Джон Фланаган - Ледяная земля

Черный рыцарь знал, что этот удар прикончит его соперника. Он, презрительно поморщившись, повернул коня к воротам, ни разу не оглянувшись на молодого воина. Тот весь обмяк и стал падать. Когда его безжизненное тело повалилось в траву и осталось там лежать, прислуга разразились громом оваций. Ворота за победителем захлопнулись.

Холт задумчиво погладил бороду:

– Похоже, мы только что узнали, как разрешить наши затруднения с Депарнье.

Когда Ивэнлин проснулась, утро уже было в разгаре.

Она, правда, об этом не знала: солнце с самого рассвета так и не показалось, скрытое низкими снеговыми тучами. Свет был рассеянным и блеклым, словно исходил отовсюду – и ниоткуда. Был день – вот и все, что поняла Ивэнлин.

Она потянулась, разминая затекшие мышцы, и огляделась. Уилл сидел рядом, выпрямив спину, лицо застывшее и напряженное. Может, он провел в этом положении несколько часов, а может, проснулся лишь несколько минут назад. Кто знает? Он просто сидел, распахнув глаза и покачиваясь из стороны в сторону и таращась прямо перед собой.

Сердце девушки разрывалось от боли.

Пони заметил, что Ивэнлин уже не спит, и тоже начал подниматься с земли. Девушка подвинулась, чтобы не мешать, взяла Уилла за руку и оттащила его в сторону. Пони встал, притопнул копытами, встряхнулся и резко фыркнул, выпустив в морозный воздух огромное облако пара.

Снег ночью прекратился, успев засыпать их следы, ведущие в лощину под деревом. Назад на дорогу возвращаться будет нелегко, поняла Ивэнлин. Но она хотя бы отдохнула. Подумав о том, не стоит ли перекусить, девушка отмела эту идею: лучше отправиться в путь пораньше и уйти подальше от Халласхольма. Откуда ей было знать, что Борса уже отозвал поисковые отряды?

Девушка решила, что пустота в желудке все же не так мучительна, как невыносимая жажда, от которой у нее пересохло во рту. Подойдя к свежему сугробу, она зачерпнула снега, положила его в рот и стала дожидаться, пока он растает. Воды получилось очень мало, и девушке пришлось несколько раз проделать то же самое. Может, стоило научить этому и Уилла, но Ивэнлин не терпелось отправиться в путь. Если ему захочется пить, пусть сам придумает, как это сделать.

Девушка снова нацепила на пони седло и изо всей силы затянула ремни. Хитроумный пони сделал глубокий вдох и постарался раздуть бока, чтобы потом выдохнуть и ослабить завязки. Но Ивэнлин не проведешь: этот трюк она знала с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать. Она пнула пони коленом в бок и, когда тело его сжалось, рывком затянула лямки. Пони одарил ее укоряющим взглядом, но в остальном принял свою судьбу покорно, как истинный философ.

Ивэнлин повела пони и Уилла к дороге, снова утопая по пояс в снегу. Уилл попытался взобраться на пони, но Ивэнлин остановила его, подняв руку и мягко сказав «нет». Пони им еще пригодится, а Уилл хорошо отдохнул и выспался. Позже, возможно, ей придется усадить его на пони – Ивэнлин знала, что сил у юноши было не так уж много, но пока он мог идти сам, им стоило поберечь животное.

Потребовалось пять минут, чтобы выбраться на дорогу, где идти стало более или менее легко. Ивэнлин вся взмокла от пота, ее дыхание сбилось, но она упрямо продолжала свое восхождение в горы.

Пони терпеливо тащился за нею следом, Уилл шел по правую руку. От его тихих непрерывных причитаний у девушки уже сдавали нервы, но она попыталась не обращать на это внимания, зная, что юноша в этом не виноват. В сотый раз с того момента, как они покинули Халласхольм, Ивэнлин размечталась о том дне, когда следы тепло-травы выветрятся из его организма.

Но, к несчастью, наступление этого счастливого дня пока откладывалось. Проковыляв пару часов по свежевыпавшему снегу, Уилл внезапно задрожал, словно в припадке.

Зубы его застучали, и он как подкошенный упал на землю, непрерывно трясясь и дрожа. Он беспомощно катался, поджав колени к груди, одной рукой колотя по снегу, другую запихнув в рот. Ивэнлин в ужасе наблюдала за тем, как Уилл перестал стонать и закричал так, что все его тело затряслось; крик словно извергался из глубин его души и был наполнен непереносимым страданием.

Ивэнлин упала рядом с юношей на колени, обняла его и попыталась успокоить звуками своего голоса. Однако он отшатнулся, снова принимаясь кататься по снегу и беспорядочно молотить руками, и она поняла: выхода нет. Надо дать ему наркотик, который Эрак припрятал в переметной суме. Ивэнлин уже видела его, когда искала теплую одежду и одеяла: промасленный холщовый мешочек с горсткой сушеной травы. Ярл предупреждал ее, что Уилл не сможет прекратить употреблять эту отраву в один день. Тепло-трава вызывает в людях физическую зависимость, и без новой порции они испытывают настоящую боль.

Ей придется понемногу снижать дозу, сказал он ей. Пусть дает ему все меньше травы и все реже, пока юноша не смирится с полным ее отсутствием.

Ивэнлин надеялась, что Эрак ошибался. Она знала, что каждая новая порция отодвигает время выздоровления, и тешила себя мыслью, что сможет сразу лишить друга травы и помочь ему справиться с мучениями и болью.

Но в том состоянии, в каком он был сейчас, ему не помогло бы ничто, и поэтому девушка нехотя подошла к пони и, вынимая мешочек из сумы, встала так, чтобы Уилл ничего не разглядел. Она отсыпала немного травы, не забыв снова загородить суму своим телом, когда клала холщовый мешочек на место.

Уилл с пугающей радостью сжал в ладони горстку серой жухлой травы. Впервые Ивэнлин увидела в его потухшем взгляде хоть какое-то выражение. Но все его внимание было приковано к зелью, и девушка поняла, насколько оно завладело его жизнью и мыслями. Со слезами на глазах наблюдала она за человеком, который лишь недавно был ее оживленным и жизнерадостным спутником, а теперь превратился в пустую телесную оболочку. Борса и другие скандианцы, ответственные за изломанные судьбы людей, должны гореть в самых ужасных глубинах ада.

Уилл запихнул крошечную порцию зелья себе за щеку и дождался, пока слюна размочит траву и она пустит сок. Постепенно сотрясавшая его дрожь унялась, и юноша встал на колени в снегу у обочины, слегка покачиваясь вперед-назад. Зажмурившись, он снова тихо застонал, удаляясь в свой одинокий и наполненный болью мир.

Пони бесстрастно наблюдал за этой сценой, время от времени продавливая копытом сугроб и пожевывая редкие травинки, что появлялись из-под снега. Наконец Ивэнлин взяла Уилла за руку и поставила на ноги. Тот не сопротивлялся.

– Ну же, Уилл, – безжизненным голосом сказала она, – путь у нас неблизкий.

Произнеся это, она поняла, что имела в виду не только тропу, которая приведет их к горной хижине.

Тихо и бессвязно мурлыкая что-то себе под нос, Уилл последовал за ней, и они снова продолжили восхождение.