Джон Норман - Волшебники Гора

— Этот жулик в прошлом году уже разыграл свой собственный арест, — пояснил наш собеседник. — А потом оказалось, что те, кто увели его в цепях, были членами его собственной труппы. Они просто все сбежали, не заплатив арендной платы!

— И после этого, вы снова впустили его? — удивился я.

— А кто же ещё согласится предоставить кров такому прохиндею? — усмехнулся он. — Только Аппаний! Но он заставил его платить вдвойне, и за прошлый раз тоже!

— Интересно, — хмыкнул я. — Но мы хотим видеть его по делу. И немедленно.

— Можно выбивать двери одну за другой, — предложил Марк.

— Здесь как минимум сотня комнат, — осадил я его. — А возможно, даже больше.

— Которая из комнат его? — спросил юноша. — Скажешь, и нам не придётся ломать их все.

— Мне нужно заглянуть в учётную книгу, — сказал мужчина сверху. — Возможно, сейчас его даже нет здесь.

— Зато у вас наверняка остались одна или несколько из его рабынь, прикованных цепью в какой-нибудь комнате в качестве залога, — заметил я.

Служащий издал тихое сердитое шипение, подтвердившее моё предположение. Похоже, что я угадал. На представлении появилась только одна рабыня толстяка, та, которую он теперь называл Лицией. Не трудно догадаться, где должны были находиться его остальные артистки. Например, некая блондинка, которую он чаще всего использовал в своих фарсах, в роли Золотой Куртизанки. Она, а возможно, и ещё одна или две других, точно я пока не знал, должны были находиться где-то, либо в этом здании, либо в другом месте, посаженные на цепь или в клетку, в качестве гарантии оплаты жилья. Если бы антрепренёру потребовалось использовать одну из них в некоем представлении, то ему, скорее всего, пришлось бы, взяв её, оставить в залог другую, скажем, Лицию, как он теперь назвал её. Такие женщины, будучи имуществом, вполне могут использоваться в качестве залога, или например, приниматься кредиторами в качестве оплаты долгов их бывшего владельца. У данного правила существует много вариантов использования. Например, известны случаи, когда один мужчина, возжелав рабыню другого, провоцировал того на потерю средств, возможно соблазняя игрой на деньги, в надежде, что тот окажется не в состоянии заплатить долг, и тогда кредитор, в соответствии с договором, может претендовать на его рабыню. Кроме того, конечно, весьма обычны ситуации, когда в более серьезных случаях, имущество должника изымается и идёт с молотка, чтобы погасить его долги перед кредиторами. Это имущество, само собой включает и его домашних животных, если таковые вообще имеются, в какую категорию включаются и рабыни. Дочери, кстати, в некоторых городах также могут быть подвергнуты такой конфискации и продаже. Кроме того, должник женского пола, во многих городах подвергается судебному порабощению, после чего она переходит в бесправную и категорическую собственность своего бывшего кредитора, точно так же, как любая другая рабыня.

— Хорошо, — проворчал человек. — Мне сказать ему, что два стражника справляются о нём?

— Нет, лучше скажите ему — два друга, — посоветовал я.

— Я не его друг, — буркнул Марк.

— Один друг, — исправился я.

— Понятно, — сказал мужчина на лестнице и перечислил: — Короче, имеется два товарища, разыскивающие другого, и не желающие, чтобы тот знал, что они — стражники, но при этом один из них утверждает, что является его другом, а второй от этого всячески дистанцируется, причём оба они вооружены, и кажутся готовыми обнажить мечи по любому повода, о даже без оного.

— Я уверен, что он здесь, — предупредил я. — Так что, не стоит возвращаться и говорить нам, что его здесь нет.

— Может, мне с ним сходить? — предложил мой друг.

— Нет, нет! Не стоит, — поспешил заверить его служащий инсулы.

— Ты понимаешь, — сказал мне Марк, — что твой товарищ может попытаться ускользнуть от нас, например, по крышам, если конечно не свалится и не разобьётся насмерть, или спустившись по верёвки в переулок прямо из окна комнаты?

— Или раствориться без следа в воздухе? — подсказал я.

— Возможно, — проворчал Марк, который, боюсь, ещё не набрался скептицизма в отношении таких вопросов.

— У меня есть идея, — заверил его я, а потом, повернувшись к человеку на лестнице, сказал: — Передай ему, что худший в мире актёр желает поговорить с ним.

— Странноватая просьба, — заметил товарищ с фонарём.

— Не столь уж странная, как о ней можно было бы подумать, — пожал я плечами.

— Ну ладно, — вздохнул мужчина и, повернувшись, начал подниматься по лестнице вверх к наименее популярным, зато наиболее душными и опасными уровням Инсулы. Глядя ему вслед, мы видели, как мерцающий свет его фонаря выхватывал то одну, то другую стены лестничной клетки, а затем стал затухать и наконец, совсем исчез из видимости.

— Тот, кого Ты ищешь, сейчас, несомненно, уже сбегает отсюда, — недовольно проговорил Марк и стремительно выхватил меч.

Урт прошуршал вниз по лестнице и, метнувшись вдоль боковой стены, проскользнул в трещину в стене.

— Нет, — усмехнулся я, останавливая его руку. — Это не он.

— Ты уверен? — осведомился юноша.

— Более чем, — заверил его я.

— Может, нам лучше подождать на улице? — спросил он. — А вдруг он может видеть в темноте.

— Там-то как раз и темно, — напомнил я.

Однако уже через мгновение, мы услышали, как затряслась лестница, и заскрипели ступени верхних пролётов, а затем, немного спустя, рассмотрели колеблющийся живот и развевающиеся одежды, а потом и большую часть крупной мужской фигуры.

— Он двигается слишком быстро для таких габаритов, — заметил Марк с опаской. — Ты уверен, что он не может видеть в темноте?

— Уверен, — успокоил его я.

— А вдруг, он наполовину — слин, — прошептал он.

— Некоторые из тех, кто его знает, утверждали, что он слин целиком, — усмехнулся я.

Марк даже тихонько присвистнул себе под нос.

— Просто он знает эту лестницу, как свои пять пальцев, — начиная раздражаться, объяснил. — Ты знал бы её точно также, если бы жил здесь.

Наконец огромная фигура появилась на этаже холла и, подскочив ко мне, без тени смущения схватила меня и заключила в свои объятия. Мне потребовалось некоторое усилие, что бы вывернуться из его мощных лап и отстраниться на расстояние вытянутых рук. Впрочем, это нисколько не умалило радости толстяка.

— Как Ты узнал, что это я? — поинтересовался я.

— Просто, это не мог быть никто другой! — радостно воскликнул он и, посмотрев на Марка, спросил: — А это кто?

— Мой друг, Марк, — представил я, — из Форпоста Ара.

— Из города мошенников, предателей и трусов? — уточнил толстяк, и я в последний момент успел перехватить руку молодого воина, рванувшуюся к рукояти меча.

— Рад знакомству! — проговорил «Ренато», протягивая юноше свою руку.