Скотт Линч - Хитрости Локка Ламоры

– Пошли вон, ублюдки! Вон! Вон! Я сейчас…

Едва Локк с Жан успели встать с пола, как дверь напротив окна с грохотом распахнулась и в комнату вступил плечистый верзила с мускулатурой портового грузчика или кузнеца. В очах вошедшего горело мстительное удовлетворение, и от него исходил резкий, кислый запах крепкого спиртного, ощутимый даже с десяти шагов.

В первое мгновение Локк изумился, каким образом Ференцу удалось подняться обратно столь быстро, но во второе мгновение сообразил, что перед ними вовсе не Ференц.

Он невольно хихикнул.

Порыв ночного ветра с треском захлопнул ставню у него за спиной.

Женщина издала сдавленный писк, похожий на мяуканье котенка, падающего в глубокий темный колодец.

– Ах ты, грязная сука! – протяжно произнес мужик слегка заплетающимся языком. – Гнусная, грязная сука! Я так и знал. Так и знал, что ты не одна. – Он сплюнул и потряс головой, уставив мутные глаза на Локка с Жаном. – Причем сразу с двоими. Ну и ну! Черт… Значит, чтоб заменить меня в постели, требуются двое. Надеюсь, мальчики, вы славно развлеклись напоследок с чужой бабой, – продолжал он, наклоняясь и вытаскивая из левого сапога девятидюймовый вороненый стилет. – Потому как сейчас я превращу вас в девочек.

Жан широко расставил ноги и левой рукой потянулся за Злобными сестрицами, а правой отодвинул Локка себе за спину.

– Стой, стой! – закричал Локк, размахивая обеими руками. – Я понимаю, как это выглядит, но ты ошибаешься, приятель! – Он ткнул пальцем в оцепеневшую от ужаса женщину на кровати. – Твоя баба накувыркалась с другим еще до нашего появления!

– Гатис! – прошипела женщина. – Гатис, эти скоты хотели меня снасильничать! Прикончи их! Спаси меня!

Гатис с рычанием бросился на Жана, держа кинжал перед собой хватом опытного поножовщика. Но он был слишком пьян и слишком взбешен, чтобы тягаться с трезвым и хладнокровным противником. Локк проворно отскочил в сторону, а Жан поймал Гатиса за запястье и сбил с ног стремительной подсечкой.

Верзила со всего маху грянулся спиной об пол, выронив клинок. Одновременно с этим Жан, по-прежнему крепко сжимавший запястье Гатиса, резко крутанул ему руку – послышался тошнотворный хруст. В первую секунду ошеломленный Гатис даже не вскрикнул, но потом боль прорвалась в затуманенное сознание, и он испустил хриплый вопль.

Жан схватил его за грудки, рывком поднял на ноги и со всей силы швырнул об стену слева от окна. Здоровяк с треском ударился затылком о камень и начал медленно валиться вперед, но правый кулак Жана, описавший в воздухе молниеносную дугу и врезавшийся ему в челюсть, отбросил его обратно. Еще раз шарахнувшись башкой об стену, Гатис рухнул на пол и остался неподвижно лежать там, похожий на огромный бесформенный мешок теста.

– Да, да! – взвизгнула женщина. – Давай, вышвырни его из окна!

– Во имя всего святого, сударыня! – рявкнул Локк. – Нельзя ли уже определиться, на чьей ты стороне?

– Если Гатиса найдут мертвым под твоим окном, я вернусь и отправлю тебя за ним следом, – пригрозил Жан.

– А если скажешь кому-нибудь, что мы здесь были, – добавил Локк, – то будешь молить богов, чтобы мой друг вернулся и отправил тебя за ним следом.

– Но Гатис-то вас не забудет! Он все и расскажет! – испуганно проверещала женщина.

– Такой дюжий детина? Да я тебя умоляю! – Жан неспешно, поправил плащ и надел шляпу, слетевшую с головы во время короткой схватки. – Завтра он наврет, что на него напали восьмеро громил с дубинками.

Покинув комнату через дверь, из которой недавно появился грозный Гатис, друзья оказались на площадке наружной лестницы с северной стороны башни. Теперь, когда виноградная шпалера обрушилась, у них не было другого выбора, кроме как быстро спускаться по ступенькам и возносить мольбы к Многохитрому стражу. Локк затворил за собой дверь, оставив огорошенную женщину лежать на подвесной кровати – в обществе бесчувственного Гатиса, валявшегося на полу под окном.

– Похоже, сегодня боги милостивы к нам, – проговорил Локк, торопливо шагая по скрипучим ступенькам. – По крайней мере, мы не потеряли свои дурацкие шляпы.

Прямо перед ними, шумно хлопая крыльями, пронеслась крупная птица – хищная черная тень на фоне городских огней.

– Ну а теперь, – добавил Локк, – нас взял под свое крыло наш друг Сокольник. Уж не знаю, к добру или к худу.

Жан был на занятиях в Обители Стеклянных роз, когда Локк узнал, что в скором времени отправится пожить на одну из ферм, расположенных выше по реке.

В тот Праздный день с утра зарядил проливной дождь, поэтому отец Цеппи спустился с Кало, Галдо и Локком в столовую, чтобы научить своих подопечных карточной игре «богач, нищий, солдат, герцог», смысл которой сводился к тому, чтобы хитростью выманить у соперников все деньги до последнего ломаного медяка. Само собой, мальчики быстро вошли в азарт.

– Двойка, тройка и пятерка шпилей, – торжествующе объявил Кало. – И печать Двенадцати в придачу.

– Умри в корчах, межеумок, – осклабился Галдо. – У меня полный набор чаш и печать Солнца в придачу.

– Это тебя не спасет, придурок. Гони монеты.

– На самом деле, Кало, полная последовательность при любой печати бьет неполную, – указал Цеппи. – Так что Галдо взял бы верх, если бы не…

– А что, никого не интересует, какие карты у меня? – подал голос Локк.

– Да нет, в общем-то, – ответил священник. – Ибо никакая комбинация не кроет полный герцогский дом. – Он выложил на стол свои карты и с чрезвычайно довольным видом похрустел пальцами.

– Вы жульничаете! – возмутился Локк. – Мы сыграли шесть партий, и у вас уже второй раз выпадает полный дом.

– Разумеется, жульничаю, – согласился Цеппи. – Без жульничества играть скучно. Вот когда ты раскумекаешь, каким образом я жульничаю, тогда я пойму, что ты начинаешь делать успехи.

– Ой, зря вы это нам сказали, – ухмыльнулся Кало.

– Теперь мы будем упражняться всю неделю, – пообещал Галдо.

– И в следующий Праздный день обдерем вас как липку, – подхватил Локк.

– Это вряд ли, – усмехнулся священник. – Поскольку в ближайший Покаянный день я отправляю тебя на трехмесячную практику.

– Что-что?

– Помнишь, в прошлом году я отсылал Кало в Лашен, изображать послушника ордена Гандоло? А Галдо тогда отправился в Ашмир, чтобы внедриться в орден Сендовани? Теперь настал твой черед. Побудешь какое-то время крестьянином.

– Крестьянином?

– Ага, есть такие люди – слыхал, может? – Цеппи сгреб со стола карты и ловко перетасовал. – Живут в деревнях и поставляют продукты в город.

– Да, но… я же ничего не знаю о крестьянском труде.

– Само собой. Когда я тебя купил, ты не умел ни кухарить, ни прислуживать за столом, ни одеваться, как подобает знатной особе, ни говорить по-вадрански – но научился же. Теперь тебе предстоит еще кое-чему научиться.