Игорь Негатин - Рысь Господня

Добравшись до «Королевской охоты», я отряхнул с плаща рыхлый снег и вошел в зал, где увидел Орландо и мастера Гая, сидевших за одним столом. Судя по выставленным яствам, они собирались ужинать.

– Что, юноша… – начал Орландо де Брег, вгрызаясь в кусок баранины. – Сдается, что вы оказались не таким уж везучим малым, как мне почудилось на первый взгляд.

– Что вы хотите этим сказать? – холодея от его слов, спросил я.

– Присаживайтесь.

– Благодарю, – кивнул я и опустился на лавку.

– Настоятель не желает вас больше видеть, – без лишних слов сообщил де Брег.

– Как это?!

– Мало того… – продолжил он и наставительно поднял руку, дабы подчеркнуть важность своих слов, хотя, видит Бог, это было совершенно излишним, – я внимал каждому его слову в надежде на спасительное чудо.

– Господи, спаси и сохрани… – прошептал я.

– Наш аббат отправил письмо вашему отцу, в котором отказался от деревни, подаренной святой обители. Признаться, я был чертовски удивлен его поступком. Монастырь не так уж богат, чтобы отказываться от таких щедрых подношений.

– Воистину удивительно! – буркнул Григориус и отрезал кусок мяса. – Он что, удавил собственную жадность?

– Как видите, – пожал плечами де Брег.

– Никогда… – степенно и размеренно продолжил Григориус, тыча пальцем в закопченный потолок. – Никогда бы не подумал, что у святой обители можно что-то забрать. Они умеют только брать, и если уж запустили руку, то хватают всей пятерней, не глядя, забывая о скромности, предписанной слугам Божьим!

– Боюсь, что в данном случае их щедрость выйдет боком. По крайней мере для Жака де Тресса, – хмыкнул Орландо. Но мастер Гай не дослушал и продолжил свои рассуждения:

– Они умеют только клянчить! Клянчить и еще раз клянчить! Если уж получилось что-то выпросить или отобрать, то у слуг Божьих появляется хватка бойцовых псов! Вцепятся, да так, что челюсти не разжать! Намертво!

– Мастер Григориус… – укоризненно заметил де Брег и покачал головой.

– Уверены, что рука дающего не оскудеет, сколько ни откуси! – закончил мастер Гай и наконец обратил свой взор на тарелку, где остывал кусок жареного мяса. – Хм… Кажется, здесь не хватает пряностей? Шевалье, как на ваш вкус?

– Изумительно!

– Все, я погиб… – сказал я.

– Не все так плохо, друг мой, – пожал плечами Орландо. – Перед тем как отдать книги, спасенные вами в Лесной обители, я бросил взгляд и заметил, что одна из них переписана в скриптории монастыря Святой Женевьевы, а следовательно, в библиотеке есть оригинал. Рассудив, что мошна обители не оскудеет, если мы вернем на одну книгу меньше, я оставил ее в своей чересседельной сумке. Так или иначе, но для вас эта книга важнее, чем для отца настоятеля. Вы возмущены? Жак, не будьте таким наивным! Вас вышвырнули на улицу, как нашкодившего щенка, так пользуйтесь тем, что само плывет в руки!

– Я вас не понимаю, шевалье…

– Вот дьявол! Думал, что вы чуточку сообразительнее. Эту книгу мы превратим в золото, а золото – в небольшой дом, где вы, Жак де Тресс, сможете жить. Не переживайте, друг мой! Ваши приключения только начинаются!

– Шевалье, я мечтал посвятить себя Богу!

– Богу или книгам?! – с неожиданной резкостью спросил Орландо де Брег. – Подумайте и ответьте на этот вопрос. Один раз и навсегда!

Первую ночь после возвращения я провел в «Королевской охоте», обещая расплатиться за приют работой, но мастер Гай отмахнулся и что-то пробурчал о безумцах, страдающих от непозволительной щедрости. Ночь прошла плохо – меня одолевали кошмары. Пригрезилась старуха, бредущая по заснеженной дороге, покойный Лион де Буасси и оруженосец Гуарин Гранд. Он пытался затащить меня на костер, окруженный служителями Святого Трибунала, и требовал вернуть похищенную книгу. Проснулся я совершенно разбитым.

Спустившись в зал, я увидел шевалье, который сидел за столом и неторопливо беседовал с Григориусом. Судя по изрядному количеству пустых бутылок, они еще не ложились.

– Вы полагаете, сударь, – обращаясь к Орландо де Брегу, сказал мастер Гай, – что я могу позволить готовить впрок?! Вот еще новость! Как можно так издеваться над свежим мясом?! Признаться, этим промыслом часто грешат нерадивые трактирщики, кои ожидают голодных путников, готовых сожрать подошвы своих собственных сапог, лишь бы набить утробу! Нет, я предпочитаю иные яства! Пусть и бесхитростные, но зато свежие! Этот олень, посланный нам Всевышним, еще вчера бегал по лесу!

– Боже меня упаси, Григориус! Разве я против оленины? Прикажите подать оленину, если уж фазан еще не готов. Кстати, какого дьявола он медлит оказаться на моей тарелке?!

– Ваш фазан еще жарится. Надо немного подождать. Вы же не сарацин, прости Господи, чтобы питаться сырым мясом?

– Я умру от голода, и эта смерть будет на вашей совести, мастер! – уныло отозвался де Брег и наконец заметил меня.

Он окинул взглядом мою фигуру и прищурился:

– Судя по вашему виду, Жак, эта ночь была не самой спокойной?

– Слава Иисусу Христу, но все уже в прошлом.

– Вот как? – Он, судя по всему, здорово удивился.

– Жизнь еще не закончилась, а Господь милостив.

– Однако… – протянул шевалье и даже повернулся, чтобы рассмотреть меня получше. Можно подумать, что он увидел меня первый раз в жизни и теперь пытался понять, что это за человек стоит рядом с ним.

– Что вас удивляет, сударь?

– Жак, вы удивительно быстро оправились от потрясений, которые обрушились на вашу голову. Я думал, что будет хуже.

– Что толку с моих переживаний? Они не принесут мне куска хлеба.

– Похвально! Рад, что я не ошибся, – усмехнулся де Брег и выжидающе посмотрел на Гая Григориуса. Мастер перехватил его веселый взгляд и нахмурился.

– Что еще? – пробурчал трактирщик.

– Мастер Гай… – протянул шевалье. – Сдается, что вы проиграли наш спор?

– Видит Бог… – вздохнул Григориус и потянулся к пухлому кошельку, висевшему на его поясе. – Когда ангелы раздавали рачительную жадность и домовитую прижимистость, меня обманули, всучив мешок никчемной доброты и прекраснодушия!

Шевалье принял от мастера пять серебряных монет и довольно оскалился:

– Всегда к вашим услугам!

– Боже меня упаси! Не припомню ни одного спора, в котором вы не одержали бы верх!

– Каждому свое, мастер! Каждому свое… Кстати, где обещанный фазан?

К моему безмерному удивлению, не прошло и двух дней, как де Брег продал книгу. Не знаю, кому именно, но шевалье упоминал о неком заезжем вельможе, который был набит золотом и, не торгуясь, заплатил за бесценный фолиант. Не сомневаюсь, что он был обуян грехом гордыни, а книга стала очередной дорогой безделушкой, которой вельможа будет бахвалиться перед своими друзьями. Признаю – было непросто смириться с мыслью, что сие творение похищено из разоренной обители. Я считал себя виновным в этом преступлении, несмотря на уверения шевалье, утверждавшего совершенно обратное.