Джон Норман - Волшебники Гора

— Интересный момент, — кивнул я.

— Шлюха! — позвал Аппаний.

— Да, Господин! — откликнулась Лавиния.

— Эти вещи, — указал он, — или деньги, на которые они были куплены, происходят из запасов твоего хозяина?

— Да, Господин, — прошептала рабыня.

— Вот видишь! — воскликнул мужчина.

— Да, — не стал отрицать я.

— Простите меня, Господин! — сказала мне Лавиния.

— Ты ещё сомневаешься относительно её вины? — осведомился Аппаний.

— Нисколько, — ответил я.

— Это я один во всём виноват, — вдруг заявил Мило.

— Он заговорил без разрешения, — заметил я. — Кроме того, в свете твоего расследования, он солгал.

Аппаний, под завывания Лавинии, ударил своего раба ещё два раза за то, что тот заговорил без разрешения, и потом добавил два удара за ложь. Избитый Мило застонал.

— Вытащите его из сети, — сердито приказал Аппаний своим людям, — и закуйте его в цепи.

Уже через пару мгновений раб лежал на животе на мехах, скованный цепями по рукам и ногам. Кроме того, на его шее сомкнулся тяжёлый ошейник, к которому была прикреплена цепь поводка. Затем, мужчину грубо сдёрнули с кровати и поставили на колени у ног его владельца. Лавиния, всё ещё остававшаяся в сети, поднялась на колени прямо на кровати. Подойдя к ней, я выпутал её и отбросил сеть в сторону. Испуганная рабыня тут же соскочила с кровати и встала на колени около меня.

— Господин? — позвала она, глядя на меня широко распахнутыми от страха глазами.

— Помолчи, — отмахнулся я от неё.

— Мило, мой Мило! — всхлипывал Аппаний, разглядывая своего избитого раба. — Самый красивый раб в Аре! Мой любимый раб! Мой любимый Мило!

— Он изменил вам, — сказал один из слуг.

— Как Ты мог? — спросил Аппаний. — Разве я не был добр к тебе? Разве я не был великодушен? Ты хотел для чего-то большего? Разве я не дал тебе всё?

Раб стоял на коленях низко опустив голову. Думаю, что он страдал от боли, и я бы не стал обвинять его. Он только что был зверски избит. Его спина и плечи были покрыты синяками. Однако я сомневался, что у него что-либо было сломано. Интересно, подумалось мне, били ли его когда-нибудь прежде. Скорее всего, нет. Конечно, ответственность за некоторые из тех ударов, целиком лежала на мне, хотя они были полностью им заслужены. В конце концов, его поведение нельзя было назвать безупречным.

— Он — неблагодарный раб, — заметил второй из слуг.

— Пошлите его в поля, — предложил первый.

— Продайте его, — выступил третий.

— Сделайте из него примером для остальных, — заявил первый.

— Мы можем найти для вас раба получше, Аппаний, — сказал четвёртый.

— Да, и ещё более красивого, — поддержал его первый.

— Того, у кого будут не столь дурные манеры, — закивал второй.

— И его тоже, если Вы пожелаете, можно будет выучить на актёра и исполнителя, — добавил третий.

Марк озадаченно посмотрел на меня. Похоже, до него не доходил смысл их беседы. Но я никак не отреагировал на его взгляд.

— Что мне сделать с ним? — несколько растерянно спросил Аппаний.

— Пусть все ваши рабы узнают, что они — ваши рабы, — сказал один из слуг.

— Говори ясно, — потребовал от него рабовладелец.

— Избавьтесь от него, — выдохнул тот.

— Правильно, — поддержал другой.

Аппаний окинул взглядом закованного в цепи раба.

Для меня, наконец, стала ясна причина такого странного поведения слуг. Банальная ревность к рабу, который, несомненно, наслаждался слишком большой властью в доме, и приносил своему хозяину слишком большую пользу. Теперь настал момент их триумфа, и они всячески стремились добить его.

— Как избавиться? — удивлённо спросил Аппаний.

— Он изменил вам, — напомнил слуга.

— Он выставил вас дураком, спутавшись с женщиной, — добавил другой.

Это замечание, как мне показалось, подействовало на Аппания подобно удару.

— Если это выйдет за пределы этих стен, Вы станете посмешищем в Аре, — сказал первый из слуг.

Честно говоря, относительно этого я сомневался. Достаточно естественно для раба заглядываться на рабынь, и нет ничего необычного в том, что рабыни иногда, скажем так, находят себя использованными таким товарищем. Разумеется, для раба приставать к рабыне занятие куда более рискованное, чем для свободного мужчины, который может практически в любое время без всякого спроса использовать рабынь. Им практически ничего бояться, поскольку эти девушки — всего лишь рабыни, чьи владельцы, если они обеспокоены такими вещами, могут надеть на свою собственность железный пояс, особенно если посылают их поручением ближе к вечеру или в неблагополучные районы.

Похоже, Аппаний всерьёз рассердился.

Я окинул раба взглядом. Его руки были закованы за спиной. Цепь ножных кандалов была столь короткой, что он смог бы идти только короткими шажками. Цепь поводка сбегала с ошейника на пол, где лежала несколькими витками.

— Итак, Мило, — обратился Аппаний к своему рабу, — Ты собираешься выставить меня на посмешище?

— Нет, Господин, — ответил тот.

— Могу себе представить, как он будет смеяться по поводу того, как он изменил вам с женщиной, — вклинился один из слуг.

— Это закончится для тебя плетью и строгими цепями, Мило! — предупредил Аппаний невольника.

— Нет, — снова выступил кто-то из его слуг. — Пусть его судьба послужит примером всем остальным рабам!

— Правильно! — поддержал его другой.

— Скормить его угрями! — предложил третий.

— Верно! — кивнул четвёртый.

— Нет! — закричала Лавиния. — Нет!

Женщина вскочила на ноги и подбежав к Мило, опустилась около него на колени, обхватив руками и прикрывая своим крохотным телом, залилась слезами. Потом она повернулась к Аппанию и взмолилась:

— Нет, пожалуйста, не надо! Нет! Пожалуйста!

Схватив рабыню за волосы, я отбросил её назад, подальше от Мило. Неловко завалившись на бок, она быстро вскарабкалась на колени и полными слёз, почти безумными глазами уставилась на нас.

Тут стоит упомянуть, что многие состоятельные люди, держащие загородные дома, устраивают на своих угодьях пруды, в которых разводят рыбу. В некоторых из таких прудов держат угрей различных видов, речных, чёрных или пятнистых. Все эти весьма прожорливые рыбы считаются на Горе деликатесами. Само собой связанный раб, брошенный в такой пруд, будет съеден заживо.

Посмотрев на Аппания, я заметил, что его лицо побледнело. Похоже, подобное предложение особого восторга у него не вызвало.

— Точно, это должны быть угри, — ухватился за идею первый.

— Ничто меньшее не сможет смыть такое пятно с вашей чести, — заявил второй.

— Какое пятно? — внезапно спокойным голосом спросил Аппаний.

Слуги, уставившись не него, замолчали.

— Чем это может быть для моей чести, — поинтересовался мужчина, — если я был предан неблагодарным, ничего не стоящим рабом? На это едва ли стоит обращать внимание.