняться во дворе под бдительными взорами дюжины вооруженных стражников на башне. Иногда гости спрашивали, не разрешат ли им выйти за стены замка и немного исследовать окрестности, и всегда получали вполне ожидаемый отрицательный ответ, а точнее полное молчание. Разочарование пленников было горьким.

Хорас мерил шагами балкон, расположенный на самом верху центральной башни замка Монсомбр.

Холт сидел на кровати в своей комнате, скрестив ноги, и доделывал новый лук для Уилла. Он работал над ним с тех пор, как путники пересекли границу Галлики: тщательно отобрал древесину, склеил и связал ветви так, что они создавали естественную дугу. Потом он приладил по краям две веточки поменьше, чтобы они служили противовесом. Так получилась именно та форма, которой добивался Холт.

Когда они прибыли в Монсомбр, Депарнье увидел уже готовые детали лука, но не забрал их: какую опасность может представлять незаконченное оружие, да еще и без стрел?

Ветер огибал башни замка, прокладывая себе путь между каменных горгулий. Под балконом сновала семья грачей: в трещине между камнями у птиц было гнездо, и они то вылетали из него, то возвращались.

У Хораса всегда кружилась голова, когда он сверху наблюдал за птичьим полетом. Он отошел от балюстрады и плотнее завернулся в плащ, пытаясь спастись от пронизывающего ветра. Пахло дождем, ветер с севера гнал ряды тяжелых туч. Стоял полдень еще одного неприветливого дня в замке Монсомбр. Раскинувшийся внизу лес был мрачен: с такой высоты он казался похожим на расстеленный ковер.

– Что нам делать, Холт? – спросил Хорас, и старший товарищ замешкался. Не потому, что не знал, что ответить; он просто не был уверен, что юноша, с его пылким темпераментом, воспримет ответ правильно.

– Мы будем ждать, – сказал наконец рейнджер и тут же увидел разочарование в глазах Хораса. Он знал, что тому хочется как-то ускорить развязку всей этой истории с Депарнье.

– Но он ведь мучает людей! Убивает их! А мы просто сидим и смотрим! – Хорас был очень сердит. Он-то ожидал, что изобретательный рейнджер предложит что-нибудь поинтереснее, чем просто тянуть время.

Это вынужденное бездействие действовало Хорасу на нервы. Он плохо переносил скуку и монотонность жизни в замке Монсомбр. Юноша был обучен действовать, и он жаждал действий; он мечтал чем-нибудь заняться, чем угодно! Ему хотелось наказать Депарнье за жестокость. Ему хотелось заткнуть саркастические комментарии рыцаря ему обратно в глотку.

А больше всего он стремился покинуть замок Монсомбр и снова отправиться на поиски Уилла.

Холт подождал, пока юноша успокоится.

– В этом замке хозяин Депарнье, – мягко проговорил рейнджер. – В его распоряжении около пятидесяти человек. Вряд ли мы вдвоем легко их одолеем.

Хорас поднял отвалившийся от стены кусочек гранита и швырнул в пропасть; понаблюдал за его падением, пока тот не скрылся из вида.

– Знаю, – мрачно пробормотал он, – просто жаль, что мы ничего не можем сделать.

Холт оторвался от работы и посмотрел на юношу. Хоть рейнджер и пытался это скрыть, но раздосадован он был не меньше Хораса, если не больше. Будь он один, он бы уже давно сбежал из замка. Но в сложившихся обстоятельствах он не мог покинуть Хораса. Он был связан обязательствами: нес ответственность и за Уилла, и за Хораса, который так самоуверенно последовал за ним на поиски друга. Холт знал, что стоит ему сбежать – и юноше не видать от Депарнье пощады. И в то же время рейнджер всей душой стремился вновь оказаться в пути и поспешить на выручку своему ученику. Холт обратил взгляд на почти законченный лук.

– Боюсь, что следующий ход остается за нашим хозяином, – произнес он, желая, чтобы в его голосе не было слышно беспокойства. – Депарнье все еще не понял, кто я такой, и не уверен, что сможет извлечь. И пока он будет настороже. Это делает его опасным.

– Тогда, может, сразимся с ним? – предложил Хорас, но Холт покачал головой:

– Я бы предпочел, чтобы он немного успокоился. Пусть думает, что мы не столь опасны – не столь полезны, – как ему показалось сначала. Я чувствую, он почти определился насчет меня. Вся та история с поварихой была лишь испытанием.

Первые капли дождя упали на каменную плитку. Хорас в изумлении поднял голову: ему казалось, что облака еще очень далеко, но сейчас они уже клубились прямо над террасой.

– Испытанием? – переспросил он.

Холт нахмурился:

– Ему было интересно посмотреть, что я сделаю. Вернее, смогу ли я сделать хоть что-нибудь.

– И поэтому ты не сделал ничего? – с вызовом спросил Хорас и тут же пожалел о своих поспешных словах.

Холт, однако, не обиделся. Он пристально поглядел юноше в глаза и промолчал.

Тот опустил взгляд и пробормотал:

– Простите.