Ирина Котова - Королевская кровь. Проклятый трон

– Высочество, – сказал он жалобно, покрутил плечами, тряхнул своими черными волосами, – а может, ты не выгонишь меня на ночь? Я в таком состоянии, что, боюсь, открою Зеркало в лучшем случае куда-нибудь в чужую спальню. Поделишься кроватью?

– Конечно, – сказала я, с умилением глядя на него, – только сначала иди в душ. А то выгоню ночевать в конюшню. И надо будет закрыть дверь, иначе горничная с утра получит впечатлений на целый год.

Мартин долго плескался в ванной, а я прислушивалась и беспокоилась: вдруг уснул там? Но вышел, сонный, распаренный, буркнул: «Теперь я пахну как девчонка». Лег на кровать и мгновенно вырубился.

Первый раз я видела, как человек засыпает еще до соприкосновения головы с подушкой.

– Спокойной ночи, – сказала я вслух и накрыла его одеялом.

В этот вечер еще у одной принцессы Рудлог в спальне находился неучтенный мужчина.

Демьян пришел раньше, чем обычно. За окнами, закрытыми полупрозрачными занавесками, было темно, виднелись фонари, освещающие дорожки в парке. В комнате горел ночник, на расстеленной постели лежала книга «Обычаи и традиции берманской культуры». Тихо играла аудиосистема – какие-то современные резкие танцевальные ритмы, – и бодрый радиоведущий болтал глупости про зажигательную ночь и клубную жизнь. Из душа доносился звук льющейся воды, и он посидел немного в кресле, полистал, усмехаясь, книгу. Подошел к зеркалу, поднес к носу флакон с туалетной водой – свежей, как морской ветер в мандариновой роще. Такой же, как сама Полина.

Вода всё лилась и лилась, и Бермонт приоткрыл дверь в ванную, вошел, расстегивая рубашку. Сделал шаг вперед, и тут же его сзади схватили ладонью за горло, вдавили в бок что-то острое.

– Сдавайся, – шепнула ему на ухо Полли, – и будешь жить.

Демьян улыбнулся, посмотрел в запотевшее зеркало – невеста, замотанная в большое махровое полотенце, хихикала, прижимаясь к нему со спины и угрожая расческой.

– Какой же ты еще ребенок, – сказал он, пытаясь обернуться и обнять ее, но она не позволила, схватила за плечо второй рукой, запрыгнула ему на спину. Обхватила руками и ногами, поцеловала в ухо.

– Мой медведь готов поработать лошадкой? Я из-за тебя не домылась, несите меня обратно в душ, ваше величество!

– Сначала, – строго произнес он, делая несколько шагов и ссаживая ее на мраморную плиту перед зеркалом, куда была вделана раковина, – компенсация за нападение на венценосную особу.

– Только не надо меня пытать, ваше величество, – прошептала Полина нарочито томно, откидываясь назад; расставила ноги, встряхивая длинными влажными волосами и весело поблескивая голубыми глазами.

– Какая соблазнительная деточка, – пробормотал Демьян низко, опускаясь на колени и прикасаясь губами к гладкому упругому бедру – туда, где самая нежная кожа: с внутренней стороны, чуть выше коленки. Потерся щекой, лизнул, уткнулся лбом и застыл так, вдыхая ее запах. Заурчал, и Полинка наклонилась вперед, запустила руки в его русые волосы, стала перебирать, сжимать в пальцах, чуть оттягивая. В душе опять разливались восторг, и ликование, и чисто женское удовлетворение от того, как она действует на него.

Она просто с ума сходила от своей власти над этим медведем.

– Мыться, – потребовала принцесса снова, и Демьян повернул голову, скользнув щекой по коже, посмотрел на нее затуманенными болотно-зелеными глазами, провел руками по бедрам вверх, под полотенце, и распахнул его. Затем встал и начал раздеваться.

Получасом позже Полли, лежа в кровати, вся розовая и намытая, зачитывала жениху выдержки из книги.

– Вот, например, – говорила она, – слушай. «Когда сходит снег, устраивается праздник весны. Народ просит Хозяина лесов о богатой охоте и обильном урожае. Супруга короля запрягается в плуг и делает первую борозду на поле, и чем дальше она пройдет, тем ласковее, по поверью берманов, будет лето…»

Принцесса вопросительно глянула на лежавшего рядом Бермонта.

– Я, конечно, девочка тренированная, но честно говорю: плуг видела только на картинках. И, по-моему, к нему должна прилагаться лошадь, а не королева.

Он усмехнулся, расслабленно потянулся, прижался к ее плечу, заглядывая в книгу.

– Забавную книжку ты нашла. Это старый обычай, Пол. В каждом клане плуг тащила жена линдмора, главы клана. Обернувшись медведицей, конечно. Сейчас это просто праздник, очень веселый, тебе понравится.

– Ну тогда ладно, – Полли перелистнула страницу. – Вот еще: «Ежегодно на Совет кланов собираются главы родов, и королева в знак уважения, как хозяйка дома, обносит мужчин большой чашей с ячменным пивом, совершая круг от старшего к младшему. Каждый делает глоток, кланяется, а затем трижды целует королеву. Суть этого обычая в укреплении уз дружбы и взаимодействия, потому что нельзя напасть на того, с кем ты разделил еду и питье, и в признании жены короля почитаемой матерью, из рук которой не страшно принять угощение». С едой и питьем понятно, но целоваться с кучей мужиков? Демьян?

– Обойдемся без поцелуев, – сказал он твердо, и она засмеялась. Снова уткнулась в книжку.

– Вот это мне нравится. «В Бермонте нет привычных нам детских домов и приютов. Сироты живут при кланах, откуда родом их родители, и о них заботятся близкие родственники. Ежели таковых нет, ребенка усыновляет глава клана. Позором считается, если дитя клана остается без помощи. Однако есть еще и дети людей, у которых не существует жесткой клановой системы и родственные связи довольно слабы. Их называют королевскими детьми, потому что монарх становится им названым отцом, дает образование и помощь. Сироты живут в больших семейных домах, о них заботятся жрецы Зеленого и их жены, и дети имеют право в любой момент обратиться к названому отцу за помощью». А их там не обижают, Демьян?

– Ну кто же захочет потерять расположение Хозяина лесов? – объяснил король, потянулся, зевнул. – Ложись, Полли, – он протянул руку за книгой, намереваясь закрыть ее, и Пол с фырканьем отодвинулась, чтобы не отобрал.

– Ну подожди, последнее, – попросила она со смешком, отодвигаясь еще дальше и под одеялом закидывая на него длинные ноги. – Я быстренько. Из раздела «Брачные традиции». Тут говорится, что после свадьбы берманы-супруги предаются любви на засеянном и колосящемся ржаном поле. Опять что-то, связанное с плодородием? А если дело зимой происходит? А если вокруг ни одного поля? А если колоться будет… Демьян! Отдай немедленно! Тиран!

Книжка со стуком приземлилась на пол, ночник погас, а принцессу сграбастали в охапку, сжали крепко, и она затихла.

– Полюш, – проворчал он ей на ухо рычащим многообещающим шепотом, от которого она совершенно разомлела, – о наших брачных традициях ты скоро всё узнаешь сама. На практике. Вот как выиграю бои, так сразу и узнаешь. Ты у меня смелая девочка, не испугаешься.