Майкл Суэнвик - Даргер и Довесок (ЛП)

— Тогда лучше пошли с нами, — вздохнул Дар­гер. — Так проще, чем все объяснять.

— Хочу уточнить, — добавил Довесок, — Тай­ного Императора мы берем на себя. А вы избави­тесь от слуг, если они станут путаться под ногами. Вы аристократ, и для вас это будет не так трудно, как для нас.

Тайный Император, как оказалось, скрывался в большом вульгарном особняке по улице Нового Богатства. Отбросив притворство, троица направи­лась прямиком к главному входу, словно у них име­лись на то все основания. Даргер вытащил из кар­мана набор отмычек и небрежно склонился к двер­ной ручке.

— Что за черт! — выругался он. — Не заперто.

От толчка дверь открылась.

Они вошли внутрь.

Фонарь царевича Блистательного Первенца ос­ветил огромный зал с высоким потолком, совер­шенно свободный от мебели, за исключением не­скольких громадных вычурных ваз на резных тико­вых постаментах. Выложенный плиткой пол устилали дорогие ковры. В доме царила абсолютная тишина.

На плитке распростерлись тела двух слуг. Един­ственная дверь, ведущая в глубь особняка, была распахнута настежь.

— Кто-то побывал здесь до нас. — Довесок бы­стро проверил оба тела. — Мертвы. И умерли не­давно — тела еще не успели остыть. Кто-то пришел сюда с теми же намерениями, что и мы.

— Да, но можем ли мы доверять ему — или им — все сделать как следует? — спросил Даргер.

— Судьба благосклонна к тем, кто не ищет лег­ких путей и даже в мелочах ничего не принимает как должное, — заявил царевич Блистательный Первенец с уверенностью школьника, цитирующе­го прошлогодние уроки.

Довесок вытащил из трости клинок.

— Оставайтесь здесь, — сказал он царевичу, — и позаботьтесь о путях отступления, если нас сомнут числом.

Даргер забрал у Блистательного Первенца фо­нарь и последовал за Довеском. По пути им попа­дались другие трупы, но они не тратили время на осмотр. Словно след из хлебных крошек, череда распахнутых дверей привела их к спальне Тайного Илшератора. Комната блистала роскошью. На кро­вати лежали шелка самого лучшего качества, све­зенные из многочисленных завоеванных городов. Ветерком из открытого окна задувало в комнату занавески.

В кресле у кровати замерло окоченевшее тело. Тряпичная маска валялась в ногах, расшитый жел­тый халат был порван. Смертельный удар ножом пришелся между ребер в самое сердце.

Тайный Император распрощался с жизнью.

Довеску не хотелось заговаривать первым, но он все-таки произнес:

— Даргер, это труп женщины.

— Ради всего святого, почему женщина наряди­лась Тайным Императором?

— Ты меня не понял. Этот человек пахнет точ­но так же, как Тайный Император, и — взгляни-ка! — вот и звездообразный шрам на костяшке левого большого пальца, оставленный котенком, которого он убил. Вернее, она. Тайный Император был женщиной. Присмотрись к ее чертам. Заметь, после смерти исчез кадык. Грудь хоть и маленькая, но заметная, бедра округлые, да и во всем осталь­ном ее принадлежность к женскому полу очевид­на. — Довесок запахнул на императоре окровавлен­ный халат, прикрыв рану, а вместе с ней и ожере­лье из разноцветных стеклянных бусин.

— Забавно, — сказал Даргер. — Я узнаю это ожерелье. Оно было на ней, когда она притворялась служанкой в чайной во время нашего совещания в Перекрестке. Тогда я решил, что это часть маски­ровки, и больше о нем не думал. — Он осторожно вытащил ожерелье, чтобы рассмотреть ближе. — Некоторые бусины разбиты! Все непонятнее и не­понятнее.

— Это оружие, — догадался Довесок.

— Что?

— Ожерелье — это оружие. Я читал о таких ве­щичках в книгах по военной истории. Изначально их разработали для шпионов. В каждой второй бу­сине токсин. В тех, что между ними, противоядие. Раздавливаешь бусину с противоядием у себя под носом, вдыхаешь и в то же время разбиваешь бу­сину с токсином. Такие яды действуют молниенос­но. Через считаные секунды все в комнате мертвы, а тот, кто вдохнул противоядие, цел и невредим.

— Оружие как раз под стать осмотрительному монарху. И все же оно не сработало. Почему?

— Понятия не имею, — ответил Даргер. — Еще я бы не отказался узнать, кто его убил.

— Кто бы это ни был, я благодарен нашему та­инственному благодетелю. Столкнись мы с этой де­вицей, пока она была жива, оба сошли бы в могилу. Кстати, если бы убийца не скрылся через окно, ток­сины могли и не успеть полностью рассеяться.

В смерти Тайный Император больше не казал­ся опасным. Лишившись возможности убивать и грабить по малейшему капризу, он превратился в самую обычную девушку, и Довесок не мог ее не пожалеть.

— Как ни странно, у меня нет слов, — сказал Даргер, помолчав.

— В таком случае... — начал Довесок.

— Да. Давай избавимся от тела и двинемся дальше.

Они сняли с императора — а точнее, с импера­трицы — парадный халат и завернули тело в пар­човое покрывало с постели. Сверток, оказавшийся неожиданно легким, перенесли в фойе. Там они увидели, как царевич Блистательный Первенец, по лицу которого струилась кровь, пытается поднять­ся с пола. Дверь за его спиной была открыта.

— С делом покончено? — спросил он.

Довесок кивнул.

— Что с вами случилось? — встревожился Даргер.

— Я и сам не знаю. Я стоял здесь и сквозь щелку присматривал, за улицей, когда услышал какой-то звук сзади. Не успел я обернуться, как меня схватили и приложили о стену. Это случилось всего несколько секунд назад. Нападавший сбежал через дверь.

Трое заговорщиков выглянули на улицу.

— Его и след простыл, — заключил Довесок.

— Пусть, — отозвался Даргер. — Намеренно или нет, он оказал нам добрую услугу. Я не вижу необходимости мстить за монарха, с которым мы и сами собирались разделаться. Помогите-ка, бла­городный царевич. Это тело мы оставить здесь не рискнем.

Когда от места убийства их отделяло несколько улиц, царевич Блистательный Первенец спросил:

— А что насчет остальных тел?

— Утром там появится Умелый Слуга в одежде и маске Тайного Императора. Когда он прикажет убрать трупы и призовет к себе новых слуг, ни у кого вопросов не возникнет, — ответил Довесок.

— Это одно из преимуществ, когда все считают, что у тебя окончательно съехала крыша, — добавил Даргер.

По пустынным темным улицам они оттащили сверток с телом к каменному мостику у скотобой­ни и доверили его безымянному притоку Белой реки. Сверток шумно плюхнулся в воду, дважды перевернулся и, увлекаемый быстрым течением, канул в темную пучину, чтобы волею судеб быть или не быть обнаруженным где-нибудь ниже по реке.