Майкл Муркок - Рунный посох: романы

— А вдруг ошибемся? Нет, надо идти. — С этими словами Хокмун полез на уступ скалы — туда, где скрылось отвратительное создание. Нехотя д'Аверк последовал за ним.

К счастью, небо было чистым, и в ярком лунном свете Хокмун разглядел на камнях блестящие пятна, которые, несомненно, были кровью. Чуть дальше он увидел целую лужу.

— Сюда, д'Аверк, — позвал он. Его друг вздохнул, пожал плечами и двинулся следом.

Поиски продолжались до рассвета, пока Хокмун, наконец, не потерял след. Они забрались высоко в горы, откуда хорошо были видны две долины, расстилавшиеся внизу. Хокмун, покачав головой, запустил пятерню в копну светлых волос.

— Никого. А я был почти уверен…

— Эх, ничего у нас не получается, — вздохнул д'Аверк, потирая усталые глаза. — Карты нет, с пути сбились…

Хокмун пожал плечами:

— Извини, д'Аверк. Я хотел как лучше…

Внезапно его лицо просветлело, он вытянул руку:

— Эй, там что-то движется! Пойдем-ка… — И он скрылся за скалой.

Чуть позже д'Аверк услышал изумленный крик, а затем наступила тишина.

Француз выхватил меч и бросился за своим другом, недоумевая, что могло его так удивить.

За поворотом открывался вид на ущелье, в котором лежал город — город, полностью построенный из металла. Там были блестящие — красные, золотые, оранжевые, синие, зеленые металлические дома, остроконечные металлические башни и извивающиеся металлические дороги. Но даже отсюда было хорошо видно, что жители давно покинули город и теперь он медленно разрушается, ржавеет, теряя былое великолепие…

Повернувшись лицом к городу, Хокмун указывал на что-то рукой. По склону горы убегал давешний противник, направляясь прямиком к городу.

— Должно быть, он живет там, — сказал Хокмун.

— Что-то не хочется мне туда спускаться, — проворчал д'Аверк. — А вдруг там ядовитый воздух, от которого кожа сходит с лица, или, к примеру наступает удушье…

— Ядовитого воздуха больше не существует, д'Аверк, и тебе это известно. Он держится совсем недолго, после чего исчезает. Уверен, что уже несколько веков здесь все чисто. — И Хокмун стал спускаться вниз, по пятам существа, все еще прижимающего к' груди клочок камзола с картой Тоузеа.

— Ну, ладно, — вздохнул д’Аверк. — Помирать, так вместе. — И он последовал за своим другом. — Герцог фон Кельн, ты грубый, нечувствительный к чужим страданиям человек!

Катящиеся камни заставляли тварь нестись во всю прыть. А Хокмун и д'Аверк, как ни старались, не могли ее догнать — бегать по горам им было в диковинку, да и от сапог д'Аверка уже почти ничего не осталось.

Тварь нырнула в тень.

Спустя несколько минут преследователи достигли первого ряда металлических зданий и с опаской оглядели нависающие над ними громадные, отбрасывающие зловещие тени, конструкции.

Заметив еще несколько пятен крови, Хокмун медленно двинулся вперед, с трудом разбирая дорогу в тусклом свете.

Внезапно послышался скрежет, раздался вопль, перешедший в рычание, и на Хокмуна прыгнула тварь, вцепившись ему в горло.

Он почувствовал, как когти все глубже впиваются в кожу, а острый клюв немилосердно лупит по затылку, и попытался оторвать лапы от шеи, но тщетно…

Затем существо вдруг дико завизжало, взвыло, и когти его разжались.

Хокмун обернулся. Д'Аверк с обнаженным мечом в руке глядел на поверженного врага.

— У этого пугала совсем мозгов нет, — спокойно заметил француз. — Ну не глупо ли нападать на тебя, повернувшись ко мне спиной! — Он аккуратно наколол на острие меча клочок своей одежды, выпавший из лап мертвой твари. — Вот она, наша карта, — цела и невредима.

Хокмун вытер с шеи кровь. Когти оставили неглубокие царапины.

— Бедняга…

— Хокмун, ты же знаешь, что у меня сердце кровью обливается, когда ты так говоришь. Они первыми на нас напали, вспомни.

— Хотел бы я знать — почему? В горах полно зверья: у них не должно быть недостатка в пище. Почему они набросились именно на нас?

— Возможно, потому что наше мясо им не нужно долго сторожить, — предположил д'Аверк, а оглядев металлические каркасы, окружавшие их со всех сторон, добавил: — Или они просто ненавидят людей…

Он со звоном вернул меч в ножны и, оглядываясь, пошел через лес металлических опор, поддерживающих башни и изящные виадуки. Повсюду валялись кости и гниющие потроха каких-то животных.

— Слушай, уж если мы здесь, давай обследуем город, — сказал д'Аверк, вскарабкавшись на балку. — А ночку проведем здесь…

Хокмун сверился с картой:

— Город называется Халапандур. А пристанище нашего таинственного мудреца находится к востоку от него.

— Далеко?

— День пути по горам.

— Отдохнем и завтра продолжим путь, — предложил д'Аверк.

Секунду Хокмун стоял, нахмурившись.

— Ну, ладно, — пожал он, наконец, плечами и вслед за другом полез на балку.

Они оказались на странно изогнутой улице.

— Попробуем пробраться туда, — показал рукой д'Аверк.

Они пошли вдоль идущей под уклон улице к башне, которая отливала бирюзой и пурпуром в солнечных лучах.

В башню вела маленькая дверь, висевшая на одной петле — словно снесенная ударом гигантского кулака. Заглянув в дверной проем, Хокмун и д'Аверк пытались рассмотреть что-нибудь в царящем там мраке.

— Лестница или что-то в этом роде, — сказал Хокмун.

Они пробрались через обломки, усеивающие пол, и убедились, что это не лестница, а просто наклонная плоскость, похожая на те, которые соединяли здания друг с другом в этом городе.

— Я читал, что город был построен незадолго до Страшного Тысячелетия — специально для ученых, — сказал д'Аверк. — «Исследовательский Городок», так он, кажется, назывался. Сюда съезжались ученые со всего света… Идея состояла в том, чтобы делать новые открытия, ведя исследования одновременно в разных направлениях: получался этакий гибрид наук. Если память мне не изменяет, в легенде говорилось, что открытий было сделано множество, но суть большинства из них сейчас не понять никому.

Они поднимались все выше и выше, пока не оказались в огромном круглом помещении со множеством стеклянных окон. Большая часть окон потрескалась или оказалась выбита, но теперь весь город был виден как на ладони.

— Наверняка отсюда велось наблюдение за всем, что происходит в Халапандуре, — сказал Хокмун, оглядываясь.

Повсюду валялись осколки инструментов, назначение которых оставалось для него загадкой. На вид они были невообразимо древними, — сделанные из самых простых материалов, снабженные простыми символами, совершенно непохожими на вычурные буквы и цифры, которыми люди пользовались теперь, — в общем, что-то вроде наблюдательной вышки…

Д'Аверк поджал губы и указал вниз: