Питер Бретт - Копье Пустыни

Ренна поглядела на крошечную ветхую постройку во дворе, и кровь застыла у нее в жилах. Отец никогда не затаскивал ее в нужник, но с Илэйн он это проделывал, и Бени тоже однажды досталось. Ренна прекрасно помнила, как кричали сестры.

Ренна заняла комнатку Бени и Люцика, которую в детстве делила с сестрой, перетащила в нее свои нехитрые пожитки и прыгающими руками заперла на защелку дверь.

Она легла на кровать и погладила Сударыню Царапку, свою любимую кошку, у которой скоро ожидались котята. Ренна думала о Коби, доме в Торге и собственных детях. Приятные мысли согревали и утешали, но девушка поглядывала на дверь еще долго, прежде чем наконец заснула.

Следующие несколько дней Ренна старалась избегать отца. Это было нетрудно. Да, с весенними посадками было покончено, но двоим пришлось работать за шестерых. Покормить животных и вычистить стойла – вот и половина утра прошла, а ведь Ренне приходилось еще доить коров, стричь овец, забивать скот, трижды в день готовить еду, штопать одежду, сбивать масло и варить сыр, дубить кожи и делать многое прочее. Она охотно погрузилась в работу – какая-никакая защита.

Каждое утро Ренна перевязывала грудь. Она больше не причесывалась и не умывалась, а работы выдалось столько, что Харлу было не до похотливых мыслей. Одна проверка меченых столбов вокруг полей занимала несколько часов. Каждый надо было внимательно осмотреть: все ли метки чистые и четкие, все ли выровнены и надежно перекрывают соседские? Достаточно капли птичьего помета или трещины, чтобы метка ослабла и демон прорвался в щель.

Еще надо было пропалывать поля и собирать, что поспело, для еды и запасов на зиму. На ферме всегда находилось что починить или наточить.

Они проводили время вместе только за едой и в основном молча. Ренна старалась не наклоняться к отцу, когда накрывала и убирала со стола. Харл не показывал, что относится к ней иначе, но с каждым днем становился все более раздражительным.

– Создатель, как же болит спина! – пожаловался он однажды за ужином, подавшись с кружкой к бочонку хмельного эля, который Мида дала им в дорогу после похорон. Ренна потеряла счет, в который раз он наполнил свою кружку.

Харл задохнулся от боли, пытаясь выпрямиться, пошатнулся и расплескал эль. Ренна подскочила к нему, подставила плечо и выхватила кружку, пока не разлил все. Харл навалился на дочь, и она оттащила его обратно на стул.

Харл часто звал Ренну и Бени растереть ему больную спину, и девушка сильными умелыми пальцами машинально размяла напряженные мышцы отца.

– Славная девочка, – простонал Харл, закрывая глаза и прижимаясь к ее рукам. – Ты всегда была лучшей, Рен. Не то что твои сестры, которым плевать на родню. Уж не знаю, как ты выросла такой умницей, глядя на этих вертихвосток.

Ренна закончила разминать ему спину, но Харл схватил ее за талию и притянул к себе, не дав увернуться. Он посмотрел на нее со слезами в глазах:

– Доченька, ты ведь меня не оставишь?

– Ну конечно не оставлю, папа.

Она на мгновение обняла его и тут же отстранилась, взяла его кружку и наполнила из бочонка.

Ночью Ренна проснулась от удара в дверь. Она вскочила, натянула платье, но стук не повторился. Девушка на цыпочках подкралась, прижалась ухом к дереву и услышала глухой хрип.

Она осторожно подняла защелку, приоткрыла дверь и увидела на полу отца, распростертого без чувств. Его ночная рубашка была перепачкана рвотой.

– Создатель, дай мне силы, – взмолилась Ренна. Она намочила тряпку, вытерла отца и пол и отволокла Харла обратно в его спальню.

Харл заплакал, отчаянно цепляясь за дочь, когда она взваливала его на кровать.

– Я не переживу, если потеряю еще и тебя, – повторял он снова и снова. Ренна неловко присела на край постели и обняла отца. Когда он успокоился и заснул, она высвободилась, убежала к себе в комнату и снова заперла дверь.

На следующее утро Ренна вернулась в дом с корзинкой яиц и увидела, что Харл выдергивает гвозди из петель ее двери.

– Дверь сломалась? – У Ренны екнуло сердце.

– Не, – хрюкнул Харл. – Нужно дерево, чтобы залатать дыру в стене сарая. Не беда, тебе дверь все равно не нужна. В этой комнате никто больше не милуется.

Он взвалил дверь на плечи и отнес в сарай. Ренна ошеломленно глядела ему вслед.

Остаток дня она пугливо озиралась и не спала всю ночь, глядя на плотную занавеску в дверном проеме.

Но занавеска даже не шелохнулась. Следующая ночь и вся неделя тоже прошли спокойно.

Ренна не знала, что ее разбудило. После заката подземники проверили метки на прочность, но далее отправились на поиски более легкой жертвы, и воцарилась тишина.

Комнату освещало лишь слабое мерцание тлеющих углей в очаге, которое пробивалось по краям занавески в дверном проеме. Его хватало только на кровать, остальная часть каморки была погружена в темноту.

Но Ренна сразу поняла, что не одна. Отец был рядом.

Девушка замерла и напряглась всеми чувствами, во мраке пытаясь увериться, что ей просто приснился дурной сон. Но от отца воняло элем и потом, Ренна слышала его натужное дыхание. Половицы скрипели, когда он переступал с ноги на ногу. Ренна ждала, что он что-нибудь сделает, но он просто стоял и смотрел на нее.

Он уже проделывал такое? Пробирался к ней и смотрел, как она спит? При этой мысли ее затошнило. Стараясь не шевелиться, она взглянула на занавеску, но спастись этим путем было невозможно. До выхода четыре шага. Харл перехватит ее за один.

До окна было ближе, но даже если она управится отпереть и распахнуть ставни, на дворе глухая ночь, а в темноте рыщут демоны.

Время словно остановилось. Ренна отчаянно искала путь к бегству. Если промчаться через двор, можно успеть в сарай, пока подземники не схватили. Большая постройка защищена метками и не смыкается с домом. Если Ренна до него доберется, Харлу придется подождать до утра. Глядишь, проспится и протрезвеет.

Все инстинкты Ренны противились тому, чтобы выскакивать в ночь. Это самоубийство! Но куда еще ей деваться? Она в ловушке и до рассвета заперта с отцом.

В этот миг Харл пошевелился, и она затаила дыхание. Он медленно подошел к кровати, и Ренна замерла, как кролик, парализованный страхом. Отец вышел на свет, и девушка увидела, что на нем только ночная рубашка. Спереди ткань непристойно топорщилась. Харл подошел к Ренне и погладил ее по волосам. Понюхал свои пальцы и провел ими по щеке девушки.

– Совсем как мать, – пробормотал он и погладил дочь по горлу, по шее, по гладкой коже груди.

Он стиснул грудь, и Ренна взвизгнула. Сударыня Царапка проснулась и вонзила когти глубоко в руку Харла. Отец завопил, и страх придал Ренне сил. Она толкнула его и протиснулась мимо. Пьяный Харл пошатнулся и рухнул на пол. Ренна выбежала за занавеску.