Брендон Сандерсон - Слова сияния

Проходя по темным залам Уритиру, Адолин старался не показывать, насколько сбит с толку. Мир взял и… повернулся, как дверь на петлях. Несколько дней назад его условная помолвка была союзом между могущественным мужчиной и весьма незначительной наследницей далекого Дома. Теперь Шаллан вполне могла быть самым важным человеком в мире, а он…

Кто же он такой?

Принц поднял фонарь и сделал несколько отметок мелом на стене, указывая, что был здесь. Эта башня – настоящая громадина! Как она не разрушилась от собственного веса? Наверное, можно месяцами ее изучать и все равно не открыть всех дверей. Адолин с готовностью взвалил на себя исследовательские обязанности, решив, что может с ними справиться. К несчастью, эти блуждания давали много времени на размышления. Увы, слишком мало ответов удается отыскать.

Он повернул в обратную сторону, сообразив, что сильно оторвался от других разведчиков. Принц это делал все чаще и чаще. Прибывали первые группы с Расколотых равнин, и надо было решить, где их всех разместить.

Что это впереди, голоса? Адолин нахмурился и двинулся дальше по коридору, оставив фонарь на полу, чтобы не выдать себя. Он с изумлением понял, что один из голосов ему хорошо знаком. Неужели это и впрямь Садеас?

Так и есть. Великий князь стоял, окруженный собственными разведчиками. Адолин безмолвно проклял тот ветер, что надоумил Садеаса – не кого-нибудь! – ответить на призыв идти в Уритиру. Все было бы намного легче, останься он в военных лагерях.

Садеас взмахом руки велел солдатам отправиться по одному из ответвлений коридора, похожего на туннель. Его жена и несколько письмоводительниц пошли в другую сторону, а за ними – два солдата. Адолин пару минут наблюдал за великим князем, который поднял фонарь, изучая потускневший рисунок на стене. Странная картина с мифическими животными. Принц узнал персонажей детских сказок – например, громадное существо, похожее на норку с гривой пышных волос, что росли на голове и шее. Как же оно называется?

Адолин хотел уже уйти, но тут под его ботинком хрустнул камешек.

Садеас резко повернулся, подняв фонарь:

– А-а, принц Адолин. – Садеас был в белом наряде, который невыгодно подчеркивал цвет его кожи, – по сравнению с бледной тканью покрытые нездоровым румянцем щеки казались кроваво-красными.

– Садеас, – приветствовал Адолин, поворачиваясь к великому князю. – Я не знал, что вы прибыли. – Буря бы побрала этого человека! Он несколько месяцев игнорировал отца, и теперь вдруг решил подчиниться?

Князь неспешно прошествовал по коридору мимо Адолина.

– Это потрясающее место. В самом деле потрясающее.

– Выходит, вы признаете, что мой отец был прав, – сказал принц. – Что его видения истинны. Приносящие пустоту вернулись, а вы выставили себя дураком.

– Я готов признать, – ответил Садеас, – что твой отец способен на большее, чем я опасался. Отличный план. Связаться с паршенди, заключить с ними эту сделку. Они устроили настоящее представление, как мне доложили. Аладара это, безусловно, убедило.

– Вы не можете верить, что все это было представлением.

– О, прошу тебя. Станешь отрицать, что у него был паршенди среди членов личной гвардии? Разве не удобно, что эти новые Сияющие включают капитана гвардии Далинара и твою собственную нареченную?

Садеас улыбнулся, и Адолин увидел правду. Нет, великий князь в это не верил, но такую ложь собирался распространять. По его велению люди снова начнут шептаться, пытаясь подорвать авторитет Далинара.

– Почему? – спросил Адолин, шагнув к нему. – Садеас, почему ты такой?

– Потому что, – бросил великий князь со вздохом, – так должно случиться. Не бывает армии с двумя генералами, сынок. Твой отец и я – мы как два старых белоспинника, и нам обоим нужно королевство. Или он, или я. Нам это было предначертано со смерти Гавилара.

– Так не должно быть.

– Должно. Твой отец никогда больше не будет мне доверять, и ты это знаешь. – Лицо Садеаса помрачнело. – Я все у него заберу. Этот город, эти открытия. Дай только время.

Принц промедлил мгновение, глядя Садеасу в глаза, а потом что-то внутри его наконец-то щелкнуло.

«Так тому и быть».

Адолин схватил князя за горло здоровой рукой и с размаху прижал его к стене. Глубокое потрясение на лице Садеаса позабавило принца – ту весьма малую его часть, которая не отдалась целиком и полностью неотвратимой ярости.

Он сжимал хватку, не давая вырваться крику о помощи, и придвигался все ближе, прижимая Садеаса к стене, перехватывая его руку свободной рукой. Но Садеас был опытным солдатом. Он попытался вырваться из захвата, вывернув Адолину руку.

Принц продолжал давить, но потерял равновесие. Они упали и покатились кубарем по полу. Это не была просчитанная напряженность дуэльной арены и даже не методичная мясорубка поля боя.

Двое вспотевших мужчин, что сражались из последних сил, на грани паники. Адолин был моложе, но все еще в синяках после столкновения с Убийцей в Белом.

Он сумел подмять противника под себя, и, когда Садеас попытался заорать, Адолин ударил его затылком о каменный пол, чтобы оглушить. Хрипло дыша, принц схватил поясной нож. Направил острие к лицу Садеаса, но тот успел поднять руки и вцепиться в запястье противника.

Адолин, охнув, налег на нож, сжимая его в левой руке. Пришлось помочь себе правой – он надавил ею на перекрестье, хоть запястье и полыхало от боли. Капли его пота падали Садеасу на лоб, кончик лезвия касался левой ноздри великого князя.

– Мой отец, – пропыхтел молодой человек, и пот с его носа закапал на лезвие ножа, – думает, что я лучше его самого. – Он напрягся и почувствовал, как хватка Садеаса слабеет. – К несчастью для тебя, он ошибается.

Садеас заскулил.

Собрав все силы, Адолин рывком поднял нож, вонзил лезвие в глазницу врага – глаз лопнул, точно спелая ягода, – и вогнал его до упора прямо в мозг.

Садеас содрогнулся; вокруг лезвия собралась кровь, когда Адолин подвигал им, чтобы не сомневаться в исходе.

Миг спустя возле князя появился осколочный клинок – старый клинок Далинара. Великий князь Садеас был мертв.

Адолин отпрянул, чтобы не испачкаться в крови, хотя манжеты уже были в пятнах. Буря! Он действительно это сделал? Он… взял и убил великого князя?!

Принц потрясенно уставился на меч. Ни он, ни его противник не призвали клинки для битвы. Пусть это оружие и стоило целое состояние, в таком ближнем бою толку от него бы меньше, чем от камня.

Когда в голове прояснилось, Адолин подобрал меч и побрел прочь. Он выбросил клинок из окна – уронил на выступ на одной из террас внизу, предназначавшийся, видимо, для декоративных растений. Там, скорее всего, меч будет в безопасности.