Джон Норман - Волшебники Гора

— Но он отдал их мне, всю сотню монет, — сообщил я, — за рабыню.

Теперь Бутс перевёл ошарашенный взгляд на Марка.

— Она стоит десять тысяч, и даже больше, — словно оправдываясь, сказал мой друг.

— Не то, чтобы он действительно безумен, — поспешил успокоить я актёра. — Просто были вовлеченные особые обстоятельства.

— Ага, — сердито проворчал юноша, — а ещё, в тот момент я не знал, что когда-то она была косианкой!

— Это, конечно, имеет большое значение, — улыбнулся Бутс.

— Конечно, не понял шутки мой друг, — тогда бы хватило пары медных тарсков, а может быть, и этого было бы слишком много.

— Несомненно, — поспешил согласиться с ним толстяк.

— Вот видишь, — сказал я, — здесь есть особые соображения. Ты чувствуешь разницы между, скажем, десятью тысячами монет золотом, или даже больше, и парой медных тарсков.

— Так или иначе, она не продается ни за какую цену, — заявил Марк.

— Хотя я и не из писцов, — покачал головой актёр, — но я действительно заметил некоторое несоответствие.

— Вот именно так я и получил сто золотых тарнов, — сказал я.

— И вы хотите переправить этот идеал красоты на север? — осведомился Бутс.

— Если Ты не возражаете? — уточнил я.

— Конечно, нет, — ядовито заверил меня он. — В конце концов, это заполнит моменты нашего досуга. Будем отбиваться от армий наступающих со всех направлений, отражать набеги шаек наёмников, бить по загребущим рукам разбойником всех мастей, пытаться отогнать неисчислимые волны жадных похотливых головорезов и прочих тёмных личностей.

— Не понял, — опешил я.

— Зато я понял, — обрадовано сказал Марк.

— Я согласен доставить Домашний Камень в Порт-Кос, — пояснил толстяк, — но я не готов рисковать тем, чтобы в нашем караване ехала одна из наиболее неправдоподобно желанных красавиц Гора.

— Она — конечно, именно такая, — согласился Марк. — Но Вы всегда могли спрятать её в ящик или в мешок.

— Честно говоря, мне уже хочется посмотреть на эту рабыню, — признался Бутс.

— Несмотря на убеждённость и энтузиазм Марка в данном вопросе, — заметил я, — какими бы обоснованными не были с его точки зрения, я должен тебя заверить, что его мнение могло бы не быть разделено, по крайней мере, полностью, всеми возможными наблюдателями.

— Готов предположить, что это возможно, — милостиво согласился мой друг, видимо пребывая в настроении необычного для него благодушия.

— Но чего у неё не отнять, так это того, что эта девушка — изумительная рабыня, — признал я, — к тому же, Марк очень хорошо её выдрессировал.

— За сколько её можно было бы продать? — прямолинейно спросил Бутс.

— На обычном рынке, — уточнил я, — без каких-либо особых знаний о ней?

— Да, — кивнул он.

— Я бы выложил за неё что-то около двух — двух с половиной серебряных тарсков, — сказал я.

— Тогда она весьма привлекательна, — заключил он.

— Согласен, но на Горе таких как она — тысячи тысяч, — пожал я плечами, — и она не годится на роль той, ради приобретения которой армии тарнсмэнов могли бы начать войну.

— Понимаю, — успокоено вздохнул мужчина.

— За сколько, по-твоему, могла бы уйти Телиция? — поинтересовался я.

— Вероятно, за те же деньги, — предположил он.

— Но ведь Ты бы не продал её? — спросил я.

— Нет, — улыбнулся Бутс, — она не продаётся.

— Вот и здесь та же ситуация, — заверил его я.

— Не совсем, — протянул актёр. — Телиция превосходно играет Бригеллу, она замечательная актриса. А ещё она предана, любвеобильна и теперь её почти никогда нет нужды наказывать плетью.

— Теперь Фебу тоже крайне редко приходится пороть, — не без гордости заметил Марк.

— Да-да, — не стал спорить я. — Уверен, они обе — превосходные рабыни.

— Уверен, — сказал Бутс, — что, кошелек, который я получил, и который оказался необычно тяжёл, содержит эквивалент, по крайней мере, одного золотого.

— Надеюсь, Ты доверяешь мне? — осведомился я.

— Что за вопрос? — возмутился толстяк. — Конечно, я тебе доверяю. Просто я не уверен в твоих способностях к математике.

— За это можешь не беспокоиться, — заверил его я.

Безусловно, в словах Бутса имелось рациональное зерно, как бы ни странно это показалось на первый взгляд. Нет, конечно, за мной никогда не водилось трудностей в сложении и вычитании. Проблема крылась в другом. Дело в том, что я не всегда был столь же хорошо осведомлен, как мне хотелось бы, относительно обменного курса различных монет многочисленных городов Гора, которые, понятно, зависели от таких деталей как состав и масса, а эти обменные курсы могли значительно колебаться. Например, если город тайно или явно понизит качество своей чеканки, возможно, в качестве экономической меры, чтобы увеличить объём денежной массы находящейся в обращении, или даже просто пройдёт слух об этом, то это сразу же отразится на обмене таких монет в других городах. Многие гореанские менялы, причём не только те товарищи, что сидят на ковриках в их кабинках на улице под охраной своего слина, но также и те что ведут дела дворцах и крепостях на улицах Монет, предпочитают работать с весами. Кроме того, зачастую попадаются обрезки монет. Например, так регулярно поступают с медными тарсками, делая из одной монеты обычно восемь бит-тарсков, по крайней мере, такая пропорция действует в большинстве городов. Каждый год на Сардарской Ярмарке перед менялами, буквально — торговцами монетами, ставится задача ввести стандартизацию чеканки среди главных городов. Однако до настоящего времени эта цель так и не была достигнута. Признаться, я не считал, что со стороны Бутса было действительно справедливо указывать мне на мою возможную нехватку опыта в этих вопросах. Впрочем, и особой обиды я тоже не держал, в конце концов, я не принадлежал к касте торговцев, и в особенности к торговцам монетами.

— В кошельке нет медных тарсков, — сообщил я.

— Что? — не сразу понял актёр.

— От сотни золотых, что нам достались во время наших скитаний, у нас осталось только около девяноста монет, — объяснил я. — Сожалею. Но Ты должен понять, что у нас были расходы, долгое путешествие, цены в Аре высоки, особенно это касается приличной еды и съёмного жилья, мы нуждались в деньгах для взяток, чтобы получить информацию и так далее. В кошелёк я положил половину из того, что у нас было, то есть сорок пять монет золотом. Они твои.

— Не понял, — ошарашено уставился на меня Бутс.

— Я оставил остальные сорок пять себе, — пожал я плечами, — потому что, возможно, они могут понадобиться мне завтра. Я пока не знаю.

— Это — слишком большая сумма, — внезапно севшим голосом проговорил актёр.

— За нас можешь не беспокоиться, — заверил его я. — У нас есть другие источники доходов, например пожертвования, если можно так выразиться, полученные от тех или иных людей, обычно встреченных в отдалённых районах в тёмных местах. Опять же плата за службу.