Валентин Леженда - Песнь кецаля

Фриц посмотрел на соседний столик. Скинов там уже не было.

Все стало понятно и без лишних слов. Они крупно влипли.

Совсем стемнело. Наступил прохладный латиноамериканский вечер.

— Ну что ж… — Адам подозвал официанта и, расплатившись с ним за порцию Фрица, направился к выходу из кафе.

Думкопф понуро последовал за боссом. Драться после плотного экзотического ужина ему сейчас хотелось меньше всего.

Скины действительно поджидали их невдалеке от кафе, сбившись в плотную группу. Но в данный момент Крюгера интересовали не они, а три темные фигуры, отделившиеся от автозаправочной станции и медленно заскользившие следом за туристами.

Фриц просто обалдел, когда его босс, особо не скрываясь, прямиком направился к хмурым скинхедам.

— Зиг Хайль, камераден! — весело прокричал он, приблизившись к землякам. — Не волнуйтесь так, насчет раввинов и Хайфы я, конечно, пошутил.

Скины выглядели несколько растерянно.

— Дело в том, — заговорщицки добавил Адам, — что здесь у кафе я только что видел троих геев из того самого голубого клуба. Они хотят нам отомстить за ту драку. Вы не поможете своим братьям-арийцам, земляки?

— Конечно, поможем, — ответил Ганс, сжимая кулаки, остальные бритоголовые согласно закивали.

— Где эти геи?

Резко обернувшись, Крюгер указал на троих бледных субъектов в черном, застывших у кафе.

— Так это они…

Издав воинственный рев, скины бросились на бледнолицых.

— Хайль Гитлер! — крикнул им вслед Адам и шепотом

добавил: — Фриц, бежим…

С грохотом разлетелся стеклянный рекламный щит у кафе с неунывающим ковбоем Мальборо, пробитый головою одного из бледнолицых. Кто-то уже с визгом барахтался в искусственном водоеме, атакованный “добродушным” зубастым Фиделем. Вечерние посетители поспешно ретировались из сотрясаемого колоссальной дракой кафе.

Но всего этого Фриц с Адамом уже не увидели, так как мчались на джипе прочь из древнего Теотиуакана.

Удача снова была на их стороне.

Белоснежный особняк, освещенный несколькими мощными прожекторами, выглядел, как обычно, спокойным. Опустив бинокль, Крюгер потер слезящиеся глаза.

— Странно, — сказал он дремлющему на сиденье рядом Думкопфу. — Бетси с Регентрудой тоже куда-то уезжали, небось, как и мы, на экскурсию.

— Чего? — Фриц нервно дернулся, очнувшись.

— Да, говорю, наши подружки тоже ездили куда-то, — повторил Адам. — Я думал, хозяин приехал, а это они с каким-то местным хахалем.

— Ага, — толстяк сладко зевнул, — поспать бы, герр Адам.

— Да наспишься еще, — недовольно проворчал Крюгер. — Думаю, этой ночью нам следует попробовать забраться в этот особняк еще раз. У меня странное предчувствие, что золотое сердце именно там.

— Да вы чего, герр Адам? — возмутился Фриц. — Они ведь удвоили охрану!

— Что за черт? — Бравый охотник за артефактами нервно крутанул колесико настройки резкости бинокля.

Нет, это ему не показалось. Стоявший пять минут назад рядом с забором охранник лежал ничком на земле. Кровь в венах Крюгера похолодела. Но похолодела она отнюдь не от страха, а от предвкушения серьезной драки.

— Фриц, — с безумно сверкающими глазами Адам повернулся к недоумевающему помощнику, — ты, кажется, говорил мне, что у нас в багажнике лежит монтировка?

Итак, сегодня ночью ей нужно будет передать золотое сердце людям Джентри. Попросту говоря, стать воровкой. Украсть.

Конечно, воровство — это часть профессии “черного археолога”. Чем, если не воровством, занимается он, когда пытается тайком от законных властей того государства, на территории которого им ведется “промысел”, забраться в какое-нибудь укромное местечко, чтоб там кой-чем поживиться? Не зря же археологов-одиночек иногда называют еще и расхитителями гробниц.,

Случается и так, что один “черный археолог” крадет находки у своего собрата, такого же неорганизованного гробокопателя. Ну, тут уж сам не зевай. В полицию обращаться не рекомендуется. Заметут обоих.

Были в практике Бетси подобные случаи. Были. И она умыкала прямо из-под самого носа зевак любопытные вещицы. И у нее случались проколы подобного рода. Следует, однако, признать, что нечасто. Разве что на заре ее карьеры “черного археолога”.

Но чтобы вот так, внаглую, втереться в доверие к человеку, а затем бессовестно обокрасть его. Такого с Элизабет МакДугал еще не бывало. У нее имелись определенные принципы, та последняя допустимая черта, переступать которую было просто невозможно. Иначе все. Иначе крах, распад личности.

Однако как “бледнолицый” полагает пробраться в дом, напичканный вооруженными людьми, постоянно находящимися начеку? Тут что-то явно не так. Что-то назревает. И причем нечто ужасное.

Бетси рассеянно помешивала ложечкой давно остывший кофе.

— Что? — переспросила она Регентруду, не расслышав ее реплики.

— Я попросила у тебя добавки вон того кактусового суфле. Уж больно оно замечательное!

— А, да, конечно.

И снова бесконечные блуждания ложечки в чашке.

— Что с тобой? — встревожилась брюнетка. — Ты сама не своя. Ни слова не проронила на обратном пути из Тулы. Что-то случилось?

Она отрицательно покачала головой.

Хоакин, который также составил им компанию за ужином, пристально посмотрел на Элизабет, но ничего не сказал.

Может, стоит предупредить его о надвигающейся опасности? А если все это только игра ее усталого воображения? Поднимется напрасный переполох. Вновь разбираться с Васкесом и его чикос?

— Послушай, — обратилась к Хоакину, — давно хотела тебя спросить. Вот ты, молодой красивый парень, причем с головой. Что тебя держит на службе у такого человека, как Васкес? Неужели нельзя найти работу поприличнее? Или он тебя золотом осыпает?

— Ну, чего ты пристала к нему со своими нотациями? — вступилось сероглазое чадо. — А вдруг ему нравится такая работа? Не всем же лазить по древним храмам и гробницам! Чем профессия телохранителя хуже любой другой?

— Спасибо, — благодарно улыбнулся защитнице молодой человек. — Дело совсем не в том, нравится мне то, чем я здесь занимаюсь, или нет. Да и в золоте я не купаюсь. Хозяин платит прилично, но не больше, чем другие. А насчет того, чтобы найти другую работу…

Он отпил глоток кока-колы и продолжил:

— Вот вы сейчас сказали: “такой человек, как Васкес”.. Но что, собственно, вы о нем знаете, кроме того, что вам мог рассказать приятель из полиции? Ордоньес, кажется?

Труди чуть не подавилась куском кактусового суфле. Выходит, ее новый кавалер все мотает на ус? Нужно держать ухо востро. Не дай бог ляпнуть чего-нибудь лишнего.

— Между тем Васкес, как это ни странно, человек очень добрый и мягкий…