Елена Звёздная - Тайна проклятого герцога. Книга вторая. Герцогиня оттон Грэйд

– Присаживайтесь поближе, леди оттон Грэйд, я очень рада видеть вас.

– Добрый вечер, ваше величество, – произнесла я, не став отказываться и устраиваясь на краешке постели.

Императрица некоторое время рассматривала меня, затем, улыбнувшись, сказала:

– Ариэлла, надеюсь, вы позволите вас так называть?

– Конечно, ваше величество.

– Диана, – поправила она.

Несколько смущенно улыбнулась и задала неожиданный вопрос:

– Что происходит?

Изумленно взглянув на ее величество, я уточнила:

– А вы не знаете?

Нервно расправив складки на одеяле, Диана тихо призналась:

– Все, что мне известно – Тео аннулировал наш развод. – Она подняла на меня полные слез голубые глаза и прошептала: – Он так изменился. Стал мягче, терпимее, задает вопросы и дожидается ответов, не обрывая на полуслове.

Она судорожно вздохнула, сжала ткань пододеяльника, чем свела на нет все старания по разглаживанию ткани, вновь посмотрела на меня и вопросила:

– Весть о разводе прозвучала для вас дико?

Не став отвечать на этот вопрос, я сообщила:

– Император Анногриан отрекся от престола в пользу наследника.

На миг Диана прикрыла глаза и прошептала:

– Так, значит, сказанное вами «ваше величество» не было оговоркой?

– Нет.

Императрица откинулась на подушки и некоторое время лежала молча, отчаянно зажмурив глаза. Новость ее не обрадовала.

– Что с младшим принцем? – спросила Диана.

– Постриг в монастырь.

Тихий смех и вовсе невеселое:

– Там нечего было стричь!

Пауза и следующий вопрос:

– Императора казнили?

– Нет, – подумав, добавила: – Насколько мне известно.

Распахнув ресницы, Диана улыбнулась и прошептала:

– А известно вам, боюсь, крайне мало, – улыбка стала горькой. Затем императрица спросила: – Матушка Иоланта?

Честно призналась:

– Дэсмонд пообещал мне, что она останется жива. Но… есть опасения, что это вовсе не акт милосердия.

Диана судорожно вздохнула.

Затем взглянула на свои руки и прошептала:

– И все же я не понимаю, почему он аннулировал развод, которого так долго добивался.

Несмотря на воспитание, я впервые позволила себе вставить замечание, касающееся личной жизни посторонних мне людей, и произнесла:

– Потому что его величество испытывает к вам чувства, которые отчаянно пытается скрыть даже от самого себя.

Улыбнувшись мне, Диана не стала прятать ту робкую надежду, что поселилась в ее душе. Затем спросила:

– Что вам известно о придворных?

Я была вынуждена признать, что совершенно не владею какой-либо информацией о них. И тогда ее величество, устроившись комфортнее, начала рассказывать обо всех.

Мы провели за приятной беседой около двух часов, когда дверь в спальню распахнулась без стука и вошел его величество, а следом за ним его светлость. Теодор, кивнув стремительно поднявшейся мне, прошел к супруге, наклонился, упираясь руками в кровать, коснулся губами лба Дианы, затем, совершенно игнорируя мое присутствие, прижался к ее губам страстным поцелуем, отстранился и спросил:

– Как ты?

Диана повернулась к смущенной в высшей степени мне и попросила:

– Ариэлла, прошу вас, останьтесь.

И лишь после этого обняв лицо императора ладонями, прошептала, глядя ему в глаза:

– Мне лучше, правда.

Он взял ее ладони, поднес к губам, поцеловал каждую, кивнул и приказал:

– Отдыхай. Ужин подадут в гостиную, я тебя отнесу.

Затем выпрямился, взглянул на меня, улыбнулся. И я поняла, что не мне, едва ладонь его светлости легла на талию. Вздрогнув от неожиданности, попыталась отстраниться и услышала замечание его величества:

– Три медали.

– О чем ты? – спросил Дэсмонд, обнимая меня и второй рукой.

– Да так, мелочи, – усмехнулся Теодор. – Леди оттон Грэйд, как вам понравился бал?

Не нашлась, что ответить на это.

– Полагаю, он был далек от ожиданий, сформированных в лицее, – произнесла ее величество. – Не так ли?

Я не стала отвечать на столь провокационный вопрос. И вовсе предпочла бы сменить тему, но тут раздался вопрос герцога:

– А какие были ожидания от первого бала?

Вопрос не был адресован кому-либо конкретно, и потому я промолчала. И я была бы благодарна, если бы и ее величество не стала отвечать, но Диана рассмеялась и пояснила:

– О, самые радужные – прекрасное платье, идеальная прическа, толпы поклонников, комплименты, легкий флирт, восхищение в глазах окружающих и наутро сотни букетов с признаниями о том, как вы прекрасны, насколько поразили воображение и как безумно жаждут увидеть вас вновь… У меня в мечтах было не менее трех сотен букетов, а у вас, Ариэлла?

Проигнорировать было бы невежливо, посему я честно призналась:

– Я мечтала хотя бы о дюжине.

– Скромность украшает, – улыбнулся его величество.

– Так мало?! – воскликнула Диана.

Дэсмонд обнял крепче, прижимая к собственному телу, наклонился ко мне и тихо спросил:

– Всего двенадцать?

– Видите ли, лорд оттон Грэйд, – я все же попыталась прекратить столь вопиющее нарушение правил приличия в присутствии посторонних людей, – я реально оцениваю свои шансы и сомневаюсь, что могла бы привлечь взгляды большего количества… Дэсмонд, прекратите!

Его светлость, начавший целовать край моего ушка, остановился, тяжело вздохнул и негромко произнес:

– К вашему сведению, к тому моменту, как я добрался до вашей книжки танцев, которую по этим проклятым правилам этикета полагается иметь леди, там уже не было места. На все сорок полагающихся танцев. К слову, вы даже не заметили исчезновения книженции.

Несколько пораженная его словами, я припомнила:

– Боюсь, вы не дали мне даже вспомнить о ней, протанцевав кряду несколько танцев, после чего объявили, что для меня бал закончен, и сопроводили в покои.

– А вы надеялись, что я оставлю вас там одну? – с глухой яростью поинтересовался герцог.

Осознав, что их величества прислушиваются к нашему разговору, холодно сообщила:

– Я надеюсь, что данный разговор мы завершим наедине.

Лорд оттон Грэйд промолчал.

– Я надеюсь, вы поужинаете с нами, – произнес его величество.

Секундное молчание, и ледяной ответ герцога:

– Сожалею. Доброй ночи, ваше величество, до завтра, Тео.

После чего его светлость без слов увлек меня к двери. Я едва успела пробормотать полагающиеся слова прощания, как Дэсмонд закрыл дверь в спальню Дианы.

А вскоре пришла и очередь дверей в наших комнатах, которые герцог захлопнул так, что несчастное дерево затрещало, а я невольно вздрогнула всем телом.

– Неужели так сложно понять, – его светлость развернулся ко мне, испепеляя яростным черным взглядом, – мне невыносима даже мысль, что к тебе кто-то будет прикасаться, пусть даже и в танце. Особенно в танце. Просто прикасаться!