Робин Хобб - Миссия Шута [litres]

– Вы – нет, лорд Голден. Но он мог бы. – Дьютифул бросил на меня полный ненависти взгляд. – Он не уважает меня как человека и, уж разумеется, ведет себя совсем не так, как подобает подданному со своим сюзереном.

– Он грубый человек, мой принц, но хороший слуга.

Лорд Голден бросил мне предостерегающий взгляд.

Я демонстративно опустил глаза, но пробормотал:

– Уважать сюзерена? Возможно. Но не сбежавшего мальчишку, который отказывается выполнить свой долг.

Дьютифул набрал побольше воздуха, чтобы обрушить на меня свой гнев, но сдержался, хотя его слова были полны презрения.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – холодно заявил он. – Я не сбежал.

Лорд Голден говорил гораздо мягче:

– Прошу меня простить, милорд, но ваш поступок выглядит именно так. Королева боялась, что вас похитили. Но мы не получили записки с предложением выкупа. Она не хотела тревожить двор или оскорбить делегацию с Внешних островов, которая должна скоро появиться для подтверждения вашей помолвки. Надеюсь, вы не забыли, что через восемь ночей народится новая луна и наступит день помолвки? Ваше отсутствие будет воспринято как оскорбление. Королева не думает, что вы намерены продемонстрировать презрение нашим союзникам. Поэтому она не направила по вашему следу стражников, как, возможно, поступили бы на ее месте многие другие. Королева попросила найти вас и благополучно доставить домой. Других целей у нас нет.

– Я не сбежал, – непреклонно повторил Дьютифул, и я увидел, что обвинения лорда Голдена сильно его задели. Тем не менее он упрямо заявил: – Но я не намерен возвращаться в Олений замок.

Принц вытащил бутылку вина и какую-то снедь из своей седельной сумки. В свертке оказалась копченая рыба, несколько кусков медового пирога и два яблока; не слишком подходящая пища в дорогу, но вкусная закуска для принца. Он разложил свои припасы на льняной салфетке и быстро разделил еду на три части. Его изящные и точные движения напомнили мне движения кошки. Достойный поступок для мальчишки, который оказался в столь непростом положении. Принц вытащил пробку из бутылки и поставил вино посредине. Затем жестом пригласил нас «к столу». Мы не заставили себя долго уговаривать. Хотя еды оказалось немного, она пришлась очень кстати. В жирном медовом пироге было полно изюма. Я сразу откусил половину своей порции и постарался жевать помедленнее, чтобы хоть как-то приглушить зверский голод. Пока мы атаковали пищу, принц, не такой голодный, как мы, заговорил:

– Если вы попытаетесь заставить меня вернуться силой, вам будет плохо. Вы же понимаете, мои друзья придут за мной. Она не откажется от меня, как и я от нее. Я не хочу, чтобы вам причинили боль. Даже тебе, – добавил он, посмотрев мне в глаза. Наверное, он хотел, чтобы его слова прозвучали как угроза, но я услышал в них только искренность. – Я должен уйти вместе с ней. Я не мальчишка, прячущийся от своих обязанностей, и не жених, сбежавший от помолвки. Я не избегаю неприятных вещей. Наоборот, я возвращаюсь туда, где мое место… по рождению. – Тщательность, с которой он подбирал слова, напомнила мне Верити.

Принц медленно перевел взгляд с меня на лорда Голдена и обратно. Казалось, он ищет союзника или хотя бы сочувствия. Потом Дьютифул облизнул губы, словно решился на нечто опасное, и осторожно спросил:

– Вы когда-нибудь слышали легенду о принце Полукровке?

Мы оба молчали. Я проглотил потерявшую всякий вкус еду. Неужели Дьютифул сошел с ума? Лорд Голден один раз кивнул.

– Я принадлежу к этой линии. Как иногда случается у Видящих, я родился Одаренным.

Я не знал, восхищаться его откровенностью или ужасаться наивности – ведь он думает, что секунду назад приговорил себя к смерти. Я постарался сохранить невозмутимость и не выдать своих чувств. Интересно, делал ли он такие признания в Оленьем замке?

Мне кажется, наше равнодушие окончательно вывело Дьютифула из состояния равновесия. Мы сидели и молча смотрели на него. Он сделал глубокий вдох, словно собирался нырнуть на глубину.

– Значит, вы понимаете, почему для всех будет лучше, если вы меня отпустите. Шесть Герцогств не пойдут за Одаренным королем, да и я не могу забыть о зове крови. Я не стану скрывать своего дара, не стану проявлять трусость и не предам своих друзей. Если я вернусь, рано или поздно все узнают, что я человек Древней Крови. Если вы потащите меня обратно, это приведет к раздорам среди подданных. Вам следует меня отпустить и сказать моей матери, что вы не сумели меня найти. Так будет лучше для всех.

Я посмотрел на остаток своего куска рыбы и негромко сказал:

– А если мы решим, что будет лучше всего тебя убить? Повесить, четвертовать и сжечь возле проточной воды? А потом рассказать королеве, что мы тебя не нашли?

Я отвернулся, чтобы не видеть дикого страха в его глазах, но как еще научить принца осторожности? После паузы я продолжал:

– Сначала нужно получше узнать людей, а уж потом делиться с ними своими тайнами.

Или добычей.

Он возник рядом со мной беззвучно, словно тень, а его мысль была подобна ветерку, коснувшемуся кожи. Ночной Волк бросил к моим ногам слегка потрепанного зайца. Он уже успел съесть внутренности. Осторожно взяв копченую рыбу из моих рук, он проглотил ее, а затем с тяжелым вздохом улегся рядом и опустил голову на передние лапы.

Этот заяц выпрыгнул прямо у меня из-под лап. Самая легкая добыча за много лун.

Глаза принца широко открылись; разинув рот, он смотрел на меня и Ночного Волка. Не думаю, что он услышал наши мысли, но все остальное Дьютифул понял мгновенно. Он вскочил на ноги с гневным криком:

– Ты должен понимать! Как ты можешь отрывать меня не только от животного, с которым я связан, но и от женщины, разделяющей со мной узы Древней Крови? Как ты можешь предавать своих?

Но меня сейчас интересовал совсем другой вопрос.

Как ты сумел так быстро преодолеть такое расстояние?

Так же, как кошка, – и по той же причине. Волк может идти по прямой, что лошади не под силу. Ты готов к встрече с ними?

Моя рука лежала на его спине, и я чувствовал, как он устал. Ночной Волк отмахнулся от моей тревоги, как от назойливой мухи.

Я еще не одряхлел. Я принес тебе мясо, напомнил волк.

Тебе следовало съесть всего кролика.

Я уловил легкий смех.

Я так и сделал. С первым. Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы бежать за тобой с пустым брюхом? А этот для тебя и Лишенного Запаха. И для детеныша, если ты так захочешь.

Сомневаюсь, что он станет есть его сырым.

А я сомневаюсь, что есть смысл не разводить костра. Они все равно скоро здесь будут, им не нужен свет. Мальчик ее зовет; она выходит из него, как дыхание. Она воет, как в период случки.