Каролина Кейрен - Отступники

–Не понимаю,– честно признаюсь я.

–Если коротко и по делу – мы не хотим рисковать. Ты получишь желаемое, но боюсь, немного иным способом, чем хотела. Не вам решать, как нам жить и где. Мы свободны в своих решениях, пора признать это. Прости.

Она вытаскивает руку из кармана, ударяет мне в лицо холодной воздушной струёй. Вздрагиваю, запоздало закрываюсь ладонями, защищая глаза.

–За что?– бормочу неразборчиво сквозь пальцы.

–Ты просто уснёшь,– спокойно поясняет она.– Пока ещё никто не умирал. Сядь.

Послушно сажусь, поддерживаемая руками Белки. Кит, судя по звукам, стоит рядом, шёпотом отсчитывает секунды. Звенящая лёгкость расползается до самых кончиков пальцев. Кажется, подует ветер – взлечу, словно сорванный с дерева лист. Звуки смешиваются. То ли спутники тихо переругиваются, то ли скрипят стволы и шуршат листвой деревья. Последнее, что помню, как щипают плечо прохладные пальцы, и голос, летящий на меня, как снежная лавина с холма:

–Готова.

Темно. То ли ночь, то ли висящий надо мной полог перекрывает освещение. Я лежу на чём-то жёстком, бесформенном, прогибающимся вниз под моим весом. Пытаюсь опереться локтём, чтобы привстать, но не выходит. А лежанка вдруг начинает двигаться, её чуть покачивает из стороны в сторону. Испуганно сжимаюсь в комочек, задерживаю дыхание.

Звуки доносятся приглушённо. Что-то тихонько стрекочет, свистит тонко. Шуршит, как осенняя листва под подошвами. Шуршание обрывается рядом со мной. Тяжелое, как после бега, дыхание. Вновь шуршание и тишина. Не абсолютная тишина, но отдельные звуки уловить сложно. Хочется позвать кого-то, но страшно. Да и кого позвать? Последние дни с момента высадки из вертолёта помню смутно. Озеро, лес… Глаза закрываются, и проваливаюсь в беспокойный полусон.

Вновь открываю глаза. Неудачный опыт подсказывает: так просто отсюда не выбраться, подвижная лежанка не позволит подняться самостоятельно. Недолго думая, упираюсь сильнее одним плечом и переваливаюсь через край. Перед глазами светлые звёздочки, воздух со свистом вылетает наружу, а вдохнуть уже не получается. В горле застревает хрип.

–Вот чудачка,– бормочет кто-то сверху.– Ты чего падаешь? Лунатик?

–Больно,– с трудом хриплю в ответ.– Рука.

Боль в плече тупая, пульсирующая. Руку вытащить не получается, неуклюже скрючившись под животом, она теряет чувствительность. Перелом?

Меня осторожно переворачивают на спину. Медленно делаю первый вдох, второй. Щурюсь от приглушённого света фонарика. Свет тает. Ночь. Не могу разглядеть того, кто склонился надо мной.

–Кит?– шепчу единственное известное мне имя, впрочем, без особой уверенности, что те ребята не бросили меня в лесу или не отнесли в Город. Но голос явно не принадлежит девушке. С полминуты человек, стоящий надо мной, молча смотрит на мои бессмысленные потуги отползти в сторону. Потом шумно вздыхает, ставит на ноги.

–Идти можешь? Не штормит?

Качаю головой в ответ, не задумываясь, видит он или нет.

–Хорошо. Идём за мной. Только тихо, не разбуди остальных.

Остальных? Его тёмная одежда сливается с ночным мраком. Протягиваю вперёд руку, она ловит пустоту. Внутри нарастает паника.

–Куда ты делся? Эй!

Рот накрывает жёсткая ладонь.

–Тише!– раздражённо шепчут в ухо.– Сколько раз повторять. Иди за мной.

–Но я не вижу тебя!– обиженно выдаю в ответ, отводя его руку от лица.– Я не кошка, чтобы видеть в темноте.

Короткий щелчок. Фонарик, освещающий небольшой пятачок на полу, удаляется в сторону, указывая путь. Идти становится легче. Стараюсь не смотреть по сторонам, но мельком отмечаю, что лежанок, подобных моей, здесь не меньше десятка, и все они заполнены: кого-то выдаёт дыхание, где-то свешивается рука или нога. Свет фонарика дёргается, неровными прыжками удаляется вниз – лестница. Немного отстаю от провожатого, теперь нащупываю каждую ступеньку, прежде чем наступить. Спуск замедляет и боль в руке: держаться ей не получается. Меня терпеливо ждут внизу. Фонарик больше не нужен. Здесь немного светлее, чуть поодаль, шагах в двадцати, разведено несколько костров, возле них замечаю силуэты сидящих людей.

–Замёрзла?

Я не знаю, от чего знобит, от холода или страха, поэтому неопределённо пожимаю плечами.

–Идём. Отогреешься, и поговорим заодно.

Когда подходим к ближайшему из костров, разговор прерывается, ребята двигаются, освобождая место. Сажусь на краешек бревна, нагретого жаром. Спутник садится рядом увереннее, едва не опрокинув своего соседа.

–Вот, из новеньких. Похоже, её Кит привела. Замёрзла, упала, с рукой что-то. Посмотрите, а?

–Иди сюда, болезная,– чуть насмешливо щурит глаза один из ребят. Быстрые тонкие пальцы что-то ощупывают на моём плече. Боль почти не чувствуется.

–Порядок,– деловито сообщает он почти сразу.– Ни перелома, ни вывиха. Жить будешь, гарантирую.

Все добродушно смеются. Возвращаюсь назад на бревно, обнимаю колени и смотрю на мыски ботинок. Мысли путаются, в голове множество вопросов. Но один повторяется чаще остальных.

–Кто вы?– спрашиваю, наконец.

–Подожди,– перебивает кто-то.– Сначала мы тебя спросим. Хорошо?

Я киваю: не мне устанавливать здесь порядки.

–Как и с кем ты попала сюда?

–Я шла по лесу, когда встретилась… с ними. Я только одну знаю, как зовут – Кит. Ещё были два парня, но один куда-то пропал по пути. А потом они сказали, что… в общем, сказали, что не верят мне и чем-то усыпили. Дальше не знаю.

–Чему они не верят?

–Наверно, тому, что я изгнанная. Ничего другого я не говорила.

Тишина, только костёр потрескивает. Поднимаю голову, они с интересом смотрят на меня, переглядываются.

–Изгнанная? Значит, правда? Давно вас не было… Я думал, заблудилась, сама убежала. Хотя глупо, вы ведь всего боитесь. Тем более девчонка. Из какой зоны?

–Я не боялась,– внутри вновь вспыхивает старая обида, и я оборачиваюсь в сторону говорившего.– Я жила в пограничной зоне, рядом с лесом, уходила, пока жила в Городе, правда, не очень далеко, не пересекала границу. Но камеры показали обратное. Охранник, который пришёл к нам, показал фотографию. Сказал, что судя по указанным координатам я нарушила первый закон.

–И тебя изгнали?

–Сказали, что это переселение в другую зону. Но вертолёт остановился над лесом.

Возле ноги лежит тонкий прутик. Поднимаю его, подношу к огню. Искры перекидываются на сухую палочку, она быстро занимается огнём.

–На самом деле, и сейчас кажется, что это глупая шутка,– признаюсь я.– Но слышала, что мой случай не единственный.

–Это правда. Последние месяцев семь было спокойно, никого не высылали сюда. Но вчера в лесу нашли несколько человек. Правда, совсем рядом с Городом. Ты зашла дальше всех. То ли смелая самая…