Майкл Суэнвик - Даргер и Довесок (ЛП)

— Значит, в Парчу ты не вернешься?

— Ради чего? — фыркнула Непогрешимая Целительница. — Бестолкового яка? Когда все поймут, что я могу за одну ночь избавить город от чумы, — а к завтрашнему утру во всем Перекрестке не оста­нется ни одного больного солдата, — обо мне заго­ворят на каждом углу. Я открою медицинскую школу и куплю печатный станок. В школе будут учиться лучшие студенты, способные потянуть гра­бительскую плату. Из них получатся доктора, почти не уступающие мне по знаниям. С помощью прес­са я перепечатаю книги деда и стану продавать их по ценам, которые заставят побледнеть даже ви­давших виды мужчин и женщин. Моя слава будет расти, а с ней и число целителей, способных удов­летворить запросы на мои услуги. Города станут соперничать за моих учеников. В некоторых откро­ются свои медицинские школы, и определенный процент с их прибылей потечет мне в карман. Та­ким образом, я сказочно разбогатею еще при жиз­ни, а после смерти меня будут почитать как благо­детельницу человечества.

— Великолепный план, не сразу и сообразишь, как его улучшить, — искренне восхитился Дове­сок. — А твой отец — как он поживает?

Целительница разом погрустнела.

— Он такой же, как прежде: требовательный, маразматичный, драчливый и вечно всем недоволь­ный. Но он мой отец, и я всем сердцем желаю ему счастья. Я бы отдала за это что угодно.

Довесок навострил уши.

— Что угодно?

— Да! Ты знаешь, что делать?! Я вижу это по твоему лицу и слышу по голосу. Если бы такие вещи передавались по запаху, он бы уже витал в воздухе. Немедленно рассказывай! И требуй, что пожелаешь!

Довесок не удержался и принял благонравную позу.

— Решение очевидно. Следует нанять несколько девушек, похожих на тебя в их возрасте, и одеть их так, как тогда одевалась ты. Пусть они по очереди играют роль его дочери. Прикажи им дрожать от любого неодобрительного взгляда и рыдать навзрыд, когда он будет браниться. Сделай так, чтобы во вре­мя твоих визитов одна из них всегда держалась поблизости. Старческое слабоумие подскажет ему, что дочь не оказывает должной почтительности приходящему доктору. Тогда и он останется доволь­ным, и ты добьешься его уважения.

— Какой гениальный и в то же время простой план! — изумленно покачала головой Непогрешимая Целительница. И живо добавила: — Назови свою награду. Ты ее заработал.

— Мне нужно только одно. Тебя это не об­ременит, а с моих плеч упадет тяжкий груз. Глав­ком Мощный Локомотив, к которому тебя при­звали...

— Это уже сделано, — с гордостью перебила Непогрешимая Целительница — Я оживила глав­кома сегодня утром С его памятью все в порядке. Я здесь как раз поэтому, только-только от его по­стели. Он просил передать, что желает немедленно видеть тебя и Гениального Стратега.

Довесок обнаружил Даргера на плацу, где тот наблюдал за весьма поредевшей (но неуклонно уве­личивающейся но мере того, как солдаты выписы­вались из госпиталей и возвращались в части) ка­валерией. Его другу что-то горячо выговаривал ца­ревич Блистательный Первенец.

— Друзья! Друзья! Как вы можете ссориться? — как можно доброжелательнее вмешался Довесок.

— А как же иначе? — огрызнулся Блистатель­ный Первенец. На привлекательном лице царевича застыло мрачное выражение. — Белая Буря все мне о вас рассказала.

— В самом деле? Очень мило с ее стороны.

— Чести ее слова вам не делают.

— Очень жаль это слышать, — опечалился Дар­гер. — И весьма странно. Я всегда относился к Бе­лой Буре со всей возможной добротой и уваже­нием.

Довесок, знавший о некоторых подробностях их отношений, спрятал улыбку, прикрыв рот тыль­ной стороной лапы.

— Пожалуйста, не забывайте, — напомнил он, — что мы у всех на виду и нас могут услышать.

— Она считает вас отъявленными мошенника­ми, — яростно прошипел царевич, понизив го­лос — Из тех, что пойдут на любую низость, лишь бы добиться своего.

— Друг мой, мы на войне! — тихо, но твердо откликнулся Даргер. — Еще Козлобородый Дядюш­ка из Прекрасной Страны говаривал, что правдо­люб — находка для шпиона. Вся суть благородной воинской традиции в обмане. В обмане и еще в массовой резне.

Теперь они стояли так близко, что Довесок мог легко обнять обоих.

— Как ловко вы играете словами! Но вам не заговорить мне зубы. Наша первая встреча завер­шилась молчаливым соглашением, однако теперь мне ясно, что вы никогда не собирались держать слово.

— Друг мой, вас приперли к стенке. Я выручил вас из жалости.

— Вы уговорили меня предать родину.

— С вашей родиной все по-старому: города не сровняли с землей, поля не засыпали солью, жите­ли живы, здоровы и не порабощены. О каком пре­дательстве речь?

— Мое положение было отчаянным, а вы всу­чили мне фантазию. Когда я узнал, что вы мошен­ники, у меня открылись глаза. Я осознал всю ее откровенную неправдоподобность.

Даргер прижал, ладонь к груди.

— Друг мой, ваши обвинения ранят меня в са­мое сердце. Но, будучи джентльменом, я вас про­щаю.

Царевич Блистательный Первенец с такой си­лой стиснул пальцы на рукояти короткого меча, который носил на боку, что побелели костяшки.

— Нужно докопаться до правды. Я слышал, что Мощный Локомотив пришел в себя. Мы пойдем к нему все вместе — сейчас же! — и посмотрим, сов­падает ли его точка зрения с вашей.

— Мы только потеряем время. Стоило бы по­тратить его на военные приготовления, — заметил Довесок с притворным безразличием — Но надо, так надо.

Мысленно он решил, что, раз уж все катится в пропасть, остается только положиться на провиде­ние и дожидаться непредвиденного спасения. В его жизни подобное происходило с завидной регуляр­ностью. На худой конец, у него по-прежнему име­лась трость, и, что важнее, царевич даже не подо­зревал о спрятанном внутри клинке.

Пока тяжелобольные солдаты отлеживались на Деревянных койках в тесноте домов и палаток, глав­ком Мощный Локомотив несколько недель прова­лялся в мягкой постели, на лучших простынях во всем городе, в комнате, роскошная обстановка ко­торой наверняка привела бы его в восторг, если бы все это время он не висел между жизнью и смер­тью. Очнувшись, он, видимо, решил оставить себе не только комнату, но и весь дом, ибо, встретив на пороге Даргера и Довеска, провел их в отдельную комнату для бесед.

Если он и удивился, что с ними пришел царевич Блистательный Первенец, то виду не подал.

В комнате оказался один-единственный стул, очень напоминающий трон. Мощный Локомотив отпустил слуг и уселся. За неимением выбора гости остались стоять.

— Говорите, — велел он.

— Главком, я пытаюсь добиться правды, — ска­зал царевич Блистательный Первенец. — Когда я вел переговоры с Благодатным Царством, Гениаль­ный Стратег выступил вашим посланником. Он и правда им был?