Джон Норман - Лицедеи Гора (ЛП)

— Пятнадцать ударов, — бросил Самос, повернувшись к охранникам и указав на провинившуюся рабыню.

Девица в страдании замотала головой, и залилась слезами ужаса. Она прекрасно знала, что под ударами, о которых шла речь, подразумевалась гореанская рабская плеть. О, это очень эффективный инструмент для наказания женщин!

Надсмотрщик наносил удары тщательно выверенными силой, местом приложения и периодичностью. В его действиях не было ничего связанного с личным отношением к этой женщине или эмоциональной составляющей. Он действовал почти с точностью циклического природного процесса или часового механизма, оставляя между ударами ровно столько времени, чтобы дать ей почувствовать боль от каждого индивидуально и полностью, и тем увеличить, и увеличить до предела, ощущения от предыдущих, при этом предоставляя женщине достаточно времени, чтобы погружённая в пучину боли, воображения и ужаса, она, жутко и остро, готовилась и ожидала следующего удара. В конечном счете, это не было избиением до полусмерти ради удовольствия. Она допустила оплошность, и была наказана. Её лежащую на животе, на каменном полу зала просто выпороли. И она даже не смела пошевелить своим телом, реагируя на вспышки боли. Вынужден признать, что Самос был довольно милосерден с ней. Рассердись он на неё всерьёз, и, возможно, её бы уже доедали слины.

Меж тем мы вновь обратили наше внимание на женщину в шёлковых, поблёскивающих одеждах сокрытия, стоявшую перед нашим столом. Кажется, что в её глазах, выглядывающих из-под вуали, поселился страх. Я не мог не отметить, что произошедшая на её глазах порка рабыни произвела на неё неизгладимое впечатление. Она глубоко дышала. Её груди, поднимающиеся и опускающиеся под шёлком, радовали глаз.

— Могу я представить Вас моему другу, — поинтересовался Самос, — Леди Ровэна из Лидиуса?

— Леди, — уважительно склонив голову, сказал я, подтверждая представление, как это приличествовало при знакомстве со свободной женщиной, особенно с одной из таких, как Леди Ровэна, очевидно, бывшей довольно высокопоставленной особой, во всяком случае, до настоящего времени.

Она, в свою очередь, склонила голову в мою сторону, затем выпрямившись, отвечая на мое приветствие.

Лидиус — шумный, густонаселенный город, расположенный в устье Реки Лауриус, был центром оживлённой торговли на севере. Многие города держат там свои склады и небольшие торговые представительства. Множество товаров, в особенности древесина и шкуры, оседают в Лидиусе, попадая туда по Лауриусу, чтобы позже быть загруженными на суда различных городов, компаний и ассоциаций для доставки на юг. Таким образам, как и следовало бы ожидать, население Лидиуса является смешанным, состоящим из людей различных рас и оттенков кожи.

Женщина выпрямилась во весь свой рост, и теперь сердито, свысока смотрела на Самоса.

— И в чём причина моего здесь нахождения? — потребовала она ответа.

— Леди Ровэна из касты торговцев, — не обращая на её вопрос никакого внимания, пояснил мне Самос. — Судно, на котором она следовала из Лидиуса на Кос было захвачено двумя моими рейдерами. А её капитан любезно согласился передать груз нам.

— Так в чём причина моего присутствия здесь? — сердито повторила женщина.

— Конечно, Вы знаете какое сейчас время года? — поинтересовался Самос.

— Я не понимаю, причём здесь это, — ответила она. — Где мои служанки?

— В загонах, — усмехнулся Самос.

— В загонах? — задохнулась Леди Ровэна от возмущения.

— Да, — кивнул Самос. — За них можете не беспокоиться. Они в полной безопасности в своих цепях.

Работорговцы активны на Горе круглый год, но пик их деятельности приходится на весну и начало лета. Это является результатом погодных условий на море, и большим спросом на рынке, связанным с проводимыми а это время пирами и празднованиями, ярким примером которых является «Пир Любви» в Аре, который даётся в конце лета, и длится целых пять дней Руки Пятого Прохода. Кроме того, в течение этого сезона, происходят большие торги, связанные с ярмарками Ен-Кара и Ен-Вера. На них совершаются самые крупные сделки на Горе, по объёму проданных женщин превышающие все остальные вместе взятые.

— В цепях? — эхом прошептала она, отпрянув и прижимая руки к груди.

— Да, — подтвердил Самос.

— Мне на голову надели мешок, — сказала она. — Я даже не знаю, где я.

— Вы находитесь в Порт-Каре, — снизошёл до ответа мой друг, и женщина покачнулась так, что я забеспокоился, что она упадёт в обморок.

— Кто Вы? — дрожащим шёпотом спросила Леди Ровэна.

— Я — Самос, — представился он, — первый работорговец Порт-Кара.

Она, с тихим стоном, вздрогнула. Похоже, что она многое слышала о Самосе из Порт-Кара.

— У меня есть какая-нибудь надежда? — поинтересовалась женщина.

— Никакой, — усмехнулся Самос. — Снимите вуаль.

— Сделайте рабынями моих служанок, — отчаянно крикнула она. — Ни для чего другого они не годятся. Но я — свободная женщина!

— Вы думаете, что Вы чем-то лучше их? — удивлённо спросил Самос.

— Да, — гордо ответила Леди Ровэна.

— Вы ничем не отличаетесь от них, — осадил её работорговец. — Вы, также как и они, всего лишь женщина.

— Нет! — крикнула женщина.

— Снимите вуаль, будьте так любезны, — попросил Самос.

— Я слишком красива, чтобы быть рабыней, — простонала она.

— Вашу вуаль, пожалуйста, — повторил Самос, причём довольно мягко, всё же она была, по крайней мере, пока, свободной женщиной.

Рабыни, находившиеся в зале, частью полностью нагие, а частью одетые так скудно, что ненамного отличались от первых, посмотрели друг на дружку. Если бы они попробовали затянуть или поколебаться, хотя бы на миг с их повиновением приказу мужчины, несомненно, их ждали бы серьезные наказания. Впрочем, они-то, конечно, уже были рабынями.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась Леди Ровэна.

— Вы — моя пленница, — напомнил ей Самос. — Думаю, Вы понимаете, что стоило бы мне отдать приказ раздеть Вас, и Вы бы уже стояли бы передо мной абсолютно голой.

Дрожащими руками женщина расстегнула булавки с одной стороны, и позволила вуали опуститься и повиснуть на булавках другой стороны.

— Откиньте капюшон, — велел Самос.

Леди Ровэна провела по голове обеими руками, как будто причёсываясь, и капюшон до этого скрывавший её золотистые волосы упал на спину. Женщина, гордо вскинув голову, освободила свои длинные косы и перебросила их себе на грудь. Её косы, ниспадая вниз, лишь немного не доставали до её колен.

— Расплетите волосы, Леди, — приказал Самос.

Она, опустив голову, расплела волосы и пригладила их. После этого женщина снова подняла голову.

— Откиньте волосы за спину, — велел Самос, и, сделав это, она как настоящая женщина представила себя нам для внимательного осмотра.