Юрий Никитин - Семеро Тайных

— Вы не простые люди, — сказала она наконец. — Воспользуйтесь моим гостеприимством. И расскажите, если захотите, что вас сюда привело.

Колоксай расправил грудь, приятно, когда женщина замечает, что мужчина перед ней непростой, а калика внимательно смотрел, как из пола поднимается глыба камня, на ней медленно оформляются блюда, сперва каменные, потом перетекают либо в золото, либо в серебро, из боков выпячиваются пупырышки, превращаются в камешки, внутри возникает чарующий свет, искры, огоньки.

Олег с неловкостью отвел глаза в сторону. Любой колдун, с которым сводит судьба, знает больше, чем он.

Улыбка не покидала полные губы волшебницы. В глазах был смех, но явно чувствовала их замешательство, одно дело — стол из камня, другое — если вот так и яблоки, что могут в желудке снова в камни, Олег услышал тихие слова, язык незнаком, пытался запомнить, но волшебница говорила быстро и шепотом, а какие знаки в это время делала под столом, какую мысль переплела с другой, все не схватишь, он сдался и только пытался прощупать мыслью и чутьем колдуна эти пахнущие яблоки, гроздья винограда, медовые груши, а затем наконец и жареную птицу, молочного поросенка...

Увы, он чувствовал себя глухим, потому протянул к столу руку без охоты, принужденно. Колоксай, глядя на Олега, тоже замешкался. Этим двоим что, колдуны, а он — простой и честный, вдруг да обломает свои красивые зубы...

Минакиш царственно взяла виноградную кисть, ее тонкие длинные пальцы небрежно обрывали налитые солнцем ягоды, Колоксай невольно смотрел, как те с легким хрустом лопаются, брызгают соком, но тут же бесстыдно таращил глаза на удивительные груди волшебницы.

Олег ел вяло, брови сошлись на переносице, едва не терлись рогами. С глазами кое-как совладал, напомнив себе, что так на нее смотрит каждый, а вот он — не каждый, он стоит больше, а значит, и смотреть должен иначе.

Похоже, волшебница уловила изменение в этом незнакомце с красными, как костер, волосами и удивительно зелеными глазами.

— Ты отважен, — заметила она, глаза ее внимательно пробежали по его могучей фигуре. — И силен.

— Я? — удивился он. — Отважен?.. Я дурак, который раньше считал себя умнее всех, да и то всех нас тогда было трое. Не обижайся, но дурость за отвагу принимают часто.

Она усмехнулась краешком губ:

— Зачем обижаться? Это ты не меня называешь... не совсем мудрой. Но ты в самом деле... Что-то в тебе странное. Во всяком случае непростое. Ты первый, кто вот так по своей воле явился...

Колоксай перестал жевать, насторожился:

— Ты настолько свирепа?

Она улыбнулась краешком тщательно вырезанных губ:

— У меня правило: никаких гостей. Ни званых, ни незваных. Никто из попавших сюда еще не вернулся.

Рука Колоксая дернулась кверху, словно он хотел почесать затылок, там же торчала рукоять боевого топора.

— Это негостеприимно, — сказал он.

Она вскинула брови:

— Разве? Вторгаясь без приглашения, вы должны были быть готовы к любому приему.

Колоксай оглянулся на волхва. Олег пожал плечами:

— Ко всему нельзя быть готовым. Но ты могла бы сперва удовлетворить наше любопытство...

— Его любопытство, — поправил Колоксай. — Я что, мне ничего не надо. Я могу и вернуться...

Говорил он легко, но глаза настороженно следили за волшебницей. Схватить бы за горло, чтоб из хорошенького ротика ни одного заклятия... А потом и руки связать, а то волшебницы и пальцами насылают порчу. Но между ними широкий стол, такую глыбу не опрокинешь, а пока выберешься из-за такой же каменной лавки, вросшей в пол... выросшей из пола...

Олег с сильно бьющимся сердцем всматривался в ее лицо. В отличие от Колоксая он видел почти прозрачный странный лиловый занавес, что отгородил их от волшебницы. Молодой царь-герой напрасно мечтает дотянуться до хозяйки.

— Ты давно здесь? — спросил он.

Ее голос был ровным и тяжелым:

— Можно сказать, вместе с этими горами. Конечно, горы Род сотворил раньше, но я пришла сюда первой. И горы признали меня сперва своим ребенком, потом учеником, а теперь я здесь хозяйка.

Олег сказал, волнуясь:

— Тогда ты должна знать... или слышать о неком мудреце, что собрал где-то в недрах гор большой запас воды.

— Просто воды? Не живой или мертвой, а просто воды?

— Да. Но просто воды, но не простой, а той... старой. Допотопной, скажем так.

Ее брови поднялись еще выше. Несколько мгновений изучающе рассматривала их обоих, Олег затаил дыхание, но по лицу волшебницы скользнула тень скуки, а голос похолодел:

— Нет, я не слыхивала. Горы велики, за каждым уголком не уследишь. Можно бы спросить у Миш... это моя младшая сестра. Она совсем юная, но старые книги прочла, все о моих горах знает.

Олег сказал умоляюще:

— Так спроси!

— Зачем?

— Мне так надо узнать!

— Зачем? — повторила она. — Сейчас оба умрете. А сестру по таким мелочам тревожить не стану. Тем более, что живет теперь не со мной. Она поселились в далеком саду золотых яблок чуть ли не на краю света...

Колоксай наконец вытащил топор, поднялся во весь рост, статный и красивый, с синими глазами, золотые волосы до плеч, жизнь выплескивается даже из ушей, такие не верят в гибель, даже поднятые на вражеские копья.

Олег огляделся:

— Ты нас забьешь здесь? Как коров на бойне?

Она повела плечом, не отрывая от них взгляда. Лиловый занавес стал плотнее, заподозрила в Олеге какую-то мощь, к старости все становятся осторожнее, подозрительнее, а если она стара, как эти горы...

В глубине зала раздался треск. От темного свода по стене пробежала черная полоса. Края трещины с жутким треском поползли в стороны.

— Идите, — велела Минакиш. — Идите.

Олег кивнул Колоксаю:

— Пойдем. Здесь она хозяйка.

Колоксай медленно выбрался, одной рукой держал топор наготове. Олег первым шагнул в сторону трещины. До нее оставалось с десяток шагов, Колоксай чувствовал, как взмокла спина, лоб стал горячим, а сердце едва не выпрыгивало.

Когда до трещины оставалось два шага, Олег обернулся, помахал рукой. Колоксай напрягся так, что за-трещали суставы, но Минакиш так же спокойно и небрежно махнула в ответ.

Олег шагнул в темноту, от стен несло сухим жаром. Впереди возник трепещущий свет, Колоксай на миг воспрянул духом, затем сердце упало, впереди двигалась такая же свернутая в узелок молния, только совсем крохотная.

— Она задавит нас камнями? — спросил он.

Голос его стал сиплым, хотя он изо всех сил старался держать его ровным и мужественным.

— Не сейчас, — ответил Олег.

— Как здорово!.. А когда?

— Еще шагов десять пройдем. А то и пятнадцать.

Сердце Колоксая оборвалось. Пятнадцать шагов до конца жизни...

— Ого, — сказал он как можно небрежнее, с натужной веселостью. — Так это же целая вечность!.. Если человек за один миг перед смертью успевает прожить всю жизнь, то что можно за пятнадцать шагов?