Салли Грин - Половинный код. Тот, кто умрет

Когда пламя иссякает, Леджер продолжает улыбаться мне, но мгновенно серьезнеет, заметив струйку дыма из кармана своего пиджака, и хмурится, пока не ликвидирует угрозу пожара.

– Хорошо, что амулет у меня в другом кармане, – говорит он мне и подмигивает.

– Зачем тебе защитный амулет? У тебя и без него достаточно сил.

– Я могу защититься от такого, как ты, даже от двоих таких, как ты, а то и от троих… но вот четверо будет, пожалуй, многовато. И хотя теперь это кажется невероятным, но бомбы будут становиться все мощнее, ружья и пистолеты – дальнобойнее, а яды – ядовитее. И амулет – единственная вещь, которая может защитить от всего этого.

Я бью Леджер ногой в грудь. Когда я хочу ударить быстро, то делаю это по-настоящему быстро. Никому из Охотников ни разу еще не удалось увернуться от меня. Но сейчас моя нога встречает лишь воздух. Леджер успел уйти. Я пробую другой удар. Снова воздух. Мой следующий удар в точности повторяет первый, только теперь я целюсь туда, где он должен оказаться в следующую секунду. И все равно не попадаю. Делаю еще две попытки. Наконец он отвечает ударом на удар, и я отступаю – я ждал этого маневра, и он успевает зацепить меня лишь краем ботинка.

– Ты очень проворен. – Он улыбается.

Я снова посылаю в него молнию, он уворачивается, но на рукаве у него остается подпалина. Я не останавливаюсь. Он уворачивается снова и снова, но, по-моему, все же устает, и тогда я посылаю последнюю молнию, самую большую. Он исчезает. Вдруг позади меня раздается голос:

– Натан. – И мне кажется, будто на меня рухнула кирпичная стена.

Небо синее и безоблачное, солнце стоит низко. Я лежу на земле и смотрю в небо, подо мной мягкая трава, и мне очень хочется встать и набить Леджер морду, но какая-то часть меня говорит, что благоразумнее не двигаться с места. Может быть, это и есть равновесие.

У меня все болит, но я не спешу лечиться – хочу напомнить себе, как это плохо, когда больно. Это действительно плохо. Каждая мышца моего тела ноет так, словно ее сначала оторвали от костей, а потом приставили снова.

– А, очнулся. – Леджер стоит рядом.

– Ну как впечатления? – спрашиваю я.

Вид у него серьезный.

– Ты хорошо дерешься, у тебя отличная скорость, но есть и слабые стороны.

– Чем ты меня треснул?

Он смотрит на ствол огромного дерева у своих ног.

– Серьезно? – Ствол слишком велик, чтобы его можно было поднять.

И, словно читая мои мысли – а я подозреваю, что так оно и есть, – он отвечает:

– Я двигаю его магически, силой мысли.

– Думаешь, среди моих врагов окажутся те, у кого есть подобный дар?

– Без сомнения.

– Мне нужен амулет, – говорю я и встаю.

– Почему бы тебе не задержаться у меня немного? Поживешь здесь, подумаешь.

– Ты сам говорил, надо уважать свою интуицию, вот я это и делаю. Мое будущее не здесь, не с тобой. Я… – Я сомневаюсь, говорить ему или нет, но все же продолжаю: – Мне было видение – и ты прав: это у реки, в красивом месте, но не здесь и не с тобой.

– Видения бывают обманчивы.

– Я знаю, – говорю я, – но я верю в то, что в их основе правда. А еще в них есть неизбежность. Выберу я тот путь или этот, буду продолжать драться или останусь с тобой, я все равно окажусь на берегу той реки, так или иначе.

Леджер кивает.

– Что ж, надеюсь, ты еще вернешься сюда после победы. Если ты прав, то несколько лет, проведенные со мной, не изменят твою судьбу.

– Так я смогу победить Сола?

– По-моему, ты решительно настроен это сделать.

– И ты мне поможешь? Дашь амулет?

Он едва заметно кивает и говорит:

– Я ничего не хочу предпринимать, но зло торжествует, не только когда хорошие люди делают плохой выбор, но и когда они совсем отказываются выбирать. Я же хочу сделать правильный выбор, и, по-моему, ты как раз тот, кому отдать амулет будет правильно.

– Спасибо. Но я не обещаю тебе, что вернусь, хотя не исключено.

– Жизнь полна вероятностей. Давай пойдем в хижину и посмотрим на амулет. Габриэль уже, наверное, заждался.

– Так он там?

– Я привел Габриэля в хижину еще до того, как встретился с тобой. Мы выпили кофе, и, признаюсь, я добавил в его чашку пару снотворных капель. Он мирно спал, когда я оставил его и пошел за тобой.

Я прибавляю шагу – точнее, пускаюсь почти бегом – и вдруг вижу Габриэля, он стоит на пороге хижины и смотрит на нас. Приближаясь к нему, я замедляю шаг и спрашиваю с ухмылкой:

– Ты в порядке?

Он кивает.

– А ты?

– Ага… все хорошо. Меня только что побили, а еще за последнюю пару часов я сказал больше слов, чем за предыдущие полгода.

Из обоих стволов?

Две половины амулета лежат на столе рядом. Пергамент пожелтел, и оба куска выглядят так, словно их не раз сминали по отдельности. Они явно дополняют друг друга – складываются без зазоров. Леджер говорит, что вся магия этого пергамента – в письменах. Собственно, это и есть весь амулет: письмена на куске пергамента. Письмена странные: это не буквы, по крайней мере, я их не узнаю, а скорее знаки, и они написаны так, что, когда пергамент складывается вместе, мы видим три круга знаков, один внутри другого и внутри третьего.

Мы снова в хижине, за столом. Леджер сидит напротив меня, Габриэль – рядом. Кроме амулета, на столе есть еще чайник с травяным чаем, пустая бутылка с круглым донышком, пробка, кусочек воска, бечевка, свечка и горстка спичек.

Я говорю Леджер:

– По-моему, тут нужен целлофан.

Леджер улыбается.

– Если бы все было так просто. Амулет нельзя починить, иначе изменится вся его магия. Но это не значит, что две его половинки не могут работать вместе. Он ведь для этого создан. Вся его суть в балансе; а баланс в нашем случае представляешь ты сам.

– То есть мои две половины?

– И они, и еще многое другое. Покажи мне татуировки у тебя на пальце.

Я протягиваю вперед правую руку. На моем мизинце видны три крохотные татуированные надписи Ч 0.5. Леджер говорит:

– Ван рассказала мне, что эти татуировки сделал человек по имени Уолленд и что каждая из них связана с одной из трех татуировок в других частях твоего тела. Он хотел отрезать у тебя мизинец и заключить его в колдовскую бутылку, чтобы контролировать тебя, подчинить своей воле. Похоже, что твоя судьба прошла полный цикл. В мире есть баланс жизни и смерти, добра и зла. Понимаешь?

– Инь – ян. Зуб за зуб. Живи сам, давай жить другим. В этом смысле?

– Ну, я бы объяснил это иными словами, но суть схвачена верно. Уолленд думал использовать свое изобретение для того, чтобы получить контроль над тобой, но и ты, в свою очередь, можешь использовать его для того же самого. – Леджер делает глоток чая. – Амулет нельзя ни склеить, ни починить, но можно сделать так, чтобы он защищал твой мизинец, а через него и все тело, для чего надо только положить их вместе в бутылку.