Марина Комарова - Враг хозяина штормов

Комната Рангрид оказалась рядом с нашей, но внутри царил порядок — нам такой и не снился. То ли чудесница тут обитает давно, то ли прислуга более старательна.

Подойдя к столу, девушка зажгла масляный светильник из глины, а потом сбросила плащ на кровать, оставшись в одном белом платье с золотой вышивкой на рукавах и кожаной шнуровкой по бокам.

Сев за стол, она посмотрела на меня и кивком указала на стул напротив:

— В ногах правды нет, прошу тебя.

Когда я сел, что-то переменилось. То ли свет так падал, то ли и впрямь янтарное колдовство. Лицо девушки стало старше и… красивее. Видать, она из тех женщин, что с возрастом только хорошеют.

Чуть склонив голову к плечу, Рангрид внимательно смотрела на меня, будто что-то для себя решала.

— Кто такой Лунный всадник? — спросил я.

— А кто ты, что противишься заклятию сна?

Я изогнул бровь, но промолчал. Значит, вот кто балуется силой. Впрочем, может, это и не баловство, а имеется какая-то определенная цель, которой я не знаю. Только не все заклятия правильно действуют на… не совсем живых. Вот нам с Арве и не повезло. Точнее, не повезло мне, а фоссегрим почувствовал беду.

— Посредник.

Этого достаточно. На лице девушки появилось изумление, она внимательно посмотрела на меня, будто не веря своим ушам. Чуть нахмурилась, но все же кивнула:

— Наслышана о вашем брате, врать не стану.

— А я вот не слишком много знаю о чудесницах из Мерикиви, — хмыкнул я.

— Не все в Мерикиви чудесницы, — возразила она.

— И не каждую знает Нороа из Браннхальда.

Рангрид сжала губы, но потом тихо вздохнула:

— Ладно, слушай. Я действительно из Мерикиви, хоть и не истинная чудесница, а только по отцу. Мать была родом из Гардарры, янтарной магией не владела.

Было над чем подумать. Гардарра — край бесконечных просторов, огромный и непредсказуемый, лежал к востоку от Ванханена, за морем. Если верить торговому люду, то это самые обширные земли из всех, что мы знаем. Гарды — люди сильные, открытые, светловолосые и голубоглазые, к нам приезжают редко. Но каждый северянин знает о гардаррской широте души и гостеприимстве.

— В Мерикиви не любят полукровок, поэтому я и ищу лучшей доли, покинув родной край. Чудесница может многим помочь. Вот так и Нороа из Браннхальда тоже… Семья его заплатила мне серебром, чтобы я отыскала неупокоенный дух и помогла ему уйти к предкам.

Почему-то мне показалось, что Рангрид что-то недоговаривает, но пока упрекнуть ее было не в чем. Лишь догадки.

— И ты так легко мне это говоришь?

— Посредник в таком деле лучше чудесницы, — мягко возразила медовым голосом девушка. — И ни к чему скрывать, коль ты сам все видел. Кстати, когда и как?

Мгновение я поколебался, но потом решил, что молчать нет смысла:

— Он сам ко мне пришел. На закате возле окраины Ярлунга. Сказал, что незачем обходить все лавки, лучше дождаться Мяран-всевидицы.

Янтарные глаза напротив расширились от удивления:

— Мяран? Уж не знаменитая ли всевидица народа лаайге?

Я пожал плечами:

— Не знаю. Вот завтра приедет, там и посмотрим. А чем же она знаменита?

Рангрид некоторое время смотрела на меня, будто желая понять: серьезно говорю или шучу.

— Всевидица на то и всевидица, что видит все. Прошлое, настоящее, будущее. Знает столько, что порой целое поколение проживет, а таких знаний не добудет. На севере она одна такая. Просто… просто не оповещает она обычно никого о своем приходе, да и ехать в Ярлунг в разгар торгов — странно. — Она покачала головой: — Но, значит, что-то нужно, раз так…

— Ты ее видела?

— Да. — Рангрид смотрела на масляный светильничек, но в то же время сквозь него, будто разглядывала события прошлого. — Видела, когда она приезжала в Мерикиви. Я еще только начала обучаться ремеслу чудесницы, а она оказалась в нашем городишке. Янтарь ей зачем-то понадобился. Она сама его и собирала у моря. Тогда-то на морском берегу я ее и повстречала.

— И?

На губах Рангрид появилась улыбка — открытая и мягкая, словно и впрямь всевидица Мяран была чем-то невероятным.

— По ней ничего нельзя сказать: молода ли, стара. И говорит немного чудно, как и все лаайге. Но при этом, когда на тебя смотрит, ощущение, что согревает солнце.

Я задумался. Если сила всевидицы велика, то помощь ее окажется нелишней. Но нужно еще дождаться ее приезда.

За окном что-то скрипнуло, раздалось хлопанье крыльев и уханье. Рангрид бросила быстрый взгляд на окно, я нахмурился. Спустя несколько мгновений на деревянный подоконник взлетела огромная ушастая сова, немигающе посмотрела на меня, снова ухнула. Хм, ушастая. До этого, в Раудбреммском лесу и возле Скьяльвинд, мои крылатые помощницы больше походили на сычей.

Рангрид озадаченно посмотрела на нас:

— Ты знаешь эту птицу?

Я пожал плечами:

— Если только не все совы взялись меня опекать. Но именно эту — нет.

Девушка некоторое время недоуменно смотрела на меня, а потом вдруг рассмеялась. Смех у нее все же приятный — слушал бы и слушал. Сова тем временем принялась чистить перышки, будто нас тут и не было.

— Как связаны Нороа и конь? — спросил я, возвращая разговор в прежнее русло.

— Это долгая история, — Рангрид вздохнула. — И очень старая. Я не могу рассказать всего.

— Можешь.

Она вскинула на меня взгляд:

— Какой же ты нахал… — только не возмущенно, а почти шепотом и как-то очень устало.

— Нороа пришел ко мне, — ледяным голосом сказал я, — да и конь появился тоже не просто так.

— Потому что ты более мертв, чем я, — неожиданно огрызнулась она. — Посредником работаешь, видать, не первый год, раз духи с той стороны Мрака к тебе бегут.

Я сперва было подумал, что Рангрид определила мою йенгангерскую сущность, но упоминание о Посреднике заставило усмехнуться. Ну да. Все кому не лень говорят, что живого в нас с каждым днем все меньше, потому что дело мы имеем с покинувшими землю.

— Они чувствуют, кто может помочь, — спокойно ответил я. — И не стоит меня упрекать в этом. Я никого не звал.

Рангрид как-то резко поникла. Подняла руку, и, хоть светильник мало что давал разглядеть, я заметил, как она подрагивает. Убрала рыжую прядь со лба и, будто желая получить силу, коснулась желтых камней на придерживавшей волосы повязке.

— Да, прости меня. Нороа за то и зовут Лунным всадником, что жизнь свою он посвятил Госпоже Луне. В старые времена, когда на месте Браннхальда стояли города, а морозное дыхание зимы не касалось их, самым прекрасным и богатым был Соук-Икке-Соуке.

Я вздрогнул. Название иное, но, насколько хватало моих знаний древнего языка севера, Соук-Икке-Соуке значило — Ищи-Не-Найдешь.

— Там поклонялись не только праотцу Огню-Солнцу Бранну, но и сестре его — Госпоже Луне. Но настолько древним и таинственным было ее имя, что знать его позволялось лишь служителям и жрецам. В Соук-Икке-Соуке ей воздвигли несколько храмов, считая, что она сама принесла в них Лунный лед. Его охраняли не только жрецы и великий дроттен, но и несколько человек, на которых пал выбор богини. Их именовали Лунными всадниками. Десять мужчин, одаренных Госпожой Луной волшебными луками и конями, несли стражу вокруг города, объезжая его по дорогам звезд среди ночного неба. Нороа был одним из них… Шло время, появились Повелители Холода. Невероятной хитростью, силой и коварством они уничтожили храмы, завладели Лунным льдом. Сковали Соук-Икке-Соуке оковами холода и спрятали на дне озера. И хоть боролись Бранн и Госпожа Луна, но пришлось им уйти. Так же, как и всем из Древней расы, кто не мог противиться новым силам. В некоторых легендах упоминается, будто помогал Повелителям Холода Спокельсе — порождение Мрака, носящий еще имя Хозяина Штормов.