Джон Норман - Лицедеи Гора (ЛП)

— Да, но для Бригеллы ролей даже больше, — не унимался Бутс.

— Ну да, эта девка далеко не Бригелла, — признал я.

— Истинно, — сокрушался антрепренёр.

— Возможно, Тебе не стоило продавать свою Бригеллу, — заметил я.

— А деньги я где взял бы? — поинтересовался Бутс.

— Два серебряных тарска, — объявил надсмотрщик.

— Крутая цена за сырую, недрессированную девку, — попытался торговаться Бутс. — Разве мы не могли бы пересмотреть этот вопрос?

— Два серебряных тарска, — повторил мужчина.

— Не хочешь рискнуть удвоить их? Сыграем в напёрстки и шарик, угадаешь, получишь вдвое, не угадаешь, девка моя! — предложил Бутс.

— Два, — спокойно сказал мужчина, показав на пальцах.

— У меня как раз, совершенно случайно, в моём кошеле, завалялись и напёрстки и шарик, — улыбнулся Бутс.

— Два, — не поддался на уловку надсмотрщик.

Эта игра, как многие подобные, основана на наблюдательности и угадывании. Используются маленькие, перевёрнутые металлические чашки, или напёрстки. Монета, камешек, шарик, или любой другой маленький предмет, помещается под одну из чашек, а потом они быстро перемешиваются. Вероятность угадать, если можно так выразиться, «дом» шарика, крайне мала, особенно если его нет ни под одним из напёрстков. Насколько умел Бутс в том, что называется «ловкость рук», я знал ещё по Порт-Кару.

— Две монеты, — повторил мужчина, и Бутс, наконец, смог расстаться с деньгами.

Служащий работорговца, конечно, мог быть доволен сделкой. Хорошая цена, особенно хорошая, если учесть спад на рынке.

Никаких трудности с получением моих десяти медных тарсков, отданных, чтобы держать бронь на девушку пока не придёт Бутс, у меня не возникло.

— Ну как, доволен покупкой? — спросил я Бутса позже, когда мы уже покинули рынок, с девушкой, следовавшей позади нас, со связанными за спиной руками.

— Дороговато получилось, — проворчал Бутс.

— Но Ты рад, не так ли? — натаивал я.

— Да, — кивнул он.

— Значит, Ты мне благодарен? — уточнил я.

— Вечно и бессмертно, — заверил он меня.

— Возможно, я могу рассчитывать на ответную услугу, — намекнул я.

— Только попросите, — улыбнулся Бутс.

— Я хотел бы присоединиться к вашей труппе, — заявил я.

— Нет, — отказал антрепренёр.

— Мне показалось, что Ты только что сказал, «только попросите», — заметил я.

— Всё правильно, — усмехнулся Бутс. — Именно это я и имел в виду, что Вы можете только попросить, только это, и ничего больше. А теперь, где мои фургоны?

— А Ты — тёртый мужик, — признал я.

— Да, — кивнул Бутс, — я — жёсткий человек. Но никто не смог бы достичь таких высот в нашем бизнесе, будучи мягким.

— Твои фургоны находятся в том направлении, — сообщил я ему.

— Спасибо, — буркнул он.

— Ты не хочешь пересмотреть своё решение? — спросил я.

— Нет, — сказал Бутс, — и как я обойдусь без Бригеллы?

— Понятия не имею, — пожал я плечами.

— Я разорён, — картинно простонал Бутс.

— Возможно, нет, — постарался обнадёжить я антрепренёра.

— Вы — бизнесмен? — уточнил Бутс.

— Нет, — ответил я.

— Тогда, я могу лишь поблагодарить Вас, — заявил Бутс, — дабы иметь благопристойность, и чтобы воздержаться от формирования плохого мнения обо мне.

— Жаль, — сказал я.

— А Вы часом не знаете, где я могу найти себе новую Бригеллу? — спросил он.

— Возможно, Ты мог бы купить таковую, — предложил я.

— Увы, далеко не любая девушка может сыграть Бригеллу, — вздохнул он.

— Я тоже так думаю, — кивнул я.

— Я разорён.

— По крайней мере, у Тебя теперь есть золотая куртизанка, — напомнил я, — и я уверен, что она окажется весьма полезной в палатке удовольствий.

— Возможно, — сказал Бутс, бросив оценивающий взгляд назад.

— Я хотел бы присоединиться к твоей труппе, — вновь сказал я.

— Это не рассматривается, — ответил отказом Бутс. — Итак, где мои фургоны?

— Вон там, — указал я.

— Спасибо, — ворчливо поблагодарил он.

— Левее, — заметил я.

— Спасибо, — буркнул Бутс.

— Ты ничего мне не должен! — крикнул я ему вслед.

— Нет, нет, — сказал он, махнув рукой, — это не рассматривается.

И он продолжил свой путь, бормоча о Бригеллах, расходах, свободных женщинах, судьбе, неуловимых фургонах и горе, которое иногда сокрушает честных мужчин.

Насколько я выяснил у Бутса Бит-тарска, служба безопасности в Брундизиуме своё дело знала туго. Интересно, с чего бы это? А ещё мне было крайне любопытно узнать, почему, по крайней мере, у некоторых в том городе появился интерес к Тэрлу Кэботу, или Боску из Порт-Кара. Многое мне казалось через чур загадочным в Брундизиуме. Похоже, это может оказаться интересным местом, и стоит нанести туда визит вежливости. Давненько я не был на охоте. Жаль только, что не получилось присоединиться к труппе Бутса. Вполне вероятно, подумалось мне, что никому и в голову не придёт подозревать скромного члена группы бродячих лицедеев. Это было бы превосходное прикрытие. Скорее всего, завтра ещё до сумерек фургоны Бутса и компании покинут ярмарку. Наиболее вероятно, что их маршрут лежит на запад, по дороге Клеачуса. Хм, опасная дорога. Но не было и никаких запретов на путешествия по ней. Спина Бутса последний раз мелькнула среди прилавков и ларьков ярмарки.

— Пожалуйста, позвольте мне кончить! — задыхаясь, шептала она. — Я умоляю, разрешите мне кончить! Пожалуйста, Господи-и-ин, позвольте мне кончить! Пожалуйста, Господи-и-ин! Пожалуйста-а-а, Господинннн!

Я изучал её глаза, а она, выглядывая из-за закрывших лицо волос, отчаянно, жалобно смотрела на меня.

— Нет, — отрезал я.

Она застонала, и попыталась восстановить дыхание. Казалось, все её мускулы напряглись, тело, словно окаменело, вытянулось и замерло, оставаясь почти неподвижным. Лишь тихое звяканье цепи на лодыжке женщины могло свидетельствовать о лёгкой дрожи её ног. Ошейник, плоское, аккуратное, непоколебимое кольцо на её горле, запертое позади шеи, был прекрасен.

Мы отошли от территории Сардарской ярмарки приблизительно на двести пасангов на запад, и остановились на краю лесов Клеарчус, на обочине старой западной дороги. Все прошедшие дни я держался поблизости от труппы Бутса, но не с ними. Антрепренёр не стал терять время на бизнес, и мы пересекли леса Клеарчус без инцидентов. Сегодня у границы лесов, он дал первый после того как покинул ярмарку спектакль для местных селян. С ярмарки, как ожидалось, он был изгнан, на основании жалобы, поданной свободной женщиной, Леди Телицией с Асперича, и представленной на доске объявлений администрации ярмарки. Учитывая предполагаемую серьезность его правонарушений, он был ещё и приговорён к штрафу в три серебряных тарска и публичной порке.