Джон Норман - Волшебники Гора

— Что-то я сомневаюсь, что тебя настолько очаровала работа полевой рабыни, — заметил я.

— Нет, — согласилась она.

— К тому же, Ты сама уже начала ощущать в себе приближение рабских огней, — напомнил я.

Женщина бросила на меня обиженный взгляд, а затем быстро опустила голову. Её маленькие кулачки сжались так, что побелели костяшки пальцев.

— Говори, — потребовал я. — Ведь они уже начали гореть в твоём животе.

Она снова подняла на меня полные обиды глаза.

— Тебе напомнить, — поинтересовался я, — о том, что Ты уже заработала сегодня одно наказание?

— Не надо, Господин! — всхлипнула она. — Да, Господин!

— Ну вот и хорошо, — кивнул я.

Лавиния спрятала лицо в ладонях и затряслась в рыданиях. Какой беспомощной, подумалось мне, временами может чувствовать себя женщина, по настоящему ставшая рабыней. Но такие ощущения весьма полезны для неё с точки зрения развития её характера и её дисциплины. Кроме того, они хороши ещё и тем, что помогают рабыне понять, кем и чем стали и кем для них является господин.

— Думаю, что Ты сможешь стать превосходной домашней рабыней, — заметил я, — одетой в шёлк, снующей туда-сюда, возможно с колокольчиками на щиколотке, служа, разогревая и возбуждая своей близостью мужчину.

Она удрала руки от лица и недоверчиво посмотрела на меня.

— Может быть, тебя даже будут на ночь приковывать цепью к его рабскому кольцу в ногах его постели.

— Это именно то, чего я сама желаю! — призналась рабыня.

— Мне несложно представить тебя стоящей на колени перед ним и умоляющей о его прикосновении, — улыбнулся я.

— Да, Господин! — воскликнула она.

— Интересно, согласится ли он удовлетворить твою просьбу, — задумался я.

— А хочу надеяться, что он сжалился бы над той, кто является всего лишь его рабыней, — вздохнула женщина.

— Да, — кивнул я. — Думаю, что Ты будешь горячей, преданной и послушной.

— Да, Господин, — поспешила заверить меня Лавиния.

— Да, похоже, что Ты можешь стать замечательной домашней рабыней, — решил я, — и даже превосходной рабыней для удовольствий.

— О, да, Господин! — выдохнула она.

— И, не исключено, со временем, — добавил я, — даже чьей-то любимой рабыней.

— Это то, как я хотела бы прожить свою жизнь! — признала женщина.

— В таком случае, Ты должна была бы хотеть, чтобы тебя поскорее забрали отсюда, — сказал я.

— Нет, — отшатнулась рабыня. — Нет!

— Почему нет? — осведомился я.

Лавиния не смогла ответить мне, снова начав давиться рыданиями.

— Ага, — протянул я. — Кажется, что Ты не хочешь покидать окрестности дома Аппания.

— Да, Господин, — глотая слёзы, проговорила она. — Я, правда, хочу оставаться здесь.

— Похоже, Ты необыкновенно предана своему господину, — усмехнулся я.

— Я даже толком не видела его, — сказала мне женщина, немного успокоившись, — за исключением тех ситуаций, когда я и другие использовались для таких целей, как обслуживание его за столом. Даже когда он проходит мимо нас в зале, мы должны вставать на колени в почтении, прижимаясь головой к полу.

— Тем не менее, всё говорит о том, что Ты очень предана ему, — настаивал я, с высоты седла рассматривая понурившую голову женщину. — Впрочем, твои пожелания, в любом случае, ничего не значат. Ты — рабыня, и с тобой будет сделано то, чего бы ни захотели мужчины и рабовладельцы.

— Да, Господин, — вздохнула она.

— Я же хочу, чтобы мне стали известны некоторые детали тех методов, которыми пользуются Аппаний и Мило для захвата и последующего порабощения свободных женщин, — сообщил ей я.

— Господин? — испуганно дёрнулась Лавиния.

— Уверен, на основании подслушанной тобой беседы, и твоего собственного опыта, у тебя имеются некие идеи относительно того, как это происходит, — предположил я.

— Конечно, у господина не может быть никакого интереса к таким вещам, — пролепетала она.

— Ты только что заслужила второе за день наказание, — обрадовал её я.

— Простите меня, Господин! — простонала рабыня.

— Итак, Ты будешь говорить? — осведомился я.

— Полностью и честно, о том, что я знаю! — безнадёжно пообещала она.

— Как это подобает той, кем Ты являешься? — уточнил я.

— Да, Господин! — заверила меня Лавиния.

— Как кто? — переспросил я.

— Как рабыня, Господин, — ответила она, — и только как она!

— Как начинаются эти отношения? — спросил я.

— Одним из двух способов, насколько я понимаю, — начала женщина. — В первом свободная женщина сама пытается заступить дорогу Мило. Она восхищается им, старается привлечь к себе его внимание. Она может даже немного приспустить свою вуаль, постараться говорить с ним мягким голосом, ясно давая понять ему, что перед ним его страстная поклонница, под своими вуалями и одеждами ждущая его. Возможно, она может пошутить, что готова даже позволить ему поднять занавески её паланкина и целовать дно около её ног. В общем, занимается всякой ерундой. Об этих авансах, пусть и ожидаемо неоднозначных, но всё же столь очевидных и значимых, сразу сообщают Аппанию, который принимает решение относительно того, следует ли их поощрить или не стоит. Затем, позже, возможно после того, как женщина понизит перед Мило свою вуаль и позволит ему полюбоваться на её красоту открыто, или словно неосторожным движением, позволит ему оценить её лодыжки, Аппаний, на основе мнения Мило, принимает решение о дальнейших действиях. Если мнение Мило благоприятно, и его хозяин полагает, что женщина, возможно, пройдя через строгую диету и упражнения, обучение дисциплине и дрессировку, не будет выглядеть нелепо на невольничьем рынке, начинается подготовка к её захвату. Во втором способе инициатором выступает сам Аппаний, который лично отбирает кандидатку для завязывания знакомства, исследования и принятия окончательного решения.

— На основе чего он это делает? — заинтересовался я.

— Обычно он узнаёт о красоте той или иной свободной женщины из слухов и сплетен, — сказала Лавиния.

— Понятно, — кивнул я.

— Кроме того, — добавила она, — насколько я поняла, иногда он получает информацию, не бесплатно конечно, от некоторых владелиц женских ванн в Аре. Возможно даже, в некоторых случаях, Аппаний имел возможность лично наблюдать там женщин из тайной комнаты.

— А Ты сама каким образом привлекала внимание Аппания? — полюбопытствовал я.

— Первым, несомненно, — смущённо улыбнулась рабыня, — всё же я нечасто посещала общественные ванны и сильно сомневаюсь, что слухи о моей красоте могли бы появиться на улицах.

— Я бы не исключал такой возможности, — заметил я, окидывая взглядом её фигуру.

— Господин добр, — смутилась она.

— Продолжай, — велел я.

— Хотя господин мог бы расценить меня как испорченную, избалованную свободную женщину, и пусть даже это не было так уж неверно, — сказала Лавиния, — тем не менее, я была слишком застенчивой и поначалу не решалась даже приблизиться к такому мужчине, как Мило. В конце концов, я не сомневалась, что в Аре полно свободных женщин, которые богаче и красивее меня. Соответственно, первое время, я только издалека поклонялась ему. Я посещала его выступления. Я мечтала о нём. Но я не осмеливалась обратить на себя его внимание.