Юрий Никитин - Передышка в Барбусе

Фрига смерила его злобным взглядом, но в нем Мрак прочел изумление и смутную благодарность. Усурд хмурился.

— Ваше Величество! Родителям виднее, за кого выдать дочь. Осмелюсь сказать, у моей дочери ветер в голове. Она не разбирается в людях. Тем более в мужчинах! Она слишком невинна... гм... гм...

Он закашлялся, Аспард даже тихонько ржанул, а Усурд побагровел. Мрак дотянулся и легонько постучал по спине.

— Невинна, — возразил он, — а моё покрывало сперла! Ладно, простим, мы ж добрые. Можешь не возвращать, я тебе дарю, поняла! Тут всего навалом. Словом, Фрига, я даю тебе благословение дуть за мужика, который тебе по сердцу. И вообще по тебе, поняла? Я слышал что-то про Сигизеля, который по ночам куда-то ходит... Главное, будь хорошей женой, а отцу своему нарожай крепких здоровых внуков. И — побольше, побольше!.. А теперь идите, мне над проблемами думать надо. Верно, Аспард?

— Верно! — гаркнул Аспард. — Над проблемами, Ваше Величество!

Когда озадаченные Усурд с дочерью отошли в сторону, Мрак поинтересовался тихонько:

— А какие у нас еще проблемы, Аспард?

— О, Ваше Величество, — отозвался Аспард с готовностью, — да куды не ткни пальцем — они ж, проклятые, везде и даже всюду!

Он умолк на полуслове, взгляд устремился к сторону парадных дверей. Слуги по жесту церемониймейстера распахнули ее настежь, и он провозгласил с подъемом:

— Посол от великой Куявии — благородный и доблестный конт Кунабель!

Толпа расступилась, освобождая красную дорожку. В дверях возник и остановился на миг, давая собой полюбоваться, высокий и очень красивый осанистый мужчина. Одежда на нём блестела и переливалась всеми красками. Блестели завитые и напомаженные дорогими маслами волосы. Лицо чисто выбрито, нежное, холёное, аристократическое, с той нездоровой бледностью, что указывает на жизнь во дворце, когда не приходится скакать под палящим солнцем, прятаться от ветра.

Он шёл красиво, не шёл, а нёс себя, как несут на подносе драгоценное украшение: гордо, напоказ, позволяя всем любоваться своим изяществом. За ним шел невысокий толстенький человечек, в руках большой ларец, почти сундучок. Мрак ощутил, как за спиной сразу насторожился и приблизился Аспард. Не глядя, можно сказать, что пальцы начальника дворцовой стражи уже щупают рукоять меча.

Кунабель, благородный и доблестный, остановился в пяти шагах от Мрака, прямо перед первой ступенькой к трону, поклонился, сказал звучным сильным голосом:

— Светлана Золотоволосая, владетельная повелительница Куявии и покровительница Барбуссии, приветствует великого Яфегерда Блистательного!

Аспард зашипел за спиной, Мрак не понял, что уязвило начальника стражи, сам старался не двигать даже бровью, всматривался в холёное лицо царедворца. Голос сильный, но не из тех, кто перекрикивает врага на поле брани. Это голос, который может в толпе привлечь к себе милостивое внимание владетельного и сильного...

— Спасибо, — ответил он ровно. — Спасибо. И ей того же. И побольше, побольше!

Кунабель хлопнул в ладоши. Свет отразился на его ногтях, длинных, холёных, покрытых чёрным лаком, похожих на блестящие спинки жуков-древоточцев. Сбоку оказался человек с сундучком. Кунабель открыл, все затаили дыхание. Рука посла нырнула в сундучок и тут же появилась на свет с великолепнейшей чашей дивной работы. По грани шли рубины, изумруды, опалы, но глаза всех прикипели к самой чаше. Мрак невольно ощутил очарование изяществом работы, тонкостью линий, совершенством.

— Ваше Величество, — провозгласил Кунабель, — Светлана Золотоволосая прислала эту чашу в дар Вашему Величеству как знак дружбы. И пусть же сия чаша не пылится у вас в сокровищнице, а пусть почаще в ней плещется вино на ваших пирах!

Он сделал шаг, другой, Аспард взглядом указал лучникам на приближающегося посла. Неизвестно почему, но Мраку тоже почудилась угроза со стороны этого человека, хотя, конечно, никто вот так, кроме явно сумасшедшего, не бросится на тцара с ножом в руке.

Кунабель был уже в трёх шагах, когда взгляд упал на виночерпия, что почтительно торчал за спиной Мрака. Лицо посла расплылось в улыбке. Он остановился, хлопнул себя по лбу, голос прозвучал излишне радостно:

— Ваше Величество! Позвольте по нашему куявскому обычаю наполнить эту чашу вином?

— Наполняй, — ответил Мрак.

— Вашим, барбусийским?

— Валяй, — разрешил Мрак, много.

— Замечательного вина! — сказал Кунабель с жаром. — Признаюсь, лучшее вино привозят именно из Барбуссии. У простолюдинов своё вино, местное, а знатные люди заказывают купцам ваше вино...

Мрак промолчал, кивнул виночерпию. Тот, обрадованный, что о нём наконец-то вспомнили, сделал поспешный шаг вперёд, Кунабель вытянул перед собой чашу, виночерпий осторожно наполнил её вином из большого глиняного кувшина. Струйка текла тёмно-красная, густая, Мрак ощутил сильный приятный запах выдержанного вина. Кунабель укоризненно покачал головой, глаза его поймали лицо виночерпия, он шутливо погрозил длинным пальцем с ещё больше удлинявшим его чёрным ногтем. Виночерпий поспешно долил ещё, получилось, как говорят в Барбуссии, «с горкой»: над краями чаши вздулось, едва-едва не переливаясь, тёмно-красное вино. Кунабель с удовольствием отпил половину, явно показывая, что вино не отравлено, вытер губы, сказал горячо:

— Великий тцар славного народа и славных земель! Я сколько ни бываю здесь, всегда восторгаюсь красотами этих мест, дивлюсь тучным стадам и крутобедрым женщинам! У вас пшеница растёт с лесной орех, а орехи так и вовсе размером с яблоки. Когда гуси идут на водопой, мне кажется, что на склоны выпал снег, а если дорогу пересекает стадо овец, то проще вернуться, чем ждать, когда такое стадо кончится!..

Мрак улыбался, терпеливо ждал. А Кунабель говорил и говорил, перечислял богатства земель, умелость строителей и трудолюбие работников, что сумели поставить такие города и обнесли их настолько высокими стенами.

Внезапно Мраку почудилось, что вино стало пахнуть чуть иначе. Никто это не почуял, понятно, но его острый нюх, всё ещё наполовину волчий, уловил это изменение, и он теперь всё старался понять, что же случилось, ведь виночерпий — свой, Кунабель всё время держит чашу на виду, к тому же сам отпил, но всё же тогда вино пахло... чистым вином, а теперь к запаху вина добавился иной аромат.

— Но больше всего мне нравится в Барбуссии, — закончил Кунабель с подъёмом, — это трудолюбие и благородство величайшего из правителей Яфегерда Блистательного!.. Я вижу, как расцвела страна под его милостивой рукой. Что еще можно пожелать этому народу? Только то, чтобы как можно дольше он находился под рукой своего мудрого правителя, которого сами звёзды послали этой стране... и которого звёзды и оберегают от всех напастей!