Александр Золотько - Бомбы и бумеранги (сборник)

– Значит, Юстес Форстер на роль тайного врага не годится? – вздохнул Патрик.

Он и не думал спорить. Вампиры, хоть и знают многое, не слишком охотно делятся сведениями с посторонними. Однако уж если они все же соглашаются это сделать, их информация абсолютно надежна. Да и Патрик, если вдуматься, после дела «Солнца бессонных» не такой уж и посторонний.

– На эту роль никто не годится, – с досадой произнес Мортимер. – Сэр Генри Эшвуд за свою жизнь не снискал настолько неутолимой ненависти ни от кого. Нет, у него, конечно, есть недоброжелатели. Есть те, кто был бы рад подстроить ему пакость. Есть завистники. Все как у людей. Но и только. Всех этих недругов проверили. Они тут ни при чем. А кроме них – никого. Эшвуд, в сущности, зауряден. Лорд как лорд. И как дипломат он не особо блистал. В Индии – добросовестный служака, не более того. В Китае повезло несколько больше, там он участвовал в разработке соглашений о контрибуции во время боксерского восстания. Добра оттуда вывез на небольшой музей – ну, так не он один. Просто обычно в колониях и протекторатах к рукам золото липнет, камни драгоценные – а лорд Эшвуд к художеству неравнодушен. Коллекция его на самом деле ценности немалой – ну, так это понимать надо, чтобы позавидовать от души. Таких понимающих в Лондоне – раз-два, и обчелся. Кое-кто, пожалуй, мог бы пойти на воровство. Но похитить таким диким образом сыновей, чтобы потребовать взамен какую-нибудь нефритовую Гуаньинь, – увольте.

– Тем более, что выкупа пока никто не требовал, – напомнил Тэлбот.

– Вот именно, – подхватил Патрик. – И мы до сих пор не знаем, зачем это было проделано. Кому это могло быть нужно. А время работает против нас. Бобби Эшвуд приезжает послезавтра. А у нас на руках ни одной толковой версии. Сплошной туман. В неограниченном количестве. По всем трем основным вопросам. Зачем. Кто. Каким образом. Я надеялся, что если мы поймем, кто или зачем, то выясним, как. А получается, что никто – и низачем.

– Остается попробовать вернуться к вопросу, каким образом, – предложил Тэлбот.

– А я от него и не уходил, – сказал Патрик. – Как бился об стену головой, так и бьюсь. Тэлбот, это немыслимо. Я сам осмотрел комнату Алека вместе с полицейскими – уж не знаю, как их леди Эшвуд уломала на такое нарушение процелуры. Я осматривал комнату Рональда. Оба замка действительно были закрыты изнутри на ключ. И над ними никто не изощрялся, чтобы снаружи втащить ключ в скважину с другой стороны. Окна действительно были закрыты и занавешены. Никаких вынутых и потом вставленных стекол. Две запертые комнаты. И это нас никуда не ведет.

– Почему? – полюбопытствовал Мортимер.

– Потому что это бесцельно. Роджер, поймите. – Патрик называл доктора Мортимера по имени крайне редко – разве что в минуты сильного волнения. – Если вывести за скобки самоубийство и несчастный случай, то труп в запертой комнате – это всегда трюк. Подлог, фокус – называйте как хотите. Отвод глаз. Манипуляция с временем. Манипуляция с местонахождением. И у всех этих маневров есть цель – алиби для убийцы. Закрыть дверь снаружи, первым поднять тревогу, взломать дверь и уже тогда сунуть украдкой ключ в замок с внутренней стороны, к примеру. Создать видимость того, что жертва была еще жива спустя хоть четверть часа после убийства. Неважно – главное, что все эти уловки имеют смысл только в том случае, если в запертой комнате лежит труп и можно определить время смерти. А у нас нет тела! У нас есть две пустые кровати, а по ним не скажешь, когда именно исчезли Рональд и Алек. Трюк выполнен безупречно – и ни к чему. Где нет точного времени, нет и алиби. Это все до глупости избыточно. К чему такие сложности, если организовать исчезновение можно куда проще и при этом обеспечить себе вполне приличное алиби? Если можно пустить сыщиков по ложному следу – зачем убирать вообще все следы, как будто молодых Эшвудов феи похитили!

– Может быть, и феи, – бесстрастно произнес Тэлбот.

Патрик застыл от изумления. Кому другому он бы живо объяснил насчет неуместного юмора – но Дэвид не шутил. Убийца вампиров отлично знал, где и когда, а главное, чем шутить не следует.

– А может, и не феи, – тем же тоном продолжил Тэлбот. – Мы сделали большую ошибку. Я должен был осмотреть место происшествия сразу. Это сберегло бы нам много времени. Надеюсь, еще не поздно. Шенахан, вы можете это устроить?

…Ни в каких фей Патрик не верил. Ирландский здравый смысл не позволял. Ну и что же, если Шенахану довелось познакомиться с вампирами и признать, что они существуют на самом деле? Вампиры – одно, а феи – совсем другое, и нечего путаницу устраивать.

Но Патрик верил Дэвиду Тэлботу. И неважно, какую именно чертовщину убийца вампиров именует феями. Главное, что он в чертовщине разбирается. Такая у него работа. И раз уж Тэлбот считает, что ему нужно увидеть комнаты, из которых исчезли Рональд и Алек, он их увидит. Даже если не найдет там ни фей, ни эльфов, ни брауни. Тогда можно будет с чистой совестью забыть о всевозможной мистике и вернуться к поискам обычного преступника.

Разговор состоялся вечером восьмого дня этих самых поисков – а утром девятого Тэлбот вошел в особняк Эшвудов следом за Шенаханом. Сэра Генри не было дома. Беседовать пришлось с леди Фрэнсис – еще более безупречной, чем в прошлый раз. Она так спокойно и приветливо улыбнулась им обоим, что у Патрика защемило сердце.

– Этот джентльмен, – сказал он после того, как представил ей Тэлбота, – в некотором смысле мой коллега. Я прошу у вас дозволения показать ему обе спальни ваших сыновей.

Патрик умышленно избегал слов вроде «жертвы» или «исчезнувшие». До тех пор, пока Рональд и Алек продолжают быть просто сыновьями – без всяких определений, – у леди Фрэнсис есть хотя бы тень надежды.

– Да, конечно, – кивнула леди Фрэнсис. – Там все осталось, как было. Никто ничего не трогал после ухода полиции.

В комнате Алека все и впрямь осталось в точности таким, как Патрик запомнил.

– Я здесь осмотрел все, что мог, – сказал он. – И если что-то пропустил, то представить себе не могу, что именно. Теперь ваша очередь.

Тэлбот медленно кивнул. Ноздри его чуть расширились и напряглись, как если бы он пытался уловить очень слабый, почти незаметный аромат. Кровь резко отхлынула от лица. Зрачки расширились. Кончик языка мгновенно мелькнул и вновь исчез – так змея касается жалом воздуха, нащупывая не только и не столько предметы, сколько их незримый след, их запах. Даже странно, что язык у Тэлбота не раздвоен… тьфу, вот же придет в голову всякая ерунда!

А попробуй не пустить в свои мысли эту ерунду, если хороший знакомец выглядит сейчас пугающе чужим и чуждым. Роджер Мортимер – даже и в своей вампирской ипостаси, с клыками – куда больше похож на человека, чем этот нынешний Тэлбот с его собачьим нюхом, кошачьим взглядом и змеиными повадками!