Гай Орловский - Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары

Продолжая держаться в тени, мы пробрались к бро­шенному бульдозеру, Синенко проверил систему управ­ления, все работает и даже слушается, антиквариат ру­лит, Мариэтта на соседнее сиденье влезла первой, мне пришлось сесть ей на колени, она протестующе взмекнула, но Синенко уже врубил двигатель, старинный, дизельный, дал команду поднять ковш и сразу врубил максимальную скорость.

— Держитесь за что-нить...

Стена приближается, бульдозер уже мчится так, что дым из двигателя, как хвост за кометой. Я охнул, всегда считал, что эти стальные чудовища должны передви­гаться только медленно и по-королевски важно.

Мариэтта уцепилась за поручни, я тоже напрягся за момент до удара ковшом в дверь.

Тряхнуло, но вовнутрь здания влетела не только дверь, но и кирпичные блоки с обеих сторон.

Мариэтта с силой ударила меня в бок.

—Чего сидишь?

—Уж и побалдеть нельзя, — ответил я.

Мы торопливо вбежали вовнутрь, уже знаем где что, Синенко ахнул:

—Да тут целый склад!.. Какой склад, здесь и цех... Мариэтта, сразу ожив, прокричала:

—Все, вызывай спецназ!.. И весь наш участок!.. Синенко сказал зло:

—Опоздали!.. Да не они, это мы провозились.

На большом экране видно, как две машины на большой скорости подлетели к зданию со двора, из каждой выскочили по два человека и сразу же метну­лись к двери.

— Не высовываться, — велел Синенко. — Они еще не видели, что мы сделали с их парадным. Потому мож­но бы попытаться даже арестовать...

Но в голосе звучало сильнейшее сомнение, да и Ма­риэтта только поморщилась..

—Иди за автомобилем, — сказала она, — мы выско­чим, как только подгонишь.

—Это я мигом, — ответил Синенко. — Сидите тихо! Они до вас доберутся не скоро.

Он потихоньку отступил, я даже не заметил, когда он выскользнул из помещения, сердце мое колотится часто и сильно, я ощутил с предельной ясностью, что даже без разгону легко перепрыгну вот те столы, хотя размером с пинг-понговые, а когда пронесусь по зеле­ной ковровой дорожке к двери, что заперта, чувствую, смогу вышибить ударом ноги...

...и что вышибать придется.

Мариэтта оглянулась, лицо злое, как у готовой к смертельной схватке волчицы.

—Не двигайся, — велела она жестко. — И держись за мной.

—Ты альфа-самец? — спросил я в изумлении. — А я, дурак, считал что это я самец.

— Я полиция, — сообщила она высокомерно. — И вооружена.

—Я тоже, — сообщил я скромно. Она распахнула глаза.

—Чем? Наглостью?

— Наглость тоже оружие, — согласился я. — Но у меня настоящий, а не твоя пукалка.

Она отшатнулась, пистолет в ее руке дернулся, я ощутил себя не очень, когда черное дуло взглянуло мне точно в переносицу. Сама Мариэтта выглядит потря­сенной, глаза как у молодой совы, но ствол пистолета не сдвигается ни на миллиметр.

—Это, — прошипела она, — что... за?

—Потом пробьешь по базе, — сказал я нетерпели­во. — А сейчас держись за моей широкой, надеюсь, спи­ной. Могу чуточку вздуть крылья, чтоб тебе было спо­койнее.

Она с ужасом смотрела на пистолет в моей руке, мас­сивный и грозный, из таких на короткой дистанции с легкостью пробивают стандартные бронежилеты и даже кирпичные стены.

—Откуда он у тебя?

—В лотерею выиграл, — похвастался я. — Пер­вый приз, как ты наверняка слыхала, семьсот мил­лионов долларов, второй — «Бентли» с золотыми дисками, а мне досталась эта мелочь... Конечно, трансчеловеку пистолет ни к чему, но гуманисту просто необходим, а так как я еще тот гуманист, то мне бы еще и автомат в руки да побольше... крупно­калиберные бывают?

Она прошипела с мукой на лице:

— Куда мир катится... Лотереи дурацкие... Миллио­ны долларов...

— Сотни, — уточнил я. — Но нужно давать людям надежду, верно?.. Чтоб не думали о переворотах. Бога­тому перевороты не нужны. А вот человеку с пистоле­том в руке...

Она сразу насторожилась.

— Но-но! Я те дам перевороты. Но как... почему я не заметила... Покажи, где носишь!

Я повернулся, показал кобуру скрытого ношения.

— Видишь? У мужчин за века эволюции выработался инстинкт прятать от жены заначку во внутреннем карма­не, не слыхала? Так что это просто наше врожденное.

Она сказала зло:

—Ладно, потом разберемся. Но все равно держись сзади. Я при исполнении, а ты темная конячка.

—Я лев, а не конячка. Что-то наш сержант задержи­вается...

Она буркнула:

—Что-то случилось. Если успели зайти и с этой сто­роны, то и мы попадем под огонь. Держись за мной!

—Щас, — ответил я. — Вот так прямо и пойду за твоей заячьей спинкой.

—Пойдешь!

—Моя шире, — напомнил я.

—Заткнись, — прошипела она и, открыв дверь, бы­стро вошла в комнату, держа пистолет наготове.

Помещение заставлено плотно набитыми бумажны­ми мешками, но одновременно с нами с той стороны тоже распахнулась дверь, вошел мужчина с небольшим чемоданчиком в руке.

Мариэтта крикнула звонко и страшно:

— Стоять!.. Полиция!

Он дернулся, другой рукой моментально выхватил пи­столет. Я видел, что Мариэтта, хоть и держит его на муш­ке, может не успеть, но все-таки ее выстрел грянул раньше.

Две пули отбросили его обратно в коридор, там раз­дался вскрик, в проеме появился крупный мужик с ав­томатом в обеих руках.

Я выстрелил, как самому показалось, еще раньше, чем боевик выскочил из-за дверного косяка, но пуля, отколов древесную щепку, ударила его в закамуфляженный бок.

Боевик изогнулся от боли, нашарил меня взглядом, но Мариэтта, зло оскалившись, всадила в него три пули. Он рухнул лицом вниз, она ринулась было перепрыг­нуть и бежать дальше, я рявкнул:

— Стоять!..

Она невольно остановилась, я сам не думал, что у меня окрик настоящего фельдфебеля, торопливо пояснил:

—Там в коридоре двое присели за диваном! Она прошипела:

—Откуда такие сведения?

—По конфигурации помещения, — пояснил я. — Стандартная планировка от фирмы «Маэстро». Там обязательно диван с благородной коричневой обивкой.

—Тогда нужен спецназ, — крикнула она.

—Ты права, — согласился я. — Вызывай!

Она прижала подбородком кнопку вызова, глаза следят за мной, а пальцы намертво вцепились в рукоять пистолета.

— Код четыре-два!.. Срочно!.. Ведем бой!

Я сказал быстро:

— А я имею право, как сознательный гражданин, поддержать нашу родную полицию?.. В смысле, огневой поддержкой?

Она отрезала: -Нет!

—А защищая женщину? Она прошипела:

—Я те дам женщину!.. Я особь.

—А как особь особи? — спросил я. — Будем считать, что в твоем лице я поддерживаю власть и голосую за президента и наше счастливое детство.

—Заткнись, — сказала она.

—Понял, — ответил я. — Значит, можно. Я так и подумал. Нападать нельзя, но защищать родную власть я просто обязан, как авторитарный демократ с челове­ческим лицом.