Робин Хобб - Миссия Шута [litres]

Потом я поспешил отворить дверь перед лордом Голденом и последовал за ним с нашими сумками в руках. Многие хотели с ним проститься, и он тепло отвечал им, но не задерживался.

Если лорд Голден рассчитывал, что Лорел не успеет собраться, то она его разочаровала. Главная охотница поджидала у дверей конюшен, держа в поводу наших лошадей и всем своим видом выражая нетерпение. На вид я дал бы ей около двадцати пяти лет. Крепким сложением она немного походила на Кетриккен – длинные руки и ноги, крепкие мышцы, – однако была достаточно женственной.

Лорел родилась не в Бакке – наши женщины отличаются невысоким ростом и темными волосами. Она не была блондинкой, как Кетриккен, но природа наградила ее такими же голубыми глазами, в каштановых волосах попадались светлые пряди, совсем белые на висках. Лицо и руки у нее сильно загорели. Тонкий прямой нос, властный рот и твердый подбородок говорили о сильном характере. Лорел, как и подобает егерю, надела костюм из кожи, а ее небольшой поджарый скакун принадлежал к замечательной породе, способной преодолевать любые препятствия и пробираться сквозь густые заросли, точно горностай. Симпатичный маленький мерин, в глазах которого светилась воля. Все вещи Лорел помещались в небольших седельных сумках. Когда мы приблизились, Малта подняла голову и нетерпеливо заржала, приветствуя хозяина. Моя вороная стояла, равнодушно опустив голову. Я почувствовал себя униженным.

– Главная охотница Лорел, я вижу, вы уже готовы, – поздоровался лорд Голден.

– Да, милорд. Жду вас.

И они посмотрели на меня. Я с некоторым опозданием вспомнил, что являюсь слугой, взял поводья Малты у Лорел и удерживал лошадь, когда лорд Голден легко вскочил в седло. Затем я пристроил седельные сумки на своей вороной, к чему она отнеслась без всякого энтузиазма. Когда я брал поводья, Лорел протянула мне руку:

– Лорел из семьи Доун, что живет поблизости от Коварной Отмели. Я – главная охотница ее величества.

– Том Баджерлок, слуга лорда Голдена, – ответил я, склоняясь над рукой.

Лорд Голден уже направил Малту вперед, не обращая внимания на церемонное знакомство слуг. Мы с Лорел быстро вскочили на наших лошадей и поехали за ним.

– А откуда твоя семья, Том? – спросила Лорел.

– Хм. Из Кузницы. На берегу Ежевичного ручья.

Так мы с Недом называли наш ручей. Если у него и было другое название, я его не знал. Однако моя импровизированная родословная устроила Лорел. Вороная грызла удила и норовила вырваться вперед. Очевидно, она не привыкла следовать за другой лошадью. К тому же ее шаг был длиннее, чем у Малты. Мне приходилось все время ее придерживать.

Лорел с сочувствием посмотрела на меня:

– Новая лошадь?

– Я получил ее только сегодня. Боюсь, дальняя дорога – не самый подходящий способ знакомства.

Лорел улыбнулась:

– Зато самый быстрый. К тому же у тебя нет выбора.

Мы выехали из замка через западные ворота. Во времена моей юности они оставались закрытыми, а ведущая к ним дорога была не шире звериной тропы. Теперь рядом с распахнутыми настежь воротами высилось караульное помещение. Мы, не останавливаясь, проехали мимо стражников на довольно широкую дорогу, поднимающуюся к холмам и лишь затем спускающуюся к берегу реки. Узкая тропа превратилась в достаточно удобный тракт. По следам я сделал вывод, что дорога пользуется популярностью. Вскоре мы уже спускались к реке, я разглядел далекие причалы и крыши складов. Еще больше меня удивили показавшиеся за кронами деревьев многочисленные домики.

– Раньше здесь никто не жил, – сказал я и тут же прикусил язык, чтобы не проболтаться о привычке принца Верити охотиться в горах.

Сомневаюсь, что здесь осталась дичь. Лес вырубили, на его месте появились сады. На лугах паслись пони и ослики.

Лорел удивленно посмотрела на меня и ответила:

– Значит, ты не бывал здесь после окончания войны красных кораблей. Все постройки возведены за последние десять лет. Когда начала расцветать торговля, многие захотели жить в Баккипе, неподалеку от Оленьего замка, – люди не верили, что налеты пиратов прекратились надолго.

Я не сумел придумать разумного ответа, к тому же новый район города продолжал меня удивлять. Когда мы приблизились к складам, я даже увидел таверну. Чаще всего нам навстречу попадались тележки, запряженные осликами. У причалов покачивались на волнах тупоносые лодки, матросы выгружали на берег товар из Фарроу и Тилта. Мы проехали мимо другой таверны и нескольких дешевых постоялых дворов, в которых любят останавливаться моряки. Дорога шла по берегу реки. Иногда тракт становился широким и песчаным; в некоторых местах через топкие участки были переброшены деревянные мостки.

Лошади моих спутников не обращали на дорогу внимания, но моя вороная всякий раз замедляла шаг и прядала ушами. Ей не нравилось, как стучат копыта по дереву. Я положил руку ей на холку и попытался войти в контакт и успокоить. Она повернула голову и посмотрела на меня, но дистанцию между нами сократить не пожелала. Если бы не две другие лошади, она бы, наверное, отказалась идти дальше. Моя вороная с гораздо большим интересом относилась к своим сородичам, чем ко мне.

Я с грустью покачал головой, сравнивая мою вороную и дружелюбных лошадей из конюшни Баррича, – возможно, его Дар делал их такими. Всякий раз, когда кобыла жеребилась, Баррич находился рядом, жеребенок запоминал прикосновение его руки одновременно с запахом матери. Раннее ли знакомство с людьми делало лошадей Баррича такими мирными, или его Дар, подавленный, но присутствующий, заставлял их так хорошо меня понимать?

Полуденное солнце жарило изо всех сил, солнечные лучи отражались от блистающей поверхности реки. Оглушительный топот копыт трех лошадей стал приятным контрапунктом для моих размышлений. Баррич относился к Дару как к темной и низкой магии, искушавшей зверя в нашей душе. Легенды подтверждали его правоту и заходили еще дальше. Дар есть инструмент зла, постыдная магия, ведущая людей, ее практикующих, к падению и тьме. Казнь с последующим расчленением тела – вот единственное средство от Дара. Моя невозмутимость по поводу исчезновения Дьютифула вдруг оказалась под угрозой. Да, мальчика не похитили. И хотя найти его мне помогла Сила, принц пользовался в своей ночной охоте именно Даром. Если он выдаст себя, его могут убить. И тогда даже королевское происхождение не сможет его спасти от страшной смерти. В конце концов, я когда-то попал в подземелья Регала как раз потому, что был Одаренным.

Вот почему Баррич отказался от Дара. Вот почему он столько раз угрожал выбить из меня мой Дар. И все же я не сожалел, что обладаю способностью к этой магии. Проклятие или благословение, но Дар чаще спасал мне жизнь, чем подвергал опасности. И я верил, что глубокое чувство родства со всем живым продлевает мои дни. Я сделал глубокий вдох и позволил Дару наполнить свое сознание. Я сразу почувствовал Малту и лошадь главной охотницы, а также то, как они воспринимали меня. И я ощущал Лорел не как еще одного всадника, а как большое и здоровое существо.