Марина Комарова - Враг хозяина штормов

Внутри что-то оборвалось. Всегда предающая… Нет, не может быть! Эльдрун тронула мое плечо. Это немного привело меня в чувство.

— Идти сможешь? — спросил я.

Шайрах кивнул. Эльдрун глянула в сторону дома:

— Вижу огни. Ваши вышли, помогут. Если что — зови.

Она отсалютовала топором и без лишних слов взмыла в ночное небо. Не зря говорят, что валкары недолюбливают людей.

Первые несколько шагов южанин все же попытался сделать сам, но потом повис у меня на плечах. Хорошо, на полдороге подоспел Йорд и, забрав уже потерявшего сознание Шайраха, унес в дом.

На пороге мы столкнулись с взволнованной Йортрен, выскочившей в одном платье, сонным Арве и скользнувшим тенью Вульсе.

— Где вы были? — спросила вдова дроттена.

Я вздохнул, тоскливо посмотрел на море. Сейчас я ненавидел его еще больше, чем когда-либо.

— Нужен лекарь.

Йортрен зябко повела плечами, но кивнула:

— Идем, я в этом разбираюсь.

…Я не вникал в происходящее вокруг. После зелий хозяйки дома Шайрах заснул спокойным сном. Рана оказалась от удара, скорее всего — камнем, так как никакого оружия у чудесницы не было. На мой вопрос, зачем они ездили в город, Шайрах сказал, что Рангрид попросила сопровождать ее в поисках нужных трав и камней. Мол, неведомо, какие испытания ждут впереди — быть войне и раненым. В общем, она хотела сделать целебники. Я хмыкнул: какая заботливая. По возвращении чудесница первой заметила корабль. А когда Шайрах уперся и не согласился оставить ее одну — оглушила.

Когда Шайрах заснул, я молча встал с лавки и покинул комнату.

— Оларс! — крикнула Йортрен.

— Я вернусь, — бросил я, не останавливаясь.

Вернусь… Только дайте время.

Пришлось быстро заскочить к себе и выудить из седельной сумки узкий флакон лаайгской работы. Уж если кого и спрашивать, то только одного человека.

Мороз на улице стал злее, звезды россыпью драгоценностей смотрели вниз. Казалось, можно было заледенеть от одного их света. Снег под ногами скрипел, я шел куда глядят глаза, лишь бы подальше.

Не было причин не верить Шайраху. Я еще очень хорошо помнил слова Гунфридра, помнил и сказанное всевидицей… Да и сама Рангрид говорила о проклятии. Но поверить все равно не получалось. Чтобы так — сразу… Упорно билась мысль, что ее зачаровали и увезли силой. Боги севера, помогите мне…

Онемевшие пальцы ничего не чувствовали, пришлось опустить флакон в карман, чтобы он ненароком не выскользнул. Холодный ветер успокаивал, замораживал звеневшую натянутой струной тревогу.

Хорошо, что жилище Йортрен было расположено ближе к окраине. Я все же вышел к морю, но по другую сторону скалы с храмом Гунфридра и некоторое время молча смотрел в небо. За что же ты так со мной, Рангрид?

Я достал флакон с твилом, ловко выдернул массивную пробку. Принюхался. Запах был острым, свежим, ни на что не похожим. Я криво усмехнулся. Что ж, хуже не будет.

Поднеся флакон к губам, я сделал большой глоток. Потом еще и еще. Сперва я ничего не понял — лишь онемел язык, а в горле комом стала горечь. Я сглотнул и закашлялся. Спустя миг во рту разлилась дурманная прохлада с остатками горечи. Перед глазами все померкло, тело вдруг стало легче пушинки. Все чувства пропали, оставив меня в безграничной пустоте.

Я покачнулся, на лбу выступил холодный пот. Безумный вихрь подхватил меня и понес вверх. Миг — и ноги коснулись твердой поверхности. Вихрь стих. Я тряхнул головой и огляделся: тут царила тьма — по ту сторону Мрака и то повеселей будет!

Одна за другой начали вспыхивать яркие точки. Сначала по одной, а потом россыпью, словно кто выпустил из горсти драгоценные камушки. Сразу я ничего не мог понять, но потом неожиданно стало легко и свободно. Я даже рассмеялся — знаю, видел уже, гулял по этим ночным небесам вместе с Мяран.

— О, я слышу смех, — раздался то ли скрип снега, то ли хриплый женский голос. — Позвал меня, чтобы радостью поделиться?

Звезды замерцали, выпустили лучи, которые слились друг с другом, став маленькими ступеньками. По ним медленно спускалась Мяран, на ее плечи были наброшены белоснежные меха. Волосы ее придерживала широкая кожаная повязка с роговыми пластинками. Однако ступни всевидицы были босыми, будто лютый холод зимы ей был нипочем.

— Я уже и соскучилась по тебе, Оларс.

В лучиках морщинок возле глаз спрятались смешинки, на губах появилась улыбка.

С всевидицей было что-то не то. Будто… моложе стала. Но разве лаайге известен секрет молодости?

Я передернул плечами:

— Я рад тебя видеть тоже. Жаль, причина не из приятных.

Мяран подошла ближе, положила руку мне на плечо, вмиг стала серьезной. От ее прикосновения вдруг стало тепло и спокойно.

— Говори, — сказала тихо и повелительно. Но не как вождь или царь, а как мать непутевому ребенку — так, что и не подумаешь ослушаться.

— Рангрид, — выдавил я, во рту тут же пересохло, — Хозяин Штормов увез Рангрид.

Мяран чуть заметно склонила голову. Разумеется, для всевидицы это не новость.

— Как ее спасти?

Мяран убрала руку с моего плеча:

— Она ушла по своей воле, Оларс.

Внутри снова все заледенело.

— Но почему? — Собственный голос прозвучал как-то жалко. — Она же его ненавидит!

Всевидица молчала, но от ее взгляда у меня по коже пробежал мороз.

— Мяран…

— На чудеснице из Мерикиви лежит проклятие Хозяина Штормов. Он пометил ее, как свою собственность. Давно, еще в детстве.

— Неправда, — огрызнулся я.

Лед, сковавший сердце, разрастался, медленно вымораживая все внутри.

Мяран смотрела на меня спокойно и совершенно бесстрастно, будто внезапно сквозь маску живой женщины выглянула сама Госпожа Зима.

— Мне жаль, — голос резал стальным лезвием, — но ты должен это принять. Она не сможет противиться силе проклятия, как бы ни пыталась. Она любит тебя, Оларс. Любит, как может любить женщина. Но чем сильнее ее привязанность к кому-то, тем вернее она губит человека. Ты не спрашивал, сколько уже жизней унесла чудесница из Мерикиви?

Ответить… Что тут ответишь? Я стиснул зубы и шумно вздохнул. Не спрашивал. Но… я не верил. Не мог поверить.

— Но почему именно сейчас?

— Она не пошла бы с вами на Хозяина Штормов, — мягко сказала Мяран. — Хоть она и желала этого всем сердцем, но не смогла бы причинить ему вред. И сейчас… много ли ей известно о вашей подготовке?

Я покачал головой:

— Не знаю. Но думаю, что не много. Я с ней почти не говорил, разве что Йортрен и ванханенцы могли что-то сказать.

Она нахмурилась:

— Все равно плохо. Она расскажет ему.

Я провел ладонями по лицу:

— Утбурд! Но должен же быть какой-то выход!

Сцепив руки за спиной, я обошел вокруг невозмутимой всевидицы. Так почему-то лучше думалось.