Владимир Яценко - Ржавая Хонда (сборник)

– Не могу помочь, – удручённо сказал Кречетов. – Здесь только формулы и расчёты. Ремарки, конечно, на немецком, но это не текст.

Роман кивнул и спросил Усатого:

– Где нашли?

– В бельевом шкафу. Между наволочками.

Роман почувствовал беспокойство. Можно было поверить, что Ульриха разбудили среди ночи и он забыл о тайнике в столешнице. Но Гейнриху, чтобы забрать свои записи, нужно было всего лишь подойти к шкафу. Почему не забрал?

Роман уселся на уцелевший стул и принялся методично просматривать листы, на которых значились цифры, знаки математических действий, символы… Его внимание привлекло число, несколько раз подчёркнутое карандашом, хотя сами записи были сделаны обычной чернильной ручкой.

– Лейтенант, ну-ка прочти мне вот здесь…

– Здесь написано «крышка реактора», товарищ инструктор.

– А теперь просмотри страницы и найди мне имя Елена.

– Елена?

– Да, лейтенант. Ищи слова: «две тысячи тонн», «крышка реактора» и «Елена». Где здесь телефон?

Усатый чекист по-хозяйски повёл рукой вглубь коридора:

– Рядом с уборной. Я провожу.

Роман набрал номер особого отдела крайкома.

– Инструктор ЦК Белов. Установите наблюдение за начальником отдела пропаганды Вилорикой Мартовой… – на другом конце провода что-то проворчали. – И подготовьте выдержки из её личного дела. Интересуют пробелы в биографии… ищите экстрасенсорику, которую она и её родственники скрывают. Отчёт готовить немедленно!

Едва Роман опустил трубку на рычаг, телефон взорвался истерической трелью.

Звонил Людвиг. С докладом.

– Вектор направлен на пригород, где монумент, – в его голосе слышалось поскуливание взявшей след овчарки. – И они были там. Охрана доложила – трое. Двое мужчин и одна женщина…

– Что с памятником?! – сипло спросил Роман. «Господи! Только не это!»

– Порядок, инструктор, – успокоил Людвиг, и Роману стало неловко за свой отчаянный призыв «не тем» инстанциям. – Просто постояли и уехали. Охрана задерживать не стала, поскольку номера машины крайкомовские. Через полчаса их видели на аэродроме. Из-за номеров позволили выехать на лётное поле. Улетели на дирижабле консула Халифата. Так что у нас ещё и угон!

Людвиг счастливо рассмеялся.

– Машина числится за отделом пропаганды? – спокойно спросил Роман.

– Ого! Верно.

– Езжай в аэропорт. Нам подготовили транспорт. Познакомься с командой и свяжись с ПВО – узнай направление, которым движется судно халифа.

– Уже, – перебил его Людвиг. – Они взяли курс на Карпаты.

– Зайди в спецотдел аэропорта, – холодно продолжил Роман, игнорируя энтузиазм подчинённого, – забери телефонограмму для меня. Если её ещё нет, распорядись, чтоб передали по радио нашему борту.

Роман положил трубку и задумался. Следовало немедленно звонить Второму. Но ситуация казалась чересчур неудобной для телефонной беседы, а ехать в крайком для доклада не было времени.

«Может, дать команду на ликвидацию? – размышлял Роман. – Нельзя. Вдруг на борту остался кто-то из персонала халифа. Нет. Догнать и посадить. А ещё лучше положить. С долгим принудительным лечением…»

Телефон вновь ожил, наполняя стеснённое пространство коридора оглушительными воплями. Роман досадливо поморщился и отступил в сторону.

Усатый чекист снял трубку.

«Но если Вилорику вернуть, то она расскажет о нашей ночной встрече. Связь с врагом: измена не жене – Родине».

– Это вас, – сказал Усатый, – товарищ Второй на проводе.

Роман взял трубку:

– У аппарата.

– Привет, Белов, – добродушно рявкнуло в ухо, – говорят, от тебя девушка сбежала?

– Есть такое.

– Думаю, не стоит её удерживать. Ты понял меня, инструктор?

– «Коммунизм – это когда Партия знает, а комсомол может».

– Вот и хорошо. Твой дирижабль к вылету готов. Ещё есть пожелания?

– Прикажите особистам крайкома отчёт по Мартовой отправить в аэропорт моему помощнику, Людвигу Вейценбауму.

– Сделаю. Я вот что думаю, Белов. Подвижников, конечно, постарайся вернуть, но не усердствуй. Если до Карпат не догонишь – их собьют со спутника. Наш МИД уже связался с американскими товарищами. Обещали содействие.

– Насколько я разобрался в ситуации, Иван Афанасьевич, они хотят поднять крышку реактора киевской атомной станции за секунду до взрыва. По плану Шварцмайера, это предотвратит киевскую трагедию. Они нарочно оставляют улики, чтобы мы знали, зачем они это делают, и не вмешивались. Если у них получится – спасём Украину и Белоруссию… сотни миллионов людей.

– Планы у нас принимает Партия, а не шварцмайеры, – веско заметил Второй. – Поднятие крышки реактора в материалах Съезда не значится.

– Тогда, может, и не гнаться? Пока они на радаре, шарахнуть ракетой и мать его…

– Я те шарахну! – добродушно прогудел Второй. – А с халифом кто объясняться будет? Они до сих пор не ответили, есть ли на борту захваченного дирижабля кораноиды. Или забыл, что случилось с нашей делегацией в Израиле после того, как мы их самолёт по ошибке сбили? Сколько у тебя было по истории КПСС?

По барабанным наукам у Романа были пятёрки. Наверное, поэтому он не ответил.

Предстартовая суета немного отвлекла Романа от мрачных предчувствий. Он подписывал бумаги, принимал рапорты, отдавал распоряжения…

Потом всё как-то успокоилось, и Роман вдруг понял, что они уже давно летят. За стеклом иллюминатора до горизонта тянулась тусклая серая равнина, густо поросшая зелёными кляксами. Заросли кустарника с высоты полёта неприятно напомнили картины далёкого детства: забитая лошадь и обширные лишаи по коричневому, ещё влажному от пота боку.

Нахлынувшие воспоминания усиливали тревогу и вызывали противное ощущение плохо подвешенного желудка.

Людвиг придвинулся ближе и участливо спросил:

– Тошнит?

Роман хотел отшутиться, но вдруг понял, что его действительно тошнит, а потому стиснул зубы и промолчал.

– Пойдём-ка наверх, инструктор, – предложил Людвиг. – На верхней палубе смотровая площадка и неплохой буфет. Обед – лучшее лекарство от морской болезни.

Роман благодарно кивнул.

Они долго шли коридорами, потом столько же поднимались по узкой винтовой лестнице. На верхней палубе царили тишина и удивительный простор. Пространство оглушало. Роману стало легче дышать, у него будто открылись глаза.

– Ну как, командир? – спросил Людвиг.

– Порядок, – кивнул Роман, вглядываясь в отвислые животы облаков, стремительно обгоняющих дирижабль. – Почему судно не поднимут выше? Скорость ветра над нами намного больше, и направление правильное.

– Оптимальная высота. Капитан боится атмосферного электричества. Так что подвижников догоним за Карпатами, не раньше. Понять не могу: зачем эти догонялки? Почему бы просто не подождать, пока они не покажутся на экранах радаров цивилизованных территорий?