Майкл Муркок - Месть Розы. Романы

- Да,- кивнул Мунглум,- и она согласилась. Знаешь, Эльрик, твои предположения оказались чрезвычайно точны. Она легко вытащила ключ у спящего Телеба К’аарна. Волшебник чрезвычайно устал, а Никорн беспокоился о том, что случится, если нападение произойдет, пока Телеб К’аарн не способен действовать. Она сама пошла к шкафу и принесла мне меч.

- Женщины иногда могут быть полезны,- сухо проговорил Дувим Твар.- Хотя обычно они только мешают.

Повелителя Драконов что-то беспокоило, и вряд ли он сейчас думал о захвате замка. Но вопросов ему никто не задавал. Скорее это было что-то личное.

- Я согласен, лорд Дувим,- ответил Эльрик почти весело: меч уже начал питать изнуренное тело альбиноса.- Пришло время мести. Но помни: Никорн не должен пострадать. Я дал ему слово.- Он обхватил правой рукой рукоять Приносящего Бурю.- А теперь в бой. Я уверен, что смогу привлечь тех, кто поможет нам обезвредить колдуна, пока мы будем штурмовать замок. Я позову их, и мне не потребуется пятиугольник!

Мунглум провел языком по полным губам:

- Значит, снова заклинания. В самом деле, Эльрик, эта страна начинает смердить колдовством.

Эльрик улыбнулся и, поманив друга, шепнул ему на ухо:

- Никаких злых сил. Только вольные стихии, одинаково могущественные на многих путях. Укроти свой животный страх, Мунглум. Всего несколько простых заклинаний - и у Телеба К’аарна пропадет желание сопротивляться.

Альбинос замер и нахмурился, вспоминая тайные договоры своих предков. Он сделал глубокий вдох, закрыл наполненные болью глаза цвета темного рубина и начал раскачиваться, едва удерживая в руке рунный меч. Слова, которые он произносил нараспев, звучали тихо, как приглушенный расстоянием вой ветра. Грудь Эльрика стала быстро подниматься и опускаться, и некоторые юнцы, еще не посвященные в древние знания Мелнибонэ, поежились.

Красноглазый чародей позабыл о людях. Его слова были обращены к невидимому, неосязаемому - сверхъестественному. Древний напев начал раскладывать слова-руны…

Голос Эльрика прервался, а затем он воззвал ясно и высоко:

- Миро! Миро! Во имя моих отцов я зову тебя, Повелитель Ветров!

Почти тут же деревья в лесу неожиданно наклонились, словно гигантская рука пригнула их, и неизвестно откуда донесся жуткий вой. Все, кроме погруженного в транс Эльрика, вздрогнули.

- Эльрик из Мелнибонэ - загремел голос, подобный раскатам грома,- мы знали ваших отцов. Я знаю тебя. Долг наш семье Эльрика забыт смертными, но Граол и Миро, Повелители Ветров, помнят. Чем может Ласхаар помочь тебе?

Голос казался почти дружелюбным, но и гордым, отчужденным и внушающим благоговение.

Эльрик вскинул руки и забился в конвульсиях. Пронзительный крик вырвался из его горла. Затем он заговорил. Слова были чужими, нечеловеческими, страшно раздражающими слух и нервы окружающих. Выслушав, невидимый Повелитель Ветров заревел в ответ:

- Я сделаю то, о чем ты просишь.

Деревья нагнулись еще раз, и наступила тишина.

Кто-то из воинов чихнул, и тут же люди загомонили, зашумели, стряхивая оцепенение и ужас перед неизвестным.

Эльрик еще долго стоял неподвижно, словно статуя. Потом неожиданно его удивительные глаза открылись, он с легким недоумением осмотрелся и, сжав рукоять Приносящего Бурю так, что побелели костяшки пальцев, наклонился вперед и объявил людям Имррира:

- Вскоре Телеб К’аарн будет в нашей власти, мои друзья, а нам достанутся богатства дворца Никорна!

Вдруг Дувим Твар помрачнел и вздрогнул.

- Я не настолько искушен в тайном знании,- тихо сказал он,- но глазами души ясно вижу трех волков, ведущих стаю на битву, и один из этих волков должен умереть. Мне кажется, моя судьба ходит рядом.

Эльрик поморщился:

- Не беспокойся, Повелитель Драконов. Ты еще поживешь, подразнишь воронов и, может быть, успеешь истратить добычу из Бакшаана.

Но в голосе альбиноса не было убежденности.

Неожиданно Телеб К’аарн почувствовал себя неуютно в постели из шелка, расшитого шкурками горностая, и проснулся. Его терзало внутреннее ощущение близкой опасности, и чародей вспомнил, что накануне, несмотря на усталость, он потратил остатки сил в любовных играх с Итаной, и это вряд ли было разумно. Подробности улетучились из его памяти, но теперь, обеспокоенный тяжелым предчувствием, он и не пытался ничего вспомнить. Чародей поспешно встал и, натянув через голову одежду, побрел к посеребренному зеркалу, укрепленному на дальней стене спальни и ничего не отражавшему. По пути Телеб К’аарн пытался расправить свой наряд торопливыми движениями плеч - со стороны казалось, что великого волшебника заели блохи.

С затуманенным взором и трясущимися руками он занялся приготовлениями. Из глиняного сосуда- на скамье у окна стояло не меньше сотни таких емкостей - он извлек вещество, напоминавшее цветом высушенную кровь, смешанную с застывшим синим ядом черной змеи, которая обитала на самом краю света - в далеком Дореле. Чародей пробормотал короткое заклинание, затем высыпал порошок в колбу и швырнул сосуд в зеркало, прикрыв рукой глаза. Послышался звук удара, сильный и резкий, вспыхнул нестерпимо яркий зеленый свет и тут же погас. Зеркало ожило: серебряное покрытие начало дышать, мерцая и вспыхивая. Потом появилось изображение.

Телеб К’аарн знал, что отраженное событие случилось в недалеком прошлом: в зеркале был виден Эльрик, обращавшийся к Повелителям Ветров.

Темное лицо Телеба К’аарна исказилось от ужаса, пальцы начали дергаться, он задрожал всем телом. Бормоча что-то, он бросился к скамье и, опираясь на нее руками, уставился в окно на глубокую ночь. Он знал, чего ожидать. Грядет страшная буря: весь Ласхаар придет к порогу Никорна за душой Телеба К’аарна. Он должен был защищаться, иначе Повелители Ветров вытянут душу чародея и бросят ее духам воздуха, обрекая на вечные скитания. И голос его станет подобен эху, словно у феи цветов среди холодных вершин высоких ледяных гор, потерянной и одинокой. Душа Телеба К’аарна будет вечно носиться над землей, подчиняясь капризам четырех ветров, и никогда не обретет покоя.

Телеб К’аарн чувствовал рожденное страхом уважение к могуществу магов воздуха, к их редкому колдовству, которое позволяло человеку призывать в союзники своенравные ветры. И этим искусством в совершенстве владели Эльрик и его предки. Только теперь чернобородый чародей понял, с чем он осмелился тягаться: десять тысяч лет сотни поколений волшебников собирали по крохам знания на земле и за ее пределами и передали их альбиносу, которого он, Телеб К’аарн, хотел уничтожить. Но никакие искренние сожаления уже не могли ничего изменить.