Джон Норман - Танцовщица Гора (ЛП)

— Несомненно, — усмехался Аулюс.

— Не повстречайся мне в своё время тот капитан, набиравший рекрутов в свой отряд, мог бы всё ещё гнить в его цепях, — бросил бородач.

— Я уполномочен, вести переговоры от имени Ионика, моего работодателя, — заявил Аулюс. — Именно по этой причине я приехал сюда с монетами, они сейчас в фургоне, следующем позади, под охраной двадцати мужчин.

— Ну что ж, монеты взять я не против, а потом поеду своей дорогой, только цепи останутся со мной, — сказал Пьетро Ваччи.

— Ты, конечно, можешь сделать именно так, — признал Аулюс, — но я, почему-то думаю, дружище, что это не принесёт пользы твоей репутации, даже, такой, какая она у тебя сейчас, ни что ещё более важно, это не облегчит для тебя деловые отношения с Иоником с Коса или с другими такими как он в будущем.

— Ты — умный парень, Аулюс, — заметил всадник. — Я был бы рад видеть тебя в своём отряде. Ты мог бы поехать со мной.

— Я уже взял плату, — развёл руками Аулюс.

— У такой сволочи, как Ионик с Коса! — внезапно со злостью выкрикнул Пьетро Ваччи, сжав копьё так, что побелели костяшки его пальцев.

— И, тем не менее, плата взята, — спокойно проговорил Аулюс.

Я увидела, что рука бородача расслабилась, и он откинулся назад в седле. Его зубы, кажущиеся очень белыми на фоне вьющейся, чёрной бороды, обнажились в кривой усмешке.

— Ты ещё больший наемник, чем я сам, — засмеялся мужчина.

Аулюс только пожал плечами.

— Да, — кивнул Пьетро Ваччи, — возможно, тебе стоило бы поехать со мной.

— У тебя все пять цепей? — спросил Аулюс.

— Симпатичная, как я погляжу, рабыня у твоего стремени, — кивнул в мою сторону наёмник, и я быстро опустила голову.

— Посмотри на меня детка, — велел он, и я послушно подняла голову. –

Встань на коленях прямо, выше голову.

Я покорно выполнила его приказы.

— Да, — протянул Пьетро Ваччи, — хорошенькая.

— Это точно, — согласился с ним Аулюс.

— И колени её в очень правильном положении, — усмехнулся бородач.

— Она рабыня именно такого вида, — заметил Аулюс.

Я покраснела от смущения, но колени мои остались в прежнем положении. Я уже знала, что перед таким мужчиной, как тот, что сидел передо мной на тарларионе, мои колени должны быть разведены, и разведены широко.

— Трёхтарсковая девка, — оценил меня наёмник.

— Ионику она стоила целых пять и ещё один бит-тарск сверху, — сообщил Аулюс.

— И бит-тарск? — прищурившись, уточнил Пьетро Ваччи.

— Так и есть, — подтвердил старший надсмотрщик.

— Значит, приманка, — сделал вывод наёмник.

— Она самая, — кивнул Аулюс.

— Она является предметом торга? — осведомился его собеседник.

— Все рабыни являются предметом торга, — пожал плечами Аулюс.

— Кое-кто из моих мужчин не слишком любит таких девиц, — заметил наёмник. — Думаю, что будет лучше, если она останется с тобой. Мои парни просто прибьют её чего доброго.

Страх холодной волной пробежал по моему телу, оставляя за собой дикую слабость. Но я должна была держать голову прямо.

— Это было бы трагическим расточительством рабского мяса, — усмехнулся он.

— Я тоже так подумал, — кивнул Аулюс.

— Как Ты называешь её? — полюбопытствовал Пьетро Ваччи.

— Тука, — ответил надсмотрщик.

— Я взял пять цепей, — сообщил всадник. — Охранников я оставил в живых. Можешь забрать их себе, если пожелаешь. Всего на цепях было двести пятьдесят человек ровно. Я беру на работу сто семьдесят семь из них. Некоторых я освобождаю, потому что они из Брундизиума, Домашний Камень которого, перед тем как я стал изгоем, был моим. За остальных плати, и можешь забирать. Я не собираюсь брать за них больше того, что вы заплатили за них преторам.

— Насколько я понимаю, Ты возвращаешь настоящих каторжников, — заметил надсмотрщик.

— Не всех, — покачал головой Пьетро Ваччи. — Некоторые из них знают, с какой стороны браться за оружие. Эти останутся со мной.

— О каких количествах мы говорим? — решил уточнить Аулюс.

— Пятеро были из Брундизиума, — сказал наёмник.

— Значит, если Ты принимаешь на службу сто семьдесят семь, и отпускаешь пятерых из Брундизиума, которые могут оказаться в твоём отряде, а могут и отправиться домой, то речь идёт уже меньше, чем семидесяти мужчинах, — прикинул старший надсмотрщик.

— О шестидесяти восьми, если быть точным, — поправил его Пьетро Ваччи.

— Да, — кивнул Аулюс. — В этот раз, как мне кажется, Ты оказался излишне рьян в наборе пополнения. Неужели мы не сможем как-нибудь договориться?

— Эти сто семьдесят семь уже присягнули компании, — развёл руками чёрнобородый.

— С этим всё понятно, — вздохнул Аулюс. — А что относительно тех пятерых из Брундизиума.

— Они из Брундизиума, — развёл руками капитан наёмников.

— Конечно, — понимающе кивнул старший надсмотрщик.

— Серебряный тарск за голову, — предложил Пьетро Ваччи.

— А не дороговато, — возмутился представитель Ионика.

— Это — средня цена, которую запрашивают преторы, — пожал плечами капитан.

Безусловно, некоторые отбывающие короткие сроки за небольшие нарушения, по-видимому, стоили бы меньше, зато кое-кто из более опасных товарищей, возможно, отбывавшие более серьёзные наказания, могли бы стоить и побольше.

— Кроме того, — продолжил он, — я подозреваю, что вы платите куда больше, за тех мужчин, которых получаете от незаконных поставщиков.

— Твоя правда, — не стал спорить Аулюс.

Это было первым намёком на то, какую прибыль могли принести Тиррению завлечённые мною в ловушку мужчины. Значит, моя покупка окупилась, по крайней мере, в пять раз. Безусловно, первый раз за меня было заплачено так много, потому что Тиррений хотел поскорее приобрести хорошую приманку, а во второй раз, потому что Ионик или, скорее, его агент, в соответствии с политикой их компании, захотел, ради развлечения, поставить меня обслуживать мужчин, которых я заманила в ловушку. Если бы не такие соображения, то я не была уверена, что меня продали бы дороже двух серебряных тарсков. Мне трудно было сказать, я же не мужчина. Хотя, конечно, я была танцовщицей, а такой товар обычно ценится выше. Мы полезны не только в борделях, кабаре, тавернах или общественных садах удовольствий, но везде, где есть сильные мужчины, везде, где есть мужчины, которые любят смотреть, как женщина возбуждающе и красиво двигается перед ними. Не знаю, насколько это правда, но говорят, что самые прекрасные и чувственные танцовщицы в большинстве своём, частные рабыни, которые выступают в восхитительной тайне, исключительно для единственного зрителя, своего владельца. Нас и наше использование, конечно, можно сдать в аренду для частных пиров, банкетов и праздников. Некоторые из нас служат рабынями в воинских лагерях, и рассматриваются в качестве ценного трофея, в случае если лагерь окажется во вражеских руках. В этом случае нам придётся развеивать скуку уже других войск. Само собой, можно встретить танцовщиц в домах богатых мужчин и даже во дворцах Убаров, где мы обычно танцуем для них во время их ужинов, развлекая их и их гостей. У гореанской танцовщицы широкий спектр использования, как общественного, так и частного. Полагаю, что это очевидный и ожидаемый результат силы, жизненной энергии и мужества гореан. Любая женщина, доставленная на Гор, как мне кажется, должна ожидать, что здесь ей придётся изучить, по крайней мере, основы рабских танцев.