Марина Комарова - Враг хозяина штормов

— Ну и порешила бы, — пожал я плечами, — от такой красавицы и смерть принять — радость.

Говорил, конечно, не всерьез, но она бросила на меня удивленный взгляд, а потом рассмеялась:

— Чудные вы все же. Куда путь держите?

— В Ярлунг.

— Тогда нам по пути, — неожиданно улыбнулась Рангрид.

Я замер. И если б Йорд, проходя мимо, ощутимо не ткнул меня в бок, то неведомо, сколько б еще, любуясь ею, простоял на месте.

…Ярлунг — город богатый и старый. Едва мы въехали, как тут же оказались среди множества людей — шумных и серьезных, занятых и простых зевак, местных жителей и приезжих. Здесь всегда полным ходом идет торговля. Лавки ломились от товара, возле них сновали и взрослые, и дети. Дома были выстроены из светло-серого и рыжего камня, среди них попадались деревянные лавки, выкрашенные в яркие цвета. Дороги тут прямые и широкие, на них свободно разъедутся две повозки и еще останется место для прохожих. Много южан, оттого Ярлунг такой яркий, причудливый, непохожий на другие города.

Мимо, переговариваясь на своем подобном скрипу снега языке, прошли лаайге в синих костюмах с темно-красной отделкой. Рыжеволосая девчонка в светлом платье с кожаным поясом, чем-то похожая на Рангрид, звонко смеялась и торговалась с лавочником-ярлунгцем. Тот, в свою очередь, отвечал красавице-мерикиви и браво подкручивал ус. Мы обогнали повозку с сидевшей в ней белокожей и голубоглазой женщиной в расшитом ванханенскими ромбами плаще. Угрюмые воины из Браннхальда с короткими мечами и топорами шли четко и прямо, рассекая толпу: не зря ходили слухи, что Госпожа Зима создала их тела из камня, а вместо крови влила мерзлой воды. А вот и раудбреммцы в кожаной одежде, с огромными ящиками в руках — в таких принято хранить амрийский корень. Высокие и изящные къергарцы с пепельными волосами и хрустальными украшениями тихо говорили друг с другом: женщина на чем-то настаивала, а мужчина качал головой. При этом оба то и дело бросали взгляды на хохочущих и носящихся тут же детей. Юркими змейками в толпе скользнули торговцы в черных плащах с частично закрытыми лицами. Ярлунг — место, где встречаются север и юг. При этом тут бойко идет торговля и всегда царит мир. Раньше я лишь читал и слушал рассказы бабки о главном торговом городе севера, но теперь увидел его воочию.

Арве что-то спросил, но я не расслышал.

— На постоялом дворе Асгейра, — послышался голос Рангрид. — Там очень хорошо: сытная еда и гостеприимный хозяин. Лучше места для ночлега и не сыскать.

За время пути я понял, что юный фоссегрим понравился нашей спутнице. Пожалуй, больше всех. На Йорда она все еще смотрела с подозрением, но не упускала возможности подколоть и подшутить, а на меня… на меня будто не обращала внимания. То ли стыдно было, что огрела по голове, то ли еще что… Кстати, не будь я наполовину йенгангером, мало бы не показалось, удар был силен. Все же порой я успевал заметить — медовые глаза искоса разглядывали меня с интересом и любопытством. Но я продолжал смотреть вперед, делая вид, что ничего не замечаю.

— Господин Оларс, — начал Йорд.

— Да, придется остановиться. Хотя бы на одну ночь. А там видно будет.

— Я могу проводить к постоялому двору, — предложила Рангрид.

Я кивнул и глянул на рисе и Арве:

— Хорошо, следуйте за ней, я догоню вас. — Отстегнув кошелек, я вручил его слуге: — Сними комнату поприличнее.

— Угу, — согласился он, правда, с таким видом, будто получил смертельную обиду.

Арве подъехал ближе:

— А ты куда?

— Пройдусь по лавкам. — Я беглым взглядом окинул яркие вывески и шумящих торговцев. — Есть одно дело. Да, от Йорда ни на шаг! Снова спасать не буду!

Арве вспыхнул, но рисе похлопал мальчишку по плечу:

— Правильно сказано.

— И еще. — Я протянул руку к фоссегриму. — Дай мне медальон Сигрид.

Брови фоссегрима изумленно взлетели вверх, но он без споров засунул руку под рубаху и, вытянув амулет Бессмертников, отдал мне.

— Свободны, — кивнул я и, пришпорив Аяна, поехал вперед.

Кажется, Рангрид издала удивленный возглас, но рисе ее успокоил:

— Он у нас всегда, кхм… такой, в общем. Не удивляйтесь.

Больше ничего я не услышал, но сейчас было не до пустых разговоров. Уж если где и можно узнать про оберег Бессмертника, то лучшего места не найти. В Ярлунге должны торговать не только вещами да северными с южными диковинками. Предсказатели будущего, толкователи снов, гадатели — все тут, зарабатывают звонкую монету своим трудом. Коль и ездили куда-то Совны, то только сюда. И ближайший город, и дар толкователей снов здесь оценят не медью, а серебром. Неплохо бы что-то разузнать о господине Спокельсе, да только надеяться не на что.

На обход лавок ушло немало времени, но толку добиться не удалось. Торговцы внимательно разглядывали оберег, качали головами, восхищались работой, но так и не смогли сказать, от чего он может спасти. Несколько человек начали торговаться, но ничего продавать я не собирался. Вопрос, зачем Волчья пророчица отдала оберег Арве, оставался без ответа. Мальчишка тоже его не знал. Не тянуть же парня с собой на Острова-призраки! Вообще, неплохо бы найти в Ярлунге кого-то из къергарцев и попросить их забрать фоссегрима на родину. Но кого? С незнакомцами иметь дело не хотелось, а знакомых попросту не было.

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо красным золотом и янтарной желтизной. На улице стало прохладнее, ветерок шевелил волосы, тонкими невесомыми пальцами касался лица, шеи и рук, играл со складками плаща. Вот и почти остался позади торговый округ, совсем немного осталось. Тут даже домики были ниже, да и людей попадалось намного меньше.

Аян нетерпеливо топнул копытом. Я погладил его по боку:

— Ну не сердись, еще чуть-чуть. Четыре лавки осталось — и пойдем на постоялый двор.

Конь презрительно фыркнул и отвернулся.

— Зачем обходить так много? — раздался за спиной тихий смех. — Неужто без этого никак?

Я быстро обернулся и встретился со взглядом смеющихся серых глаз невысокого мужчины. Тот был худой, но жилистый и крепкий. Кожа бледная, лицо приятное, немолодое уже, но в глазах задор. И что-то еще, от чего на душе становилось горько и сладко одновременно. Одет он был в светлые штаны и куртку, сверху плащ с капюшоном. Мужчина протянул руку и положил ее на бок Аяна. Конь скосил на него глаз, однако даже не подумал отойти, чем искренне меня удивил. Обычно этот строптивец чужих не жалует.

— Красавец, — произнес задумчиво мужчина. — Когда-то у меня был такой же, лучший конь на свете. — Миг — и он уже мягко поглаживал гриву. — Да, красавец. — Серые глаза стали серьезными, от задора не осталось и следа.

Только движения у него были какие-то странные. Будто еще немного — и он рассыплется пылью. Или пеплом.