Джон Фланаган - Осада Макиндо

– Если стражники вас увидят, они сразу поймут, что вы стараетесь их обхитрить. И весь ваш план развалится, – вставил Орман.

Уилл кивнул, признавая его правоту:

– Я и сам это понимаю. Но я подумал, что можно отвлечь защитников с воздуха чем-то, что пролетит и взорвется, как прошлой ночью. Зрелище было еще то, поверьте мне.

– Дай-ка подумать, – хмыкнул Малькольм. – Возможно, я смогу сконструировать нечто вроде простой катапульты и спрятать ее в лесу. Необязательно запускать что-нибудь в воздух с открытой местности.

– Вот именно! – воскликнул Уилл, воодушевление которого росло с каждой секундой. – Чем больше того, что может отвлечь защитников, тем лучше. А летающие, пылающие и взрывающиеся головы – это отличный способ отвлечь внимание любого.

В глазах сидевших за столом также читались воодушевление и надежда.

– Ну что ж, уже поздно, а мне еще нужно передать сообщение Элис, – сказал Уилл. – Предлагаю отдохнуть и приступить к работе утром. Работа предстоит большая.

Присутствующие загремели стульями, вставая. Орману казалось, что он до сих пор не понял сути плана.

– Летающие и взрывающиеся головы, – пробормотал он себе под нос. – Хотелось бы на них посмотреть.

Перечитав зашифрованное послание, Элис улыбнулась. Конечно, она уже прочитала его ночью, когда Уилл передал ей его. Но девушке захотелось перечитать его еще и утром, при свете дня, прежде чем сжечь в камине.

Потом Элис склонилась над каминной решеткой, наблюдая за тем, как чернеет и сворачивается в пламени бумага. Пусть слова и исчезли вместе с бумагой, но передающий эти слова навсегда останется в ее памяти. В этом весь Уилл – пожертвовать ночным отдыхом и блуждать по извилистым тропинкам Лихой чащобы, чтобы передать ей сообщение.

Сообщение было не из срочных. В нем не содержалось важных инструкций. Оно должно было просто приободрить Элис и сказать, что о ней не забывают.

Особенно девушке понравилась одна загадочная фраза: «У нас гость из страны Кобблноскина». Несколько минут она хмурилась, не понимая, что это означает. Имя было смутно знакомым, и Элис постаралась вспомнить, где она его слышала. А потом до нее дошло. Кобблноскином звали персонажа сказки, которую им с Уиллом рассказывали в приюте Редмонта. Это был проказливый гном, обитавший далеко на севере, в диких горах Пикты. Тем, кто не слышал эту сказку – например, Керену, – это имя ничего не говорило. Уилл, очевидно, проявлял осторожность, опасаясь, что послание попадет в руки посторонних. Но Элис поняла, что Уилл захватил кого-то из Пикты – скорее всего, того самого военачальника скоттов, который за несколько дней до этого посетил замок Макиндо.

По крайней мере, Элис на это очень надеялась. Далее Уилл сообщал: «Он оказался разговорчивым парнем». Если ее догадка верна, это означает, что Уилл и его товарищи уже узнали подробности плана Керена.

А это явно стоило улыбки.

Но еще более Элис радовала другая подробность в сообщении. По большей части послание, насколько позволял его небольшой объем, представляло собой обычные слова поддержки. Но теперь Элис знала, что одним ее другом в лесу стало больше. С тех пор, как она уверила Уилла, что стеллатит успешно помогает ей бороться с гипнотическими способностями Керена, Уилл решил, что безопасно будет сообщить еще об одном факте.

«Передаю привет от Тягая, а также от Толкача и его друга», – говорилось в последней строчке.

«От Толкача…» Элис снова порылась в своей памяти. Это имя она тоже слышала раньше. Уилл, несомненно, полагал, что оно должно быть ей знакомо. Это что, какое-то животное? Похоже на кличку животного. Собака? Нет, так собак не называют. Собаки не толкаются. Толкаются скорее лошади. Кроме того, ведь Тягаем зовут лошадь Уилла, а Толкач… Тут до девушки дошло. Толкачом звали лошадь Хораса. Значит, Хорас тоже здесь! И они с Уиллом вместе строят планы, как победить Керена.

Теперь, когда от письма осталась только горстка пепла, Элис с теплотой вспоминала о нем. Уилл с Хорасом отлично сработались: Уилл обладает живым, острым умом и отличной интуицией, а Хорас расчетлив, вдумчив и основателен. И он один из самых лучших воинов Аралуина за последние несколько лет. Элис не сомневалась, что друзьям удастся одолеть не только Керена, но и всех скоттов, сколько бы их ни встало у них на пути.

Элис даже было почти жалко узурпатора. Почти. Она снова улыбнулась. Тут послышался звук поворачивающегося в замке ключа.

Девушка бросила быстрый взгляд на камин. Письмо сгорело полностью. Она пошевелила угольки кочергой, разгребая горстку пепла, потом торопливо подула на руки, чтобы на них не остались следа сажи. Дверь открылась.

Конечно же это был Керен, и Элис невольно скрестила руки за спиной, нащупывая пальцами черный блестящий камешек, который постоянно держала за рукавом. Но Керен не вынимал свой голубой камень, и девушка немного расслабилась. По всей видимости, Керен снова пришел, чтобы поговорить с Элис по душам.

– Вы этим утром выглядите просто восхитительно, – обратился к девушке Керен.

Она вдруг поняла, что до сих пор улыбается, вспоминая сообщение Уилла. Было бы ошибкой сейчас напускать на себя хмурый, несчастный вид – это только пробудило бы в Керене подозрения. Он бы сильнее заинтересовался, чему это девушка радовалась до его прихода. Поэтому Элис улыбнулась еще шире и взмахнула рукой, указывая на окно:

– Сегодня прекрасный день. Такой вид невольно порадует любого пленника.

И она была права. На ярко-лазурном небе не было ни облачка. Холодный воздух казался таким прозрачным, что можно было во всех подробностях рассмотреть даже самые дальние вершины гор. Первозданная красота заснеженной равнины и окружавшего ее темного леса трогала душу.

Керен ухмыльнулся, подошел к окну и склонился, поставив одну ногу на низкий подоконник, чтобы самому насладиться зрелищем. На какое-то мгновение Элис испугалась, что он схватится за прутья решетки, подточенные кислотой, отчего они не выдержат и обломятся. Но в последнюю секунду Керен ухватился рукой за притолоку.

– И в самом деле красиво, – улыбнулся он. – Мне кажется, что для этой местности зима – самое чудесное время года.

В голосе Керена снова послышались печальные нотки, к которым девушка уже привыкла за последние встречи. Элис понимала, что Керен переживает из-за своего предательства. Нелегко, должно быть, думать, что любимый тобой край достанется давним врагам, и все по твоей вине.

Конечно, Элис понимала, что природе все равно, кто будет владеть этой землей. Она останется такой же прекрасной и чарующей, независимо от того, кто будет считаться ее хозяином. Но для населявших эти земли людей все это совсем небезразлично. Как небезразлично и для самого Керена, как бы он ни пытался себя переубедить. Но Керен сделал свой выбор, и сейчас не было смысла убеждать его свернуть с избранного пути. Элис бесстрастно смотрела, как Керен опускает ногу с подоконника, выпрямляется и поворачивается к ней. Он как будто с усилием прогнал со своего лица меланхолическое выражение и скривил рот в усмешке: