Джоанн Харрис - Евангелие от Локи

И я пообещал привести сына в Асгард, чтобы все могли на него посмотреть. Я рассчитывал, что если я сейчас помогу Одину, то он, возможно, станет больше мне доверять… а если вдруг что-то пойдет не так, у меня все-таки будет хоть какая-то поддержка. Кроме того, я очень давно не видел Фенрира, и мне, как и Одину, хотелось знать, насколько он и впрямь силен и могу ли я (если это вообще возможно) ожидать хоть какой-то преданности и от него, и от его матери.

Обернувшись соколом, я полетел в Железный лес. Оказалось, Ангрбода меня уже поджидает. Вид у нее, как всегда, был в высшей степени соблазнительный. Рядом с ней обретался Фенрир в волчьем обличье и выглядел, надо сказать, куда менее соблазнительно.

– Мне бы следовало сразу догадаться, что и ты где-то неподалеку, – сказала Энджи, когда я, сменив обличье, предстал перед ней. – Вы же с Одином, можно сказать, дружки неразлучные. Как только я его птичек заметила, так сразу поняла, что наверняка и ты вскоре появишься.

Я счел подобное заявление несправедливым и заметил (как это было и в разговоре с Хель), что мне вовсе не требуются особые предлоги, чтобы навестить своих близких.

– Неужели так трудно поверить, – возмущенно продолжал я, – что мне просто захотелось тебя увидеть? Ты же прекрасно знаешь, что именно ты – любовь всей моей жизни. А мой дорогой маленький Фенрир… – Я не договорил, потому что Фенрир оскалился и зарычал. – Как ты могла подумать, что я мог уйти от вас навсегда?

Энджи дугой выгнула бровь, украшенную пирсингом с блестящим изумрудом, и заявила:

– Не гони пургу, Локи. Ведь уже пятнадцать лет прошло! Что это ты вдруг стал изображать из себя любящего папашу? – Она бросила на меня испепеляющий взгляд. – Говори, чего тебе на самом деле от нас нужно?

– Ну, прежде всего… – я выразительно опустил глаза, ибо так и стоял перед ними нагой, – неплохо было бы что-нибудь на себя набросить. Если, конечно, ты не настроена сразу…

– Дорогой, тут дети! – рявкнула Энджи.

Я снова глянул на Фенрира. Я помнил его довольно милым и сообразительным волчонком, хотя и несколько склонным к пресмыкательству. Теперь же передо мной стоял здоровенный, злобный и в целом весьма непривлекательный волчара. Впрочем, все оборотни-подростки таковы: волосатые, дурно пахнущие и порядочные зануды. В целом они похожи на своих сверстников-людей, хотя человеческие подростки вряд ли способны голыми руками оторвать вам голову и засунуть ее в вашу задницу.

– Ну, чем ты теперь увлекаешься? – спросил я у Фенрира без особого, правда, энтузиазма.

Он только зарычал в ответ, демонстрируя жутковатые клыки. На мой взгляд, зубов у него вообще было многовато, а из пасти воняло чем-то гнусным.

– Он увлекается жратвой. Все время что-нибудь жрет, – ответила за сына Энджи. – Впрочем, он еще очень любит убивать всех подряд.

– Сын что, сам сказать не может? – не выдержал я.

Она со всепрощающей улыбкой глянула на Фенрира.

– Ну, ты же знаешь, какие они в этом возрасте! Фенни, будь хорошим мальчиком, скажи папочке «здравствуй».

Оборотень по-звериному встопорщил шерсть на холке и мгновенно сменил обличье – ох, до чего легко у него это вышло! – превратившись в мрачноватого юнца с усыпанной чудовищными прыщами физиономией и огромными ручищами, поросшими густой шерстью. От него прямо-таки разило тестостероном. К тому же его давно не мытые тело и волосы пахли не лучшим образом.

– Да сколько угодно! – пробасил он. – Привет, папашка!

Я заставил себя улыбнуться.

– Ну, это уже лучше, – сказал я. – Вот только вид у тебя не слишком презентабельный. Надо бы тебя в порядок привести. Ты ведь, наверное, тоже хочешь получить наследство, как твои брат с сестрой? А для этого нам надо убедить богов, что ты не какой-то там задрипанный юнец, у которого в голове один мусор. Ясно тебе?

– Какое еще наследство? – Его желтые волчьи глаза подозрительно блеснули. Он явно был очень даже неглуп; может, красотой и не блистал, но глаза у него смотрели остро и проницательно. И я, пожалуй, даже не был уверен, насколько это для меня хорошо. Так что я, решив изобразить святую простоту, широко улыбнулся и принялся его соблазнять.

– Ну, как ты знаешь, в распоряжении Ёрмунганда весь океан, – сказал я, – а Хель у нас – хозяйка царства Мертвых. Я считаю, что по справедливости и ты должен получить собственные владения. Но Один хочет сперва посмотреть на тебя, а уж потом решить, какой именно территории ты заслуживаешь.

– Я хочу Железный лес, – не задумываясь, выпалил Фенрир.

– Что ж, Железный лес – это, безусловно, неплохо, – согласился я, – а ты не думал о…

– Я хочу Железный лес! – упрямо повторил Фенрир.

– Понял, понял. Ты хочешь Железный лес. – Я улыбнулся Энджи. – Ладно. Думаю, это можно будет устроить. Только сперва тебе придется отправиться со мной в Асгард и принести клятву верности.

– Клятву? – переспросил Фенрир. – Волки клятв не дают! Волки бегают, где хотят, и… жрут, что хотят!

– Значит, на этот раз тебе придется вести себя иначе. И, как я уже сказал, для визита в Асгард тебе нужно иметь презентабельный вид. Я не желаю, чтобы на моего сына асы смотрели, как на жалкую улитку, раздавленную башмаком пещерного тролля. Для начала тебе необходимо подстричься… и, пожалуй, немного приодеться.

Но оказалось, что просто так с этим парнем договориться невозможно. Пришлось прибегнуть к помощи его любящей мамаши. В итоге Фенни все же стал выглядеть если и не слишком презентабельно, то, по крайней мере, почти прилично. Я, собственно, даже не рассчитывал, что мой сын-оборотень произведет на асов такое уж приятное впечатление, но все же надеялся, что, когда они с ним познакомятся поближе, им станет ясно, что Фенни – вовсе не тот монстр, каким они его себе представляли. А самому Фенни суровый прием будет даже полезен – может, он отчасти лишится своей привычной расхлябанности.

Увы, все вышло совсем не так. Юный Фенни как раз пребывал в протестной фазе переходного возраста, которая, как известно, характеризуется дурным настроением и дурным запахом, ворчливостью и любовью к непристойным выражениям, увлечением громкой музыкой, которую юнец способен врубить у себя в комнате даже среди ночи, а также довольно нелепым отношением ко всему, что связано с противоположным полом.

Даже Идунн, которая назвала Фенни «сообразительным и милым мальчиком», когда он прибыл со мной в Асгард, вскоре стала жаловаться, что он отпускает непристойные замечания и в ее адрес, и в адрес ее служанок. Но настоящие неприятности начались, лишь когда Фенрир позволил себе действительно грубую выходку (как оказалось, направленную против Бальдра). Тут уж не выдержал материнский инстинкт Фригг, и она бегом бросилась к Одину, требуя, чтобы «оборотня приструнили».