Эндрю Фукуда - Добыча

— Надо закрыть ставни.

— Нет времени. Она добежит до нас за две секунды, если дать ей повод.

Мы стоим совершенно неподвижно.

— Что дальше? — спрашивает Эпаф.

— Не знаю.

Она делает шаг к нам. Останавливается. Медленно поднимает руку, указывая прямо на меня, а потом опускает ее снова.

— Я пойду к ней, — говорю я.

— Нет!

— Придется. От этого домика столько же защиты, сколько от бумажного фонарика. Если она захочет до нас добраться, она это сделает.

— Нет…

— Она не знает, кто мы. Иначе бы уже была здесь. Я выйду, заманю ее к нам, а потом мы все на нее набросимся.

— Это не…

— Другого плана у нас все равно нет. Иди разбуди Сисси. Только тихо.

Я выхожу в дверь.

Я всю жизнь прожил среди них. Я выучил их поведение, могу его копировать до малейших подробностей. Выходя на крыльцо, я стараюсь оставаться как можно более спокойным, не показывать ни малейших признаков страха. Я застываю на мгновение, прежде чем выйти из тени в круг лунного света, полуприкрыв для надежности глаза. Я стараюсь шагать плавно, плыть сквозь снег, не разбрасывая его. Слежу, чтобы мое лицо ничего не выражало. Руки висят по сторонам, не двигаясь.

И тут я вспоминаю.

У меня рука в крови.

Девушка дергается и смотрит на меня с жарким интересом. Она сгибает руки, склоняет голову набок, прищуривает глаза, а потом широко распахивает их. Делает шаг ко мне, потом еще один и еще и начинает перебирать ногами так быстро, что их перестает быть видно. Она бежит ко мне, широко улыбаясь и легко прорезая снег. Несется сквозь ночной воздух с неотвратимостью проклятия.

Я готовлюсь к ее броску. Она кинется мне на шею. Они всегда сначала вцепляются в шею.

Позади, из открытой двери, до меня доносится крик Эпафа:

— Сисси, просыпайся, просыпайся!

Кажется, он дальше, чем звезды над головой. А девушка…

Что-то не то.

Она все еще бежит. Не пробежала даже половины расстояния, но бежит только на ногах, а не на четвереньках. Ее грудь тяжело вздымается, а ноги поднимают фонтанчики снега.

Тут я понимаю. Я изучаю ее, и мои предположения подтверждаются. Но не до конца. Одна последняя проверка. Все или ничего: я поднимаю вверх перепачканный кровью палец. Она бросает взгляд на мою руку, задерживая его на одну бесконечную долю секунды. А затем спокойно переводит глаза на мое лицо.

Она не одна из них, она одна из нас.

— Эй! — кричу я ей, не зная, что говорить. — Эй!

Она все еще бежит ко мне. И тут я слышу сзади, все ближе, скрип половиц.

Я разворачиваюсь, высоко вскинув руки. Сисси бежит по коридору, я вижу ее тень. Рука поднята, в ней блестит, готовясь взлететь, кинжал.

— Сисси, стой!

Поздно. Она подбегает к порогу, ставит одну ногу на крыльцо и кидает кинжал. Я стою прямо на пути, и ей приходится бросать клинок в сторону, по дуге.

Я не медлю — нет времени. Изогнутая траектория дала мне три секунды. Я прыгаю вперед и несусь к девушке. Она ко мне — я к ней. Жужжание затихает, затем снова становится громче.

Это кинжал. Он летит к ней. К нам.

Я кидаюсь на девушку, одной рукой хватая ее поперек груди. Мы валимся в снег. В то же мгновение кинжал пролетает над нами.

Я не трачу время:

— Сисси! Нет!

Сисси уже закидывает руку назад, держа еще один кинжал.

— Она, как мы! Она, как мы! — воплю я.

Кинжал застывает в поднятой над головой руке Сисси, потом рука медленно опускается. Мальчики выбегают из темноты. Я вижу их широко распахнутые глаза и недоуменно наморщенные лбы.

Девушка поднимается, отряхивается от снега.

— Где Источник? — она смотрит на меня, на остальных. Глаза у нее ледяного голубого цвета, в них нет ни капли тепла.

Мы смотрим на нее в ответ, не зная, что сказать.

— Где Источник, где Источник?

Наконец после минутного молчания Бен говорит:

— О чем ты?

Теперь ее очередь непонимающе смотреть на нас.

— Источник, у вас должен быть Источник.

В конце концов Бен задает вопрос, который всех нас мучает:

— Кто ты?

Только когда мы возвращаемся в дом и встаем вокруг стола, она отвечает на вопрос.

— Клэр, — говорит она. — Четыре буквы.

Сисси рассматривает ее, даже не пытаясь скрыть недоверие.

— Ты живешь здесь? — спрашивает она. — Это твой дом?

Девушка мотает головой.

— Не, нетушки, — говорит она.

Мы все непонимающе на нее смотрим.

— Извини? — переспрашивает Сисси.

Но Клэр не обращает на нее внимания и поворачивается ко мне:

— Вы принесли Источник?

— О чем ты? — не понимаю я. — Что это за Источник?

Ее маленький подбородок вздрагивает. Она моргает, выбегает из комнаты в коридор, лихорадочно осматривается и бежит в спальню. К тому моменту, как мы ее догоняем, она уже перевернула сумку Эпафа, вывалив на кровать альбом и всю его одежду.

— Ты что себя позволяешь? — резко спрашивает Сисси, вырывая сумку у нее из рук.

— Скажи, где Источник! — требует девушка.

— Мы не знаем, о чем ты говоришь, — отвечает Эпаф.

— Знаете! Крагмэн сказал, что вы придете. Он сказал, что вы принесете Источник.

— Кто сказал? — спрашивает Эпаф. — Кто этот Крагмэн?

Они продолжают засыпать девушку вопросами. Они, но не я. Я чувствую, как у меня перехватывает горло, хватаю с кровати альбом, пролистываю его до страницы с портретом отца и сую в лицо девушке.

— Это он? — кричу я. Все замолкают и поворачиваются ко мне. — Это Крагмэн?

Клэр опускает взгляд на портрет, и я вижу по глазам, что она его узнала. Но отвечает она только:

— Нет, это не он.

Мне становится грустно.

— Этот человек, который тебе о нас рассказал, — спрашивает Сисси, — этот Крагмэн, он живет здесь?

Девушка мотает головой:

— Нет, он живет далеко отсюда.

— Тогда отведи нас к нему, — говорю я.

— Сначала покажите мне Источник, — голос у нее мягкий и высокий, как у лесного духа, но я слышу в нем нотки упрямства, — тогда я вас к нему отведу.

— Сначала отведи нас, — возражаю я, — а потом мы покажем тебе Источник.

Бен смотрит на меня вопросительно.

— Хорошо, — отвечает Клэр, подумав, но в глазах у нее по-прежнему светится подозрение. — Отправимся на рассвете.

— Не, нетушки, — отвечаю я. — Мы отправимся сейчас.

Клэр пристально рассматривает мое лицо. Я вижу, что ее внимательный взгляд скрывает какие-то неясные мысли. На долю секунды в ее глазах вспыхивает что-то, похожее на узнавание.

— Ладно. Собирайтесь. Это далеко.

Мы идем за ней, терзаясь множеством вопросов, но утомительный путь и необходимость не отставать делают все разговоры невозможными. Я понимаю, почему она хотела дождаться рассвета. Путь занимает намного больше времени, чем я ожидал. Мы идем в темноте вдоль журчащего ручья и выходим из леса. Наш путь лежит вверх, мы оставляем деревья далеко внизу и пересекаем кажущееся бесконечным поле голого гранита. Много часов мы пробираемся по этим каменным волнам, гладкая поверхность которых блестит в лунном свете, как множество лысых голов. Вид здесь, наверху, потрясающий: водопады срываются с отвесных утесов, густой хвойный лес устилает дно долины. Но я слишком измучен, чтобы наслаждаться видами. И слишком болен. Температура туманит голову, мне жарко, и при этом я дрожу от ледяного ветра. Высота меня тоже не щадит, вызывая дурноту и головокружение.