Брендон Сандерсон - Слова сияния

– Девушка, что случилось? – спросил ревнитель постарше.

– Моя сестра, – пояснила Шаллан. – Она напялила странную маску и отказывается ее снимать.

Из паланкина раздался тихий возглас.

– Дитя, – страдальческим тоном произнес главный жрец, – упрямая сестра – не то дело, с которым должны разбираться ревнители.

– Добрый брат, я все понимаю, – сказала Шаллан, вскинув руки перед собой. – Но это не простое упрямство. Я думаю… Я думаю, в нее вселился Приносящий пустоту.

Девушка раздвинула шторы паланкина, демонстрируя сидевшую внутри Иятиль. Странная маска вынудила ревнителей отпрянуть и прекратить возражения. Тот, что был моложе, вытаращил глаза на Иятиль.

Женщина же повернулась к Шаллан и, издав почти неслышный вздох, принялась раскачиваться вперед-назад.

– Должны ли мы их убить? – пробормотала она. – Нет. Нет, мы не должны. Но кто-то увидит! Нет, не говори такие вещи. Нет. Я не стану тебя слушать. – Она начала тихонько петь без слов.

Молодой ревнитель повернулся к старшему.

– Плохо дело, – согласился тот, кивая. – Носильщик, идем. Пусть твои паршуны несут паланкин.

Вскоре Шаллан расположилась в углу небольшой монастырской комнаты, наблюдая за тем, как сидящая на табурете Иятиль сопротивляется попыткам нескольких ревнителей помочь ей. Она все время предупреждала, что, если те снимут ее маску, ей придется их убить.

Похоже, это не было частью представления.

Однако в остальном она играла свою роль замечательно. Ее бред в сочетании со спрятанным лицом заставил вздрогнуть даже Шаллан. Ревнители казались то очарованными, то шокированными.

«Сосредоточься на рисунке», – мысленно одернула себя Шаллан. Она сделала набросок одного из жрецов, грузного мужчины примерно ее роста. Рисунок был поспешным, но годился. Девушка рассеянно подумала: интересно, а какие ощущения от бороды? Не чешется ли она? Но ведь от волос голова не зудит, так с чего бы ему взяться от волос на лице? Как им удавалось не пачкать бороды в еде?

Она завершила набросок несколькими быстрыми линиями и тихонько встала. Иятиль отвлекла внимание ревнителей новым приступом бреда. Шаллан благодарно кивнула ей и выскользнула в коридор. Глянув по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, она превратилась в жреца при помощи потока буресвета. Потом завела руки за спину и запихнула свои прямые рыжие волосы – то единственное, что грозило выскользнуть из-под покрывала иллюзии, – под воротник плаща.

– Узор, – прошептала она, двигаясь по коридору с расслабленным видом.

– Ммм?

– Разыщи его. – Шаллан вытащила из сумки набросок безумца, который Мрейз оставил в дереве. Портрет сделали с большого расстояния, и был он не очень-то хорош. Девушка надеялась, что…

– Второй поворот налево, – прогудел Узор.

Шаллан покосилась на спрена, хотя одеяние жреца скрывало его, примостившегося на поле плаща.

– Откуда ты знаешь?

– Ты отвлеклась, пока рисовала, – ответил спрен. – Я осмотрелся. Через четыре двери отсюда есть очень интересная женщина. Похоже, она втирает в стену экскременты.

– Брр. – Шаллан как будто учуяла запах.

– Узоры… – бормотал он, пока они шли. – Я не рассмотрел как следует надписи, но они показались очень интересными. Наверное, я пойду и…

– Нет, – оборвала его Шаллан, – оставайся со мной. – Она улыбнулась и кивнула двум ревнителям, которые шли навстречу. К счастью, они не заговорили с ней, а просто кивнули в ответ.

Монастырское здание, как и почти все прочие в военном лагере Далинара, рассекали скучные, лишенные украшений коридоры. Шаллан, следуя указаниям Узора, подошла к толстой двери в каменной стене. Замок щелкнул и открылся при помощи спрена, и девушка тихонько скользнула внутрь.

Света из единственного оконца – больше похожего на щель – не хватало, чтобы полностью озарить крепыша на кровати. Темнокожий, словно уроженец одного из королевств Макабаки, с темными всклокоченными волосами и громадными ручищами. Это были руки рабочего или солдата. Он сидел сгорбившись и опустив голову, робкий луч света из окна рисовал на его спине белую полосу. Картина мрачная и впечатляющая одновременно.

Мужчина что-то шептал. Шаллан не могла разобрать ни слова. Она вздрогнула, прижалась спиной к двери и подняла набросок, полученный от Мрейза. Похоже, это был тот самый безумец, – по крайней мере, цвет кожи и крепкое телосложение совпадали, хотя человек перед ней выглядел куда более мускулистым, чем изображенный на рисунке. Вот буря!.. Такими ручищами он раздавит ее как кремлеца.

Мужчина не поднял головы, даже не шелохнулся. Он напоминал валун, который катился, пока не замер здесь.

– Почему в комнате так темно? – беззаботным голосом спросил Узор.

Сумасшедший не отреагировал ни на замечание, ни на Шаллан, которая шагнула вперед.

– Современная теория о помощи психическим больным предполагает полумрак в помещении, – прошептала веденка. – Яркий свет возбуждает их и может свести на нет эффективность лечения. – По крайней мере, так ей запомнилось. Она немного читала о таких вещах. В комнате и впрямь было темно. Окно всего в несколько пальцев шириной.

Что он шептал? Шаллан опасливо продолжила идти вперед.

– Господин? – окликнула она. Потом замешкалась, сообразив, что заставила старого и толстого ревнителя заговорить голосом молодой женщины. Не испугает ли это безумца? Он не поднял головы, так что она сняла иллюзию.

– Ты говоришь, он сошел с ума, – сказал Узор. – А куда сошел?

– Это просто такое слово. Оно означает, что у человека что-то сломалось в голове.

– А-а, – прогудел Узор. – Как у спрена, чьи узы распались.

– Не совсем, по-моему, – возразила Шаллан, приблизившись к больному. – Но похоже. – Она присела рядом с мужчиной, пытаясь понять, что он бормочет.

– Время возвращения Опустошения грядет, – шептал он. Девушка ожидала азирского акцента, принимая во внимание цвет кожи, но он говорил на безупречном алетийском. – Нужно приготовиться. Вы должны были многое забыть из-за прежних разрушений.

Она глянула на Узора, который затерялся среди теней у стены комнаты, потом – снова на незнакомца. Его темно-карие глаза поблескивали – две яркие точки на лице, скрытом во тьме. Он был таким сутулым, таким угрюмым. Мужчина продолжал бормотать о бронзе и стали, о подготовке и тренировках.

– Кто ты такой? – прошептала Шаллан.

– Таленелат’Элин. Тот, кого вы зовете Каменная Жила.

Девушка похолодела. А безумец продолжил повторять в точности те же самые слова, что и раньше. Она даже засомневалась, что его слова были ответом на вопрос, а не частью декламации. На другие вопросы он не ответил.

Шаллан отступила, скрестила руки. На ее плече висела сумка.