Юрий Никитин - Стоунхендж

Взбежали на гребень рва. Впереди был еще один глубокий ров, заполненный водой, а за ним — запертые ворота с поднятым мостом. Томас поспешно обернулся, едва успел выхватить меч. Сбоку блеснула сабелька Яры, но Томас постарался закрыть своим телом, принять нападающих на себя.

Он знал, что бой будет короткий, и рубил яростно, остервенело, ибо за спиной была Яра и глубокий ров со зловонной водой. Лучше упасть под ударами боевых топоров, чем рухнуть в зловонную воду — еще ни один рыцарь не выплывал в полном доспехе.

Внезапно в той толпе, что лезла на него, толкая и мешая друг другу, начали падать с криками ярости. Прямо перед Томасом молодой гигант с оскаленным лицом и вскинутым топором вдруг дернулся, топор вывалился из ослабевших рук. Во лбу торчала короткая арбалетная стрела.

Заскрипело. Яра закричала:

— Мост!.. Опускают мост!

Она ударила саблей могучего дружинника. Тот рубился с Томасом, сабля помешала вскинуть щит вовремя, и двуручный меч англа разрубил богатыря до пояса.

Яра дернула Томаса за пояс. Тот начал отступать, нащупывая ногой твердь. Окованные железом бревна подъемного моста опустились точно в стык, оба пятились, отражая удары. Сзади заскрипело еще мощнее, пахнуло запахом коней, попон, конской сбруи.

Томас мгновенно понял, закричал:

— За перила!.. Быстро!

— Зач...

Ворота замка распахнулись, оттуда выметнулся конный отряд. Бревна застонали под тяжестью десятков тяжело нагруженных коней. Всадники были в рыцарских доспехах, с длинными копьями, за плечами развевались плащи.

Томас и Яра едва успели прыгнуть за тонкие перила моста. Там оставалось место разве что зацепиться кончиками пальцев. Висели, мост содрогался. Затем раздался страшных лязг и грохот, две дружины сшиблись в сече.

Из ворот выплескивались все новые всадники, уже разрозненные. Когда начали выбегать простые ратники с топорами, а то и мужики с вилами, Томас хотел перелезть обратно через перила, но все силы истратил на жаркую схватку. Руки дрожали и не слушались. Он цеплялся за истертое дерево, молил Богородицу, чтобы не дала сорваться в зловонную воду сейчас, если уж сумел уцелеть в бою, где дрались с женщиной спина к спине против двух десятков!

Рыцари из замка оттеснили дружинников Шахрая, а на мост, избегая схваток, выбежал калика. Он был растрепан, на щеке пламенела кровавая царапина, лик был диким, но сразу же стал спокойным, когда увидел Томаса и Яру целыми.

Яра перескочила через перила, подбежала к Томасу и подала руку. Он сцепил зубы — неужто дожил до такого позора, женщина спасает! — собрался с силами и полез, полез сам, перевалившись через перила, как мешок с отрубями.

В воротах стояли трое. У них была осанка людей, привыкших повелевать. Томас вскинул руку.

— Спасибо!

Крупный тучный человек, с расплющенным носом и шрамами на лице, отмахнулся.

— Не стоит благодарности. Они вторглись в наши земли!

— Да, это серьезно, — согласился Томас.

Калика и Яра подошли и стали рядом. Человек с расплющенным носом рассматривал пристально, взгляд был неприятен, затем неожиданно улыбнулся.

— Если хотите, можете перевести дух в замке. Или даже заночевать.

Томас открыл было рот, глупо отказываться, как неожиданно вмешалась Яра:

— Конечно, конечно!.. Мы обязательно воспользуемся вашей любезностью. Я смертельно устала, мы переночуем, а в путь отправимся утром.

Томас раздраженно пожал плечами. Час назад ее пришлось бы тащить в этот замок на веревке, а сейчас сама рвется в раскрытые ворота. Вот и пойми женщин! Впрочем, он сам идет на ватных ногах. Никогда доспехи столько не весили!

Они пошли через ворота вслед за хозяевами замка. Калика толкнул Томаса.

— Все как ты сказал! Высокий, худой.

— Черный, как ворона, — добавила Яра нежным голоском.

Томас сердито засопел. Яра громко фыркнула. Их провели через широкий двор, вымощенный серыми глыбами, подогнанными так плотно, что стебель травы не протиснулся бы.

У дверей замка их встретили придирчивые взгляды. У Томаса росло тревожное чувство, не сразу понял, в чем дело. В этом замке недоставало тех, кого он обычно не замечал, скользя высокомерным взглядом поверх голов, — челяди. Простых мужиков и баб, их по шесть-семь человек на каждого знатного. Это на них держится двор, кухня, все заготовки соленого, печеного и копченого, но здесь всюду только угрюмые лица воинов, блестящее железо доспехов, звон металла.

Единственным признаком работы, который видел во дворе, был черный угарный дым из щелей в крыше и стенах кузницы. Но сомнительно, что в таком зловещем мире куют лопаты.

Их провели по лестнице сразу вверх, в небольшую палату. Стены увешаны топорами, мечами, кинжалами, это для всех троих привычно, такое в каждом тереме, замке, дворце, но здесь ни ковров, ни гобеленов — только оружие и трофеи охоты на вбитых прямо в щели между каменными глыбами крюках: оскаленные кабаньи морды, оленьи рога, шкуры медведей, пардусов.

Их поставили посреди палаты, под дальней стеной высилось кресло с резной спинкой и позолоченными подлокотниками. Нелепо, успел подумать Томас, рукам скользко и холодно, но внимание отвлекли люди, что неслышно входили и становились вдоль стен. Они все были рослые, тяжелые, на лицах — угрюмое недоброжелательство.

Слева от кресла, похожего на трон, распахнулась дверь. Быстро вошел высокий рыцарь с непокрытой головой. Длинные черные с проседью волосы падали на плечи. Лицо было темным от палящего солнца, закаленное стужей и битое ветрами. Длинный нос свирепо загибался, близко посаженные глаза смотрели пронизывающе. Он был похож на большую хищную птицу, что не успела сбросить личину человека.

Он сел в кресло, со стуком бросил руки на подлокотники. Звякнуло, воины у стен выпрямились. Томасу даже показалось, что они сделали шаг вперед.

— Кто такие? — спросил он сильным властным голосом человека, не только рожденного повелевать, но и привыкшего повелевать.

Томас сдержанно поклонился.

— Мы просто странники. Я — Томас Мальтон из Гисленда, благородный рыцарь Христова войска за отвоевание Гроба Господня, а это мои спутники, святой пилигрим Олег и женщина Яра. Мы идем в северные земли, здесь никого не трогаем, местных законов и обычаев не нарушаем. Осмелюсь спросить имя и титул хозяина замка, что так вовремя вырвал нас из рук нечестивого преследователя...

Человек на троне небрежно отмахнулся.

— У меня много титулов, как унаследованных, так и пожалованных. Еще больше имен. Одни зовут меня бароном-разбойником, другие — грабителем, третьи — клятвопреступником.... Но я не гонюсь за этими названиями. Здесь в замке меня знают как Ночного Сокола... Женщина тоже была в Святой Земле?