Брендон Сандерсон - Слова сияния

– Ты пришел, чтобы учиться, – буркнула Шаллан, не отрывая взгляда от карты. – Ты так сказал.

– Я пришел учиться. Но так складывается, что мы сможем сделать кое-что более важное.

– Ты бы хотел, чтобы я разучилась смеяться? – резко спросила она, сглотнув внезапный комок в горле. – Чтобы я стала калекой? А ведь те воспоминания приведут к этому. Я такая, какая есть, потому что отсекла их.

Перед ней возник образ, рожденный буресветом, созданный по наитию. Рисовать эту картину не требовалось, ибо девушка слишком хорошо ее знала.

Она сама. Шаллан, какой она должна была стать. Свернувшаяся клубочком на постели, неспособная плакать, потому что давно уже выплакала все слезы. Эта девочка… не женщина, ребенок… вздрагивала, когда с ней заговаривали. Ожидала, что каждый начнет на нее кричать. Не могла смеяться, потому что детство из тьмы и боли лишило ее радости.

Такова настоящая Шаллан. Она знала это так же хорошо, как собственное имя. Ее нынешний образ сочинен ради выживания. Вспомнить себя ребенком, открывшим свет в садах, узоры на каменной кладке и мечты, ставшие жизнью…

– Мммм… Какой сильный обман! – прошептал Узор. – Действительно сильный обман. Но ты все равно должна раскрыть свои способности. Если придется, научиться всему заново.

– Хорошо, но, если мы это уже один раз сделали, разве ты не можешь просто объяснить мне, что к чему?

– Моя память слаба. Я так долго был тупым, почти мертвым. Ммм. Я даже говорить не мог.

– Да, – согласилась Шаллан, вспомнив, как он бегал по полу кругами и стукался о стены. – Ты все равно был милый. – Она изгнала образ испуганной, сжавшейся в комок, всхлипывающей девочки и достала рисовальные принадлежности. Постучала карандашом по губам, а потом нарисовала кое-что простое – Вуаль, темноглазую мошенницу.

Вуаль – не Шаллан. Ее черты достаточно своеобразны, чтобы любой, кто видел обеих, принял их за разных женщин. И все-такие кое-что в Вуали напоминало о создательнице. Она была темноглазой, смуглокожей, алетийской версией Шаллан – Шаллан на пару лет старше, с более острым носом и подбородком.

Закончив рисовать, девушка выдохнула буресвет и создала иллюзию. Та стояла возле кровати, скрестив руки, – уверенная, словно мастер дуэльного дела перед ребенком, вооруженным палкой.

Звук. Как же ей сотворить звук? Узор назвал его силой, частью потока иллюминации – или, по крайней мере, достаточно схожим явлением. Она уселась на кровати поудобнее, подобрав под себя одну ногу и изучая Вуаль. На протяжении следующего часа Шаллан пробовала все, что только приходило в голову, – от напряжения и концентрации до попыток нарисовать звуки, чтобы те появились. Ничего не вышло.

Наконец она выбралась из постели и отправилась налить себе выпить – бутылка охлаждалась в ведре в соседней комнате. Однако, не дойдя буквально пары шагов, почувствовала, как что-то… тянет внутри. Девушка обернулась в сторону спальни и увидела, что фигура Вуали начала расплываться, словно карандашный рисунок, который стирали.

Шквал, а это неудобно. Поддержка иллюзии требовала от Шаллан постоянной подпитки буресветом. Она вернулась в спальню и положила сферу на пол, внутри ступни Вуали. Когда веденка отошла, иллюзия все равно сделалась нечеткой, точно пузырь, готовый вот-вот лопнуть. Девушка замерла и, уперев руки в бока, уставилась на Вуаль, которая все более размывалась.

– Это кошмар какой-то! – раздраженно воскликнула она.

Узор прогудел:

– Мне жаль, что твои магические, богоравные силы не действуют мгновенно и так, как тебе бы хотелось.

Она вскинула бровь.

– Я полагала, юмор тебе не дается.

– Так и есть. Я просто растолковывал… – Узор осекся. – Я был смешным? Сарказм. Я был саркастичным. Случайно! – Он казался удивленным, даже обрадованным.

– Похоже, ты учишься.

– Это все узы, – объяснил он. – В Шейдсмаре я не общался так… по-человечески. Моя связь с тобой дает средства, благодаря которым я могу проявляться в Материальной сфере как нечто большее, чем неразумный отблеск. Мммм. Узы привязывают меня к тебе, помогают мне общаться так же, как это делаешь ты. Потрясающе. Мммм.

Он был похож на рубигончую, которая затрубила и успокоилась, полностью удовлетворенная. И тут Шаллан кое-что заметила.

– Я не свечусь, – изумилась она. – Во мне много буресвета, но я не свечусь.

– Ммм… – прогудел Узор. – Большая иллюзия превращает один поток в другой. Питается твоим буресветом.

Она кивнула. Буресвет в ее теле поддерживал иллюзию, используя излишки, которые обычно парили над кожей. Это могло быть полезным. Когда Узор взобрался на кровать, локоть Вуали – он был к нему ближе всего – сделался более четким.

Шаллан нахмурилась:

– Узор, придвинься к иллюзии.

Он подчинился, прополз по одеялу туда, где стояла Вуаль. Картинка перестала расплываться. Не полностью, но его присутствие вызвало заметные перемены.

Шаллан подошла ближе, и это вернуло иллюзии полную четкость.

– Ты можешь удерживать буресвет? – спросила Шаллан Узора.

– Я не… я хочу сказать… Инвеститура – то, посредством чего я…

– Вот, – перебила его Шаллан и прижала ладонь, превратив последние слова Узора в раздраженное жужжание. Это было странное чувство, словно поймала сердитого кремлеца под простыней. Усилием воли девушка втолкнула в него немного буресвета. Когда она подняла руку, от него начали исходить клубящиеся струйки, словно пар от кухонной фабриалевой плиты.

– Мы связаны узами, – заключила она. – Моя иллюзия – твоя иллюзия. Я собираюсь выпить. Посмотрим, сумеешь ли ты удержать образ от распада. – Шаллан направилась в гостиную, улыбаясь. Узор, продолжая сердито жужжать, сполз с одеяла. Веденка не могла его видеть – мешала кровать, – но предположила, что он переместился к ногам Вуали.

Сработало. Иллюзия держалась.

– Ха! – воскликнула Шаллан, наливая себе вина. Она вернулась назад и осторожно забралась на кровать – плюхаться туда с бокалом красного вина не казалось благоразумным, – после чего оглядела пол, где Узор разместился под Вуалью. Из-за буресвета спрен стал виден.

«Это придется учесть, – подумала Шаллан. – Иллюзии надо творить так, чтобы он смог в них спрятаться».

– Сработало? – поинтересовался Узор. – Как ты узнала, что это сработает?

– Я не узнала. – Шаллан глотнула вина. – Я догадалась.

Она выпила еще, а Узор загудел. Принцессе бы это не понравилось. «Наука требует ясного ума и настороженности. Они не совместимы с алкоголем». Шаллан прикончила вино одним большим глотком.

– Ну-ка… – пробормотала девушка, потянувшись вниз. Дальше она поступила по наитию. У нее есть связь с иллюзией, и у нее есть связь с Узором, так что…

Вытолкнув из себя буресвет, она прикрепила иллюзию к спрену, как часто прикрепляла их к себе. Его свечение потускнело.