Игорь Негатин - Рысь Господня

Мы молча переглянулись и, даже не сговариваясь, потянулись за кружками. Отхлебнув вина, шевалье задал еще несколько вопросов, но лишь для того, чтобы скрыть удивление. Ошибиться мы не могли. За день до нашего приезда в Магсиэль здесь побывал оруженосец графа де Буасси – Гуарин Гранд.

– Куда он отправился? – спросил де Брег.

– Похоже, что в Баксвэр, – пожал плечами Ван Аркон.

– Нам нужно его догнать!

– К сожалению, у вас ничего не выйдет. Этот господин нанял парусную лодку. Как бы вы ни старались, но в Баксвэр он прибудет первым.

Смирившись с тем, что Гуарин Гранд прибудет в Баксвэр раньше нас, мы дали лошадям отдохнуть и неторопливо тронулись в путь. Ван Аркон остался в Магсиэле, но обещал не засиживаться и вернуться к родным пенатам. На дорогу ушло две седмицы. Она запомнилась мне бесконечно серым и унылым пейзажем. Даже море, которое древние называли не иначе как «лазурным», отливало холодным стальным блеском.

Недалеко от Баксвэра на нашем пути повстречалась старуха, ковылявшая по замерзшей дороге. Она появилась так неожиданно, что я был готов принять ее за призрак или грозное предзнаменование грядущих бед. Седая, никому не нужная. Она шла медленно, опираясь на свою клюку, а когда мы проезжали мимо, то бросила взгляд в нашу сторону, скривилась и что-то пробормотала. Проехав несколько шагов, я оглянулся и похолодел от ужаса.

– Де Брег!!!

– Что там?

– Старуха… Она исчезла! – Я обернулся и еще раз посмотрел на серую и унылую пустошь. Дорога была пуста. Пуста, как это бескрайнее поле, с редкими прутьями кустов, торчащими из пожухлого снега. Где-то вдалеке, в сизой туманной дымке, темнели верхушки деревьев. Разодранный ветрами стог сена… И ветер. Промозглый, напоенный влагой ветер.

– Вот дьявол… – проворчал шевалье и повел плечами, словно от холода. – Надеюсь, она провалилась в преисподнюю! Тьфу, карга старая.

Несмотря на эту весьма тревожную встречу, Создатель был милостив, и нам удалось избежать множества несчастий, подстерегающих путников на дорогах королевства. Утро возвращения ознаменовалось снегопадом и заморозками. Округа застыла, запорошенная свежим снегом. К моему удивлению, Орландо де Брег не поспешил в монастырь, а свернул на неприметную улочку и остановился перед знакомым постоялым двором. Старый слуга, подслеповато щурясь, принял наших лошадей и увел их на задний двор. Он что-то невнятно пробурчал, а потом махнул рукой и ушел, шаркая и подволакивая ногу. Де Брег оглянулся на почти пустую улицу и толкнул дверь.

Внутри было непривычно пусто, а хозяин, Гай Григориус, выглядел довольно уставшим. Он поднял голову, окинул нас взглядом и нахмурился. Тяжело вздохнув, молча выставил на прилавок большую кружку и наполнил ее вином, после чего выжидающе скрестил на груди руки. Шевалье, не проронив ни слова, медленно выпил вино и аккуратно поставил кружку на стол.

– Как там погода? – с безразличным видом спросил Гай.

– С утра шел снег, – пожал плечами де Брег.

– Что вообще в мире делается?

– Сарацины захватили франкское судно.

– Все как обычно… – скривился мастер.

– Vanitas vanitum, – развел руками шевалье. – Люди грызут горло друг другу [11] Vanitas vanitum – суета сует ( лат. ). .

– Давно вернулись?

– Только что.

Мастер посмотрел на меня, словно видел первый раз в жизни, кивнул, выставил на стол еще одну кружку и налил вина.

– С возвращением…

События, последовавшие за нашим возвращением в Баксвэр, напоминали ночной кошмар, долго преследовавший меня по ночам. Не представляю ничего более ужасного, чем встреча, которую мне оказали в монастыре Святой Женевьевы. Аббат Хьюго, который уже знал о несчастье, случившемся в Лесной обители, принял нас в своем доме после полуденной трапезы, когда монастырские порядки признают возможным немного отдохнуть перед трудами во благо святой обители. Когда мы вошли, аббат стоял рядом с окном и читал какое-то послание. Услышав шаги, он обернулся и окинул нас тяжелым взглядом.

– Вы вернулись… – сказал отец настоятель, но таким тоном, что в нем скользнул легкий оттенок сожаления или беспричинной грусти, которая смешана с разочарованием.

– Разумеется, святой отец. Куда бы мы могли исчезнуть, зная, что вы возносите молитвы и ждете нашего возвращения?

– Неисповедимы пути Господни…

– Святой отец, ваши слова настораживают, – нахмурился де Брег. – Что-то случилось?

– Возможно, – кивнул аббат и посмотрел на меня: – Жак де Тресс? Что вы здесь делаете?

– Я? – опешив от этих слов, спросил я. – Святой отец, я вернулся в святую обитель…

– …В надежде, – перебил меня де Брег, – что вы не оставите его своей милостью и дадите возможность искупить грех послушанием и прилежанием во славу Господню. Кроме того, Жак спас книги, которые хранились в Лесной обители. Полагаю, что его подвиг заслуживает награды?

– Награды? – поморщился настоятель. – Возможно, де Брег, вы и правы, но не понимаю, каким образом должен отблагодарить этого юношу. Он простой мирянин, который совершил благое и достойное подражания дело. При чем здесь монастырь?

– Он ваш послушник.

– Нет, сын мой, – аббат покачал головой, – вы заблуждаетесь! Жак был послушником, но после совершенного им преступления я принял решение отправить его в Лесную обитель. Он никак не связан с монастырем Святой Женевьевы.

– Однако… – протянул шевалье, а я замер, пораженный этими словами.

– Святой отец… – пробормотал я.

– Жак, идите подышите свежим воздухом! – сквозь зубы процедил де Брег.

– Что?..

– Мне нужно поговорить с нашим святым отцом! Обсудить некоторые вопросы из жития блаженного Августина. – Шевалье повернулся и чуть ли не вытолкал меня из комнаты. На пороге он взял меня под руку и прошипел: – Идите же и сделайте так, чтобы я вас очень долго искал! Так долго, что нашел бы только вечером на постоялом дворе Гая Григориуса!

Я вышел во двор и привалился к стене. Нет, это нечто необъяснимое! Получается, что у меня нет дороги назад?! Понимаю, вам сложно понять весь ужас моего положения, и было бы очень глупо искать сочувствия, учитывая мои проступки. Подумав, решил повиноваться приказу шевалье де Брега и покинуть монастырь.

Весь день я провел на улицах, но не запомнил ни одного человека, повстречавшегося на моем пути. Лица людей сливались в бесконечное пятно, которое тянулось за мной шлейфом безысходности. Все эти городские нищие, выставлявшие напоказ уродства и гниющие раны. Грязные бродяги с застывшей маской безразличия. Кричащие торговки, самодовольная и разукрашенная знать, кичащаяся своим богатством… Я бродил по улицам, пытаясь осознать все случившееся и найти какой-нибудь выход. Его не было. Не было, потому что в мире не существовало силы, способной вернуть мою мечту к жизни. Она обернулась прахом. Пылью. Грязью на дороге. Уже начинало темнеть, когда я очнулся от тяжелых мыслей и направил стопы к мастеру Григориусу в надежде найти там шевалье де Брега.