Джон Норман - Волшебники Гора

— Эй, мы договаривались о двух золотых монетах, — напомнил Бутс, — и это самое большее.

— Значит, теперь мы расторгаем наше прежнее соглашение, — пожал я плечами.

— И вы сделаете это? — осведомился он.

— Мы могли бы, — кивнул я.

— Негодяи, — бросил мужчина.

— Просто предположите, что мы безумцы, — предложил Марк. — Только возьмите их, и вместе с ними, нашу бессмертную благодарностью, нашу и всех остальных граждан Форпоста Ара.

— Я не могу взять так много, — развёл руками Бутс.

— Но Ты же — Бутс Бит-тарск, не так ли? — поинтересовался я.

— Думаю да, — проворчал он. — По крайней мере, именно это я подозревал в течение многих лет.

— Тогда возьми деньги, — предложил я.

— Дайте мне хотя бы момент, — взмолился толстяк. — Мне нужно взять себя в руки. Мне нужно вспомнить самого себя. Я же не ожидал этого. Дай мне время. Моя жадность оказалась захвачена врасплох. Она колеблется. Она качается. От такого великодушия пауза потребовалась бы даже самой жестокой жадности.

— Эти деньги нам достались без каких-либо больших усилий, — постарался успокоить его я. — Это совсем не то же самое, как если бы деревня крестьян окучивала сулы в течение столетия, или что-либо в этом роде.

— Я чувствую облегчение, слыша это, — заметил мужчина. — Признаться, этот аспект меня сильно обеспокоил.

— В действительности, — сказал я, — это — в некотором смысле, деньги конфискованные у предателей Ара, которые должны были быть потрачены на предательство Ара.

— Значит, это моя обязанность принять их? — уточнил Бутс.

— Скорее, это твоё право, — поправил его я.

— Возможно, Ты сможешь убедить меня принять их, — заметил он, — ради искусства.

— Будь уверен, — улыбнулся я, — именно ради искусства.

— По рукам! — воскликнул актёр.

— Превосходно, — сказал я.

— От имени искусства я благодарю вас, — заявил он.

— Очень рад, — заверил его я, и мы пожали руки.

— Я, кстати, могу быстро удвоить их за игровым столом, — заявил он.

— Только не делай этого пока не доставишь Домашний Камень в Порт-Кос, — попросил я.

Бутс поражённо уставился на меня.

— Да, — сказал я, — это серьёзно.

— Ну ладно, — не стал спорить он, и мы снова пожали друг другу руки.

Через мгновение Бутс оставил нас с Марком в одиночестве, торопясь поскорее добраться до инсулы.

— Домашний Камень должен достичь Порт-Коса, — сказал Марк.

— Ты сам сможешь помочь в осуществлении этого, — заметил я. — Будешь путешествовать с ними, как однажды сделал я сам, в качестве разнорабочего. Выезжай завтра вечером.

— Знаешь, а я рад, — признался мне он, — что нам удалось убедить его принять деньги.

— Это было трудно, — улыбнулся я. — Но мы справились.

— В значительной степени, — сказал юноша, — это произошло благодаря твоим убедительным доводам.

— Да ладно, — отмахнулся я. — Ты тоже был весьма убедителен.

— Ты, правда, так думаешь? — поинтересовался он.

— Конечно, — кивнул я.

— Честно говоря, в какой-то момент я испугался, что он откажется принять деньги, — признался Марк, — но мы его убедили.

— Это точно, — согласился я. — В определённый момент шансы были пятьдесят на пятьдесят.

— Но упоминание об искусстве, — заметил юноша. — Сделало своё дело.

— Да, — улыбнулся я. — Это — его слабое место.

— И что теперь? — осведомился он.

— Я должен принять меры, чтобы сообщение было доставлено Аппанию, — ответил я. — Завтра утром.

— Ты понимаешь, что Ты должна сделать? — спросил я женщину.

— Да, Господин, — заверила меня Лавиния, стоявшая на коленях около меня.

Посмотрев вниз на неё, я отметил, что её заметно потряхивало. На этот раз она была одета в короткий плащ, удерживаемый ей у горла, под которым имелась только короткая свободная туника из реповой ткани без пояса, закрепленная только на левом плече. Плащ, удерживаемый так, скрывал её ошейник, на котором, при желании можно было прочитать: «ВЕРНИТЕ МЕНЯ ТЭРЛУ В ИНСУЛУ ТОРБОНА». Таким образом, сегодня она чётко идентифицировалась как моя рабыня. Туника была закреплена на её плече рабским узлом. Это было важно. Я хотел, чтобы она была в состоянии раздеться за мгновение.

— Вопрос времени в наших планах чрезвычайно важен, — напомнил я.

— Да, Господин, — прошептала она.

— Если Ты меня подведёшь, — предупредил я, — я скормлю тебя слинам.

Рабыня испуганно посмотрела на меня. Лицо её побледнело.

— Я это сделаю, — заверил её я.

— Я приложу все усилия, Господин, — прошептала она.

Я ещё раз удостоверился, что она, как мы уже не раз репетировали, могла мгновенно избавиться от плаща и туники.

Марк, сидевший в стороне, и до сего момента поглощённый правкой меча, поднял голову и сообщил:

— Пятый ан.

Я кивнул. Издалека, примерно с расстояния в пасанг, до нас донёсся звон сигнального рельса. Мы находились в комнате в районе Метеллан. Я закрыл ставни и заблокировал их изнутри так, чтобы никто снаружи не смог бы, сквозь щели наблюдать то, что произойдёт в этой комнате. В центре комнаты стояла большая круглая кровать, футов семь — восемь в диаметре. Мягкая, покрытая мехами кровать, словно приглашающая прилечь на неё. С одной её стороны, было предусмотрено рабское кольцо. Мы сервировали маленький столик, стоявший около кровати. Сейчас там красовался графин вина, стеклянные бокалы и небольшой набор вкусных конфет. Освещалась комната небольшой масляной лампой заполненной тарларионовым жиром. Аппаратуру, установленную в соседней комнате, я уже проверил. Активировалась она простым деревянным рычагом, а дальше всё сделали противовесы. Кроме того я принёс с собой кое-какие другие аксессуары, которые, как мне казалось, могут оказаться полезными.

— Ты сообщила рабу о том, — спросил я Лавинию, — что план поменялся, и теперь он должен быть здесь в половине шестого ана?

— Да, Господин, — кивнула она.

— Думает ли он, что это — новое время свидания?

— Да, Господин, — ответила женщина.

— Как по-твоему, ему хватило времени, чтобы передать эту информацию владельцу? — поинтересовался я.

— Я бы так не думала, Господин, — сказала она.

— Значит, он, скорее всего, должен решить, что его работа будет заключаться в том, чтобы удержать здесь свободную женщину, кем бы она ни оказалась, до прибытия Аппания и судей, — предположил я.

— Думаю да, Господин, — согласилась Лавиния.

— А прибыть они должны, насколько он это понимает, где-то ближе к половине седьмого?

— Да, Господин, — не стала спорить она.

— Хорошо, — кивнул я.

Изначальным временем свидания, переданным рабу, и которое он в свою очередь должен был передать бы своему владельцу, был седьмой ан. Соответственно его хозяин и, по-видимому, двое судей, действовавших в качестве официальных свидетелей, а также стражники, посвящённые в определенные вопросы, должны были бы прибыть несколько раньше, скорее всего, в районе половины седьмого, или, во всяком случае, с приличным запасом времени. Понятное дело, свободная женщина не могла бы появиться точно в семь. Я предполагал, что она может предпочесть немного опоздать, заставив своего предполагаемого любовника подождать и, возможно, помучиться неопределённостью и сомнениями относительно того, входит ли в её намерения появиться вообще. Конечно, в этом она совершенно отличается от своей порабощённой сестры. Рабыня должна быть готова служить своему господину немедленно, по свисту, жесту или щелчку пальцев.