Юрий Никитин - Трое в Песках

— Ладно, — внезапно сдался Мрак. — Ты умный, тебе виднее. Но если Боромир не отдаст Яйцо, силой заберешь? Если ты прав, то нас в драчке размажут по стенам.

— Боромир упрям, — признался Олег тоскливо.

— А Громобой ненавидит, — добавил Таргитай слабым голосом.

— Значит, — подвел Марк итог, — готовимся к большой драке!

Прикорнуть удалось перед рассветом. Почти сразу сильный стук разбудил всех, кроме Таргитая. Снаружи уже слышались грубые голоса. В стену нетерпеливо заколотили снова. Угрожающий голос взревел:

— Передохли?.. Тогда воронам выбросим!

Мрак взял секиру в обе руки, локтем сорвал шкуру, отпрыгнул. Хлынул яркий свет.. Два мужика поперек себя шире, Буян и Твердяк, в руках дубины с бревна, оба зло ухмылялись. Буян гаркнул:

— Выходи, нежить!

— Лучше ты заходи, — сказал Мрак. Он отступил на шаг. — Заходи! Или желтая кровь потекла из задницы?

Буян побагровел, качнулся вперед, Твердяк поспешно ухватил его за плечо.

— Погодь! Успеем. Их ждет Боромир.

Мрак покачал головой:

— Это для дураков вроде тебя.

Твердяк захлопал глазами, рот начал раскрываться, челюсть отвисла. Олег отпихнул Мрака, шагнул через порог.

— Они еще не доросли до хитростей, вранья.

Мрак сразу подобрел, даже похлопал Буяна по плечу.

— Хороший парень, хороший! Таким будь всегда.

Пока Буян раздумывал, что бы это могло значить, все четверо вышли на поляну. В толпе заорали, над головами взлетели секиры и рогатины. Буян и Твердяк оттеснили самых прытких. Боромир высунулся по пояс из дупла, заслышав крики.

Мрак первым, подняв руку в приветствии, полез в дупло к главному волхву. В тесном помещении, где запахи внутренностей дерева были почти осязаемы на ощупь, сидел громадный Громобой, кривился от аромата трав и корешков.

— Что порешили? — спросил Мрак, не давая Олегу раскрыть рта. — Солнце вот-вот взойдет.

Громобой сморщился еще сильнее, а Боромир сонно рассматривал Олега. Верховный бог, творец всего сущего, Род породил жизнь, метнув родяницу вниз. От страшного удара в воде зародилась жизнь, из коей пошли земные твари, птахи, гады и люди. Так шли века, тысячи лет. Но Род все еще изредка мечет огненные родяницы. Обычно бьют по высоким деревьям, крышам, а ежели попадают в человека или зверя, то убивают так страшно, что остается лишь обугленный труп.

Но ежели такой человек выживает, то он уже не простой человек… Когда молния ударила в дерево, где жила семья Вырвидубов, погибли все, но когда подоспевшие вытащили обугленные трупы, то увидели как шевелится живот брюхатой жены Вырвидуба. Боромир сразу же вспорол чрево, и все узрели как вытащил из крови и слизи ребенка с красной кожей и красной головой. Ребенок выжил, но волосы у него стали расти огненно красные, словно пламя все еще полыхало в него в голове. Его назвали Олегом. Он был сиротой, и Боромир тогда не зря взял его к ученики. Люди с родяницей в крови — совсем не простые люди…

Он сказал неожиданно мирно:

— Да хрен с ним, Яйцом. Баба с воза — кобыле легче.

Громобой наклонился, пошарил под ногами. Олег раскрыл рот. Из старого тряпья и прелых шкур старший охотник вытащил что-то овальное, светящееся, размером с ежа, но с гладкими блестящими боками, голубовато-розовое. Если это в самом деле яйцо, то его должна была снести птица размером с сарай! Громобой поставил Яйцо на лавку, оно качнулось, покатилось к зияющей щели, из которой тянуло могильным холодом.

Боромир вскрикнул, Громобой успел подхватить Яйцо на лету. Старший волхв выпустил шумно воздух:

— Фу… Новый мир мог выпорхнуть прямо сейчас!

Таргитай спросил наивно:

— Так, может быть… стоит?

— Нас сметет вместе со старым, — буркнул Боромир. — Ну так что, берете?

Олег переступил с ноги на ногу.

— А вы… вам не жаль расставаться?

Боромир удивился:

— С чего бы?.. Мне надо хату перебрать по бревнышку, мох гниет, корни копаю за речкой: старые Тарх с девками вытоптал… Еще столб Велесу подновить бы… Есть дела неотложнее, чем старый мир беречь от нового!.. А вам все одно делать неча. У вас ни кола, ни дупла. Вот и храните.

Мрак потемнел лицом.

— Не верю, что в этой штуке…

— В ней весь белый свет, — произнес Боромир, зевая. — Будущие боги, новые звезды, другое солнце и луна, другие деревья — вовсе непохожие на нынешние… И люди другие! Может быть, двухголовые или рябые, как Мрак? Может быть, там живут всего лет по сто, а затем мрут, как мухи?.. Хрен его знает, мне думать некогда. Пусть лось думает, у него голова побольше… А рога какие!

Олег бережно взял Яйцо. Руки подрагивали, а пальцы от волнения пошли мурашками.

— Беречь надо пуще зеницы ока, — прошептал он. — За семью печатями!.. Даже пуще. У самого доброго человека бывают минуты, когда взял бы да и уничтожил весь белый свет. Беречь от всего, беречь и от всех…

Боромир протяжно зевнул, сделал щепоткой знак, отгоняющий порождения, что живут за чертой этого мира, в Народе их звали просто чертями.

— Давай-давай. Береги. Вижу, в надежные руки отдаю. Прямо кудахчешь. Авось убережешь в самом деле.

Громобой громыхнул:

— Сейчас взойдет солнце!

Олег заторопился:

— Все-все. Мрак, Лиска, уходим.

Таргитай спросил жалобно:

— А как отсель? Если пехом, то лет за сто доберемся до Гольша. Может быть.

Мрак быстро оглянулся на Боромира, Громобоя.

— Если они такие лихие ребята, как хвастались, то…

Олег тоже оглянулся на старшего волхва и главного охотника. Один зевал во всю пасть, уже забыв, кому отдал Яйцо и что вообще отдал, другой с наслаждением чесал волосатую грудь крепкими ногтями, поглядывал в угол, где лежали мягкие шкуры, а в лукошке темнела горка каленых орешков.

— Им не печет, — вздохнул он, — а вот нам…

Олег с величайшей бережностью обращался с Яйцом, шел на цыпочках. Когда перебирался через валежины, то страшился задеть сучок, а ямы, даже крохотные, обходил. Мрак ярился:

— До Гольша? Во-о-о-он до того дерева будем идти год!

— А ежели Яйцо хрястнет?

Когда исполинские деревья Большой Поляны скрылись из виду, Олег поставил Яйцо на землю, тут же спохватился, сунул Мраку.

— Держи крепко! А я попытаюсь отыскать Гольша.

Мрак с отвращением и опаской принял Яйцо, едва не выронил, спросил, держа на вытянутых руках:

— Ну и хрен с ним делать?

— Держи, — повторил Олег. — Лиска, проследи за ним. Тарх, держи Мрака за локти, а то вроде жабу держит, а не судьбу всего белого света вместе с богами, мухами и рыбами.

В напряженном молчании следили, как он лег посреди полянки, закрыл глаза. Грудь мерно вздымалась, лицо порозовело. Два раза чуть дернул ногой, затем на глазах расслабился, лежал совсем тихо.

Мрак не выдержал:

— Помирать собрался?.. Или спит? Клянусь старыми богами, выроню эту штуку.