Гай Орловский - Цитадель в огне

Брестида крикнула от группы амазонок:

– Мы выборочно. Эти дураки все такие неосторожные.

– Они воевали с такими же, – определил Страг. – Потому и…

– Война надежно отделяет дураков от умных, – буркнул Теонард.

Страг кивнул.

– Дураков просто выпалывает.

Страшноватое зрелище, когда к башне ринулось со всех сторон это укрытое щитами, ревущее и орущее зверье и подступило огромной, жаждущей крови стаей к самым стенам.

Тарнат ревел и швырял огромные камни, что проламывали доски и кидали людей на землю, где одни оставались неподвижными, другие кое-как уползали от башни.

В него стреляли снизу, но стрелы отскакивают от блестящей брони, словно капли дождя, не оставляя царапин, справа и слева на мгновение высовываются амазонки, выпускают по стреле и снова пригибаются за бортиком.

Кочевники ворота рубили топорами, не обращая внимания на потери, убитых и раненых просто отшвыривали в сторону, чтобы не мешали, и все новые герои бросались на штурм.

Амазонки стреляли уже не столько по рубящим дверь, сколько били, не глядя, вверх по крутой дуге, там собралась толпа лучников и прикрывает штурмующих вход в башню.

К счастью, стрелы кочевников слишком легкие, хороши для коротких дистанций, потому при навесной стрельбе вверх теряют убойную силу, только немногие из амазонок получили легкие раны, а остальные стрелы, щедро рассыпанные по крыше, всего лишь постоянно пополняют их колчаны.

– Дверь трещит, – предупредил Лотер. – Сейчас решится, будут продолжать или отступят.

– Ставлю на то, – сказал Теонард, – что продолжат ломиться.

Лотер посмотрел на него с интересом.

– Знаю, что люди дураки… но чтоб до такой степени?

Мореное дерево дуба хоть и особо прочное, но под яростными ударами топоров трещало и разлеталось в щепки. Вскоре, как поняли Теонард и Лотер по разочарованному гулу внизу, там прорубили первую дыру и обнаружили не вход в зал, а сплошную стену из камней, пусть и не скрепленную известью или глиной, но неизвестно, сколько их там.

Затем снова крики, еще злее и яростнее, новые группы кочевников ринулись ко входу, остатки двери изрубили в щепу и начали вытаскивать из дверного проема камни.

Лотер сказал с презрением:

– Как люди все еще существуют? Наверное, только потому, что самая молодая раса и умеют быстро размножаться, как мыши.

Теонард, не отвечая, повернулся к костру в центре, там установлен огромный чан, помахал рукой.

– Пора!..

Внизу у подножия башни степняки самоотверженно вытаскивают камни, падают под редкими ударами булыжников и стрел, от которых не успевают закрыться щитами, и никто из занятых отчаянной работой не увидел, как на краю башни появилось нечто темное, а оттуда хлынула широкая струя кипящего масла.

Отчаянные крики боли и страха раздались сразу, как только масло попало на усердно работающих, а Теонард поспешно швырнул следом горящий факел.

Внизу вспыхнуло жаркое пламя, охваченные огнем люди заметались с дикими криками. Теонард передернул плечами, невольно представив себе, как на него попадает кипящее масло, когда даже одиночная капля прожигает мясо до кости.

Запылали щиты, под прикрытием которых старательно работали вытаскивающие камни. Их роняли и разбегались, амазонки радостно орали и стреляли в спины с наслаждением и улюлюканьем.

Площадь перед башней покрылась телами убитых и обгорелых. Далеко за пределами полета стрелы всадники в бессильной ярости вздымали кулаки и орали что-то злобное и беспомощное.

Вокруг Теонарда тоже вздымали и кричали, только ликующе, один он сам мрачнел все больше, тоскливо посматривал то по сторонам, то всматривался в догорающие трупы на площади.

– Теперь для степняков дело чести, – сказал он, – взять эту башню и перебить всех.

– Всех не смогут, – отпарировал Лотер, щелкнув клыками. – Горгулья и гарпия с горгоной точно улететь сумеют.

– Нам сразу станет легче, – буркнул Теонард. – Особенно если и банши с ними улетит.

– А что, – переспросил Лотер, – не станет?

Теонард сдвинул плечами.

– Вообще-то станет, но почему-то и сам не прочь как бы улететь и вообще выжить. Особенно сейчас, когда только начал выкарабкиваться с самого дна ямы…

– Утром увидим, – отрубил Лотер. – Поспи малость. А то на тебе вся эта война виднее. Наверное, потому, что истоптали крышу твоей башни?

Еще одна тревожная ночь прошла, ждали приступа, как постоянно обещал Гнур, но ничего не происходило, наступило утро, и снова ничего, только отдельные герои кочевников показывались на дистанции, дразня амазонок и самого Теонарда, но к башне никто на этот раз не приблизился.

В утреннем тумане фигурки наездников похожи на темных призраков, норовящих схватить и утащить в свое призрачье царство, только не знают – как подобраться.

– Наверняка запрет, – сказал Страг знающе. – Темирган ужаснулся потерям, а Керкулейн разъяснил, что опасно растрачивать жизни героев понапрасну. На великую битву может не хватить, женщины так быстро не нарожают замены, да и дети за сутки не превратятся в мужчин.

– Говорят, превращаются, – ответил Виллейн, поднося к носу самый маленький амулет, словно надеялся увидеть хоть искру магии. – У нас есть легенды о таких, что в годы великих потрясений прямо из колыбели вставали с мечами в обеих руках.

– А чего теперь все магией да магией? – спросил Страг. – Мечи всегда мечи, а магия то есть, то нет… Вон там в лесу верхушки сосен вздрагивают, видите?.. Что-то готовят.

Над головами каркнуло так резко, что все вздрогнули:

– Сейчас посмотрю!

На головы и плечи обрушилась волна тугого воздуха, горгулья одним взмахом могучих крыльев взметнула себя в небеса, а там пошла по дуге к лесу, снизилась, исчезла за деревьями.

Виллейн проводил ее внимательным взглядом и буркнул:

– Так и не понял еще, как она ко всем нам относится.

– Наверное, – предположил Страг, – как и все мы друг к другу. Только свои интересы… а общие так, поневоле. Если можно не делать, делать не станет.

– Да уж, – пробормотал Теонард, – Хранители Талисмана из нас еще те.

Виллейн сказал кисло:

– Так получилось. Вся жизнь у нас такая… Хочется одного, получается другое. Как будто у вас не так!

– Так, – подтвердил Теонард, поправив ремень арбалета. – Вот и приходится как-то… суживаться. И с жизнью, и с вами.

Он поднял голову. В небе быстро разрасталось темное тело, горгулья падала, как огромный камень, но в последний момент распахнула крылья, огромные и пугающе черные. Теонард снова ощутил воздушный удар, а горгулья мощно ударилась ногами с крепкими когтями о камень крыши, выпрямилась, страшноватая настолько, что кажется даже красивой.

– Строят, – каркнула она резким голосом. – Нет, не таран.