Юрий Никитин - Трое из Леса

Он первым вскарабкался по ступенькам, заботливо сбивая плесень, чтобы две неуклюжие вороны, что ползут следом, не шлепнулись обратно к кудам. Изгои пыхтели, в самом деле соскальзывали, хорошо — не с самого верха.

Они вылезли из подпола в старом сарае. Из выбитой двери зияло затянутое тучами небо. Громко стучали крупные капли дождя, слабый свет после подземелья все равно казался ярким.

— Вылезли из реки, а упали в озеро, — хмыкнул Мрак. — Вернемся?

— Нет!!! — в один голос вскрикнули изгои.

Мрак по-волчьи ухмыльнулся, вышел под дождь и зашагал через Степь. Дождь хлестал по крутым загорелым плечам, вздыбленная волчья шерсть сразу намокла, прилегла. Олег вздохнул, пошел за оборотнем. Таргитай с тоской оглядел сарай — хоть и дырявый, но крыша! — затем с горестным воплем кинулся за друзьями.

Тучи двигались плотные, темные, гремело тяжело и пугающе, но глаза все еще слезились от непривычного света.

— Ежели дождь с молоньями да громом, — сказал Мрак утешающе, — то не надолго. Постарел Род, устает быстро… Говорят, в молодости был не промах!

— Мужики вообще долго не сердятся, — вставил Олег. — Не то, что бабы. Вот ежели Макошь станет лить свои бабьи слезы, то на весь день, а то и на неделю.

Дождь оборвался внезапно, невры даже не заметили, когда небо очистилось. Глаза привыкали, а когда край тучи вспыхнул оранжевым огнем — смотрели, не щурясь.

Одежда быстро подсыхала от жарких тел и теплого солнца. На привале Таргитай привычно собрал хворост, Олег разжег огонь, а Мрак ненадолго исчез в зарослях, а когда вернулся, в его руках трепыхался молодой барсук.

— Даже травы здесь другие, — обронил он озабоченно. — Если Экзампей посередке, то велика держава степняков, ничего не скажешь.

— Экзампей не киммерийский город, — возразил Олег.

— Откель ведаешь?

— Чую. Слова чую, не запахи!.. «Экзампей» — не киммерийское слово. Киммерийские: «хорошо», «лошадь», «собака», «топор», «дорога». Не спутаешь с нашими «добро», «конь», «пес», «секира», «путь» — надо губы выворачивать, как бер, искусанный пчелами в морду. Экзампей не наш, не полянский, но и не киммерийский.

Когда от барсука остались обглоданные кости, Мрак бодро вскочил:

— Кончай ночевать!

— Отдохнуть бы, — взмолился Таргитай.

— А кто орал, что пойдем беде навстречу и свернем кагану рога?

Солнце клонилось к закату, когда Мрак сжалился. Несчастные изгои едва тащили ноги: волхв у кудов почти ничего не ел, скулы заострились, а глаза блестели, как у голодного барсука.

— Сейчас, сейчас, — сказал он участливо. — Только выберем место… Здесь все голо, мышь не схоронится.

Трава торчала редкими низкими кустиками, стебельки пожелтели. Земля была глинистой, потрескавшейся от зноя.

Таргитай и Олег брели из последних сил. От зноя и духоты звенело в ушах, в желудке бурчало. Таргитай попробовал затянуть пояс потуже, в животе протестующе взвыло.

— Беда! — внезапно вскрикнул Мрак.

Облако пыли было широким, всадники неслись во всю ширь дороги. Мрак обреченно огляделся, в ярости сжал кулаки. Везде голая выжженная земля! А из пыли уже вынырнули первые крохотные всадники, солнце блестит на обнаженных мечах. Дальнозоркий Мрак рассмотрел злые лица. Воины были в хороших доспехах, бронзовых шапках, а на панцирях из кожи блестели металлические пластины.

— Фагимасад! — вскрикнул Мрак люто. — Уцелел, гад!.. Впереди, аки пес… Из них еще трое, не догнал их див…

— Всего четверо? — спросил Таргитай жалко. Он пошарил взглядом под ногами, отыскивая камень.

— Да, всего четыре сотни, — бросил Мрак.

— Нам нельзя попадать им в руки, — крикнул Олег. — Кожу снимут!

Мрак оскалил волчьи зубы:

— Вряд ли. На этот раз для верности порубят на месте. Чтоб не ускользнули еще раз.

Олег упал на колени, вскинул дрожащие руки. Его трясло, лицо было белее мела.

— Что делать? Как спастись?.. Мрак, что делать?

Мрак отвернулся. Голос был глухим, словно шел из дупла:

— У нас ни стрел, ни секир, ни коней… Одна надежда на тебя, волхв! Сотри их в пыль. Или прихлопни как мух.

Конские копыта уже гремели в сухом воздухе. Степняки пришпоривали коней, невры различали потные злые лица. Впереди мчался Фагимасад, он пригнулся к шее скакуна, глаза горели, как угли, раздуваемые ветром.

Мрак чуть пригнулся, хищно растопырил руки. Не оборачиваясь, бросил:

— Все. Смертный час. Слава богам — не в личине волка имею гибель!

Фагимасад несся как таран, меч держал в опущенной руке, нагнетая кровь для страшного удара. За ним тесной лавой мчались степняки, блестели копья, акинаки, секиры.

Они были в сотне шагов, как вдруг земля дрогнула. Поперек дороги пробежала трещина, края быстро пошли в сторону. Взвилась пыль, словно под ударом урагана. Земля качнулась сильнее, Таргитай с размаху сел на задницу.

В двух шагах перед ним Степь провалилась, рухнула вниз. Трещина была в полусотню шагов, но разлом все еще ширился. Из глубины донесся грохот, вылетели клубы черного дыма. Чуть погодя поднялись языки багрового пламени!

Таргитай отползал на заднице: земля рушилась в провал, а край быстро приближался. Из пропасти несло жаром, языки огня стали выше. Сквозь облако пыли было видно на том краю единственную уцелевшую лошадь. Припадая на правую ногу, скачками уходила от пропасти. В ременной петле висел сапог.

Мрак быстро заглянул в пропасть. Его словно отбросило, он обернулся с выражением ужаса:

— Олег!.. Сдвинь! Сдвинь поскорее!

Олег сидел в пыли, голова болталась. В глазах был страх:

— Разве это я?..

— Захлопни, — повторил Мрак страшным голосом. Он отступил от провала. — Пока та жуть не выбралась! Уже карабкается к нам.

— А что там? — спросил Таргитай.

Он все отползал, отпихиваясь руками и ерзая по земле задом. Едва остановился, как впереди обрушилось, он снова оказался на самом краю. Из провала шарахнуло жаром, опалило лицо. Затрещали волосы в бровях, и, зажмурившись, он снова поспешно начал отползать от страшного края — уловил запах горелого мяса.

— Если вырвется, — донесся голос Мрака, — то не знаю, что останется в нашем мире живого!

Мрак вздернул волхва на ноги, тряхнул. Таргитай наконец поднялся, поддержал Олега. По телу волхва пробегала крупная дрожь.

Грохот стал громче, в нем ясно слышался далекий рев, словно кричала сама раненая земля. Клубы огня стали выше, а черный дым поднялся, казалось, до неба. Он закручивался клубами, водоворотами, там проглядывали страшные оскаленные лица, сверкали глазами, исчезали, взмывая вверх. Олег начал шептать, глаза были закрыты. Он вытянул руки к пламени, но их пригибало к земле, и Мрак, догадавшись, подставил свою ладонь под правую длань волхва. Покраснел, жилы на лбу вздулись, он ухватился обеими руками, подставил плечо.